Биография Твердислав Михайлович

— известный новгородский посадник, принадлежал к одному из тех новгородских боярских родов, которые в ХІІ-XIIІ вв. монополизировали в своих руках должность посадника.
Отец его, Михаил (Михайка) Степаныч, трижды посадничал в Новгороде, соперничая с боярином Мирошкой Нездиничем, сам Т. М. занимал эту должность четыре раза, в посадниках были также и сын его Степан Твердиславич, и внук Михаил Степаныч.
Впервые в Новгородской летописи С. Т. упоминается под 1205 г., когда он в Аркадиевом монастыре соорудил большую каменную церковь (во имя Св. Симеона Столпника), — обычный прием богатых новгородцев, желавших приобрести популярность в широких народных массах и благодаря ей достигнуть видных общественных должностей.
Посадником в первый раз Т. М. был избран в 1209 г., явившись заместителем Дмитрия Мирошкина, сына упомянутого Мирошки Нездинича.
В следующем 1210 г. Т. М. упоминается как участник похода на Литву, когда бывшие под его предводительством новгородцы одержали блестящую победу при Ходыничах.
Возвратившись из этого похода покрытый славою искусного ратного вождя и упрочив тем самым свою популярность, Т. М. мог бы на значительное время обеспечить за собою должность посадника; тем не менее в 1211 г. он уступил ее «старейшему себя» своему единомышленнику Дмитрию Якуничу, сыну известного посадника Якуна Мирославича, возвратившемуся к этому времени с низовой Руси; «и съступися Твердислав посадничества по своеи воли старейшю себе» — отмечается это событие в летописи.
Трудно с определенностью сказать, какими соображениями руководствовался он, совершая такой исключительный акт самоотречения; само по себе «старейшинство» Дмитрия Якунича едва ли сыграло здесь решающую роль, особенно если принять во внимание честолюбие и властолюбие T. M., а также то обстоятельство, что как во время посадничества, так и после отречения от него он был и продолжал быть единственным руководителем партии, стоявшей в то время у власти.
Более вероятным будет предположить, что своим поступком молодой еще T. M. хотел еще более поднять и углубить свою популярность, рассчитывая использовать ее в близком будущем.
Действительно, едва ли кто-либо из бывших до и после него посадников пользовался такой преданностью к себе низших слоев новгородского населения, и едва ли кого-либо последние защищали с такой отвагой, как защищали они Т. М., когда весы бурной и изменчивой политической истории Великого Новгорода склонялись не в его пользу.
В 1214 г. он был избран на должность посадника во второй раз. В этом году новгородский князь Мстислав Романович водил рать на Киев против Всеволода Святославича Чермного, и Т. М., по должности своей, был в числе лиц, сопутствовавших князю. Во время похода среди новгородцев по разным причинам росло недовольство как самим князем, так и участвовавшими в походе в значительном числе смолянами.
Недовольство перешло в глухое брожение, грозившее вылиться в мятеж. Князь не мог предупредить разрыва.
Сделать это удалось T. M.; в длинной речи, обращенной к ратникам, он изложил заслуги князей, указал на опасность, грозившую Новгороду от недоведения до конца похода, и — по летописной передаче — заключил: «Яко, братие, страдали деды наши и отчи за Русскую землю, тако, братие, поидем по своем князи». Брожение улеглось, поход был продолжен и закончился, как известно, взятием многих приднепровских городов, пленением некоторых кеязей из противного лагеря и свержением Всеволода Святославича с киевского великокняжеского престола, перешедшего к Мстиславу Романовичу.
В 1215 г. T. M. сопровождал в Новый Торжок покинувшего новгородский престол князя Ярослава II Всеволодовича, впоследствии великого князя Киевского и Владимирского, и оттуда возвратился богато одаренный.
В этом же году он, по-видимому, лишился посадничества, хотя ни самый факт, ни обусловившие его причины и сопровождавшие обстоятелытва в летописях не отмечаются; об этом можно судить лишь по тому, что в период 1215-1217 гг. посадником упоминается другое лицо, — Гюрги Иванович.
В третий раз должность посадника Т. М. занял в 1217 г. и вскоре после этого в челе соединенной рати новгородцев и псковитян ходил на чудь; этот поход, изображенный в летописях несколько мифически, был удачен, и Т. М. вернулся из него «с победою и богатою добычею». В начале 1218 г. Новгород был взволнован темною историей об аресте и выдаче князю некоего новгородского боярина Матфея Душильцевича (также Душиловича), почему-то бежавшего из города, но пойманного и насильно возвращенного.
Подробности этой истории неизвестны, но вольнолюбивые новгородцы, по-видимому не без основания, усмотрели в ней нарушение своих традиционных гражданских прав. И арест, и выдачу боярина молва приписала T. M., и часть населения придала ей веры. Торговая сторона и Неревский конец 27 января восстали против Т. М. Однако более демократическая часть Новгорода, Софийская сторона, особенно же Людин конец и улица Прусы, решительно взяли сторону посадника.
У городских ворот разыгралась сеча, которая кое-как была прекращена лишь после значительных жертв людьми.
Дело перешло на обсуждение веча. Целую неделю длились бурные вечевые собрания; по-видимому, противники T. M. свои обвинения строили на веских данных, и только непоколебимая популярность его среди большинства веча служила ему защитой.
Во всяком случае неизвестно, чем закончились бы эти волнения, если бы одно обстоятельство не придало им совершенно иного направления.
Неожиданно для всех новгородский князь Святослав Мстиславич заявил, что он отнимает посадничество y T. M. Протест против этого самовластного вмешательства князя в дело, подлежащее ведению исключительно веча, объединил все партии.
Расчеты князя воспользоваться шатанием умов для расширения своей власти не оправдались; он получил решительный отпор: «тобе ся кланяем, а ce наш посадник; а в то ся не вдадим», ответило ему вече. T. M. оставлен был по настоянию веча посадником, а князю его вмешательство стоило стола: не желая быть в натянутых отношениях с вечем и посадником, княжение он передал своему младшему брату Всеволоду, а сам уехал в Киев к отцу, Мстиславу Романовичу.
Посадничества T. M. лишился в 1219 г.; на этот раз его обвинили в том, что он посоветовал суздальским князьям Юрию и Ярославу Всеволодовичам не пропускать через свои белоозерские владения новгородца Семиона Емина, который с дружиной в 400 человек отправился в поход на Тойли(мо)кары (в Двинской земле). Улики как видно, были неопровержимы, и T. M. принужден был уступить власть противникам. Ho уже в следующем 1220 г. он был вновь — в четвертый и последний раз — избран в посадники, в должности которого пробыл, однако, недолго.
Князь Всеволод Мстиславич, не любивший T. M., как виновника падения его брата, на этот раз сам «възвади весь город, хотя убити Твердислава». По возвращении князя из Смоленска Т. М. был пред ним в чем-то оклеветан, и Всеволод Мстиславич во главе вооруженного отряда отправился на Ярославов двор — место вечевых собраний — с целью арестовать посадника.
Часть собравшихся туда новгородцев однако воспротивилась этому и с оружием в руках стала на защиту T. M. Повторилась прежняя история.
Опять Прусы и Людин конец встали за T. M., а Неревский конец и Торговая сторона против него. Всеволод на кровопролитие не решился.
Спор перешел на обсуждение веча. Сам Т. М. в это время был болен, и на Ярославов двор его привезли на санях. Вмешательство архиепископа Митрофана повело к перемирию между враждующими.
После этих волнений Т. М., ссылаясь на болезнь, сам отказался от посадничества.
Получив согласие веча, он действительно окончательно отстранился от политической деятельности, а вскоре совсем удалился из мира, постригшись в Аркадиевом монастыре, где и скончался.
Вслед за ним постриглась и жена его, именем, кажется, Феодора, — в монастыре св. Варвары.
Политическая деятельность Т. М. совпала с крайним обострением партийной борьбы в Новгороде.
Предмет и содержание этой борьбы известны: княжение на новгородском столе Ольговичей или суздальский линии, во-первых, и политическое господство широких масс, демоса, или имущественных слоев аристократии — во-вторых.
Однако роль T. M. в этой борьбе остается не совсем выясненной и разноречиво освещается исследователями.
Мнения сходятся в том, что Т. М. во всех случаях поддерживал Ольговичей и всегда был непримиримым противником суздальской линии, а также в том, что он был несомненным главою одной из враждующих новгородских партий. Ho какой именно? Одни исследователи, как Костомаров и Пассек, видят в нем вождя партии бояр, партии новгородской имущественной аристократии, другие (Рожков) считают его представителем интересов демократической партии.
При скудных данных первоисточников вопрос этот едва ли может быть разрешен с полною определенностью.
Есть один аргумент, который является почти решающим, именно то, что во всех затруднительных положениях Т. М. за него вставали части города, населенные простым народом, — Людин конец, улица Прусы и Загородский конец, а против него — «онполовцы», т. е. жители Торговой стороны, торговая и имущественная аристократия.
Исходя из этого, Т. М. следовало бы считать вождем демократической партии, но этому до известной степени противоречит его тяготение к усилению княжеской власти, за что он неоднократно подвергался обвинениям.
Попыткою выйти из этого противоречия было предположение, что в борьбе с боярами и в стремлении урезать их могущество новгородский демос сам (а с ним и вождь его, T. M.) одно время искал союза с князем и был сторонником уширения его власти за счет могущества бояр. Исторически вообще совершенно правильное и допустимое, это предположение все же по отношению к Новгороду остается гипотезой и требует специальных доказательств.
Во всяком случае мнение, что Т. М. был представителем интересов новгородской аристократии, аргументируется значительно слабее противоположного, и его следует считать менее вероятным.
Новгородская первая летопись, Москва 1781, стр. 73, 76, 80, 82, 92-96. — Никоновская летопись, ч. ІI, СПб., 1768, стр. 307, 317, 345. — Продолжение Древней Российской Вивлиофики, ч. II, СПб. 1786, стр. 444, 447, 448, 454, 466, 467-471. Кн. Щербатов, «Российская история», т. II, стр. 449, 500. — Карамзин, «История государства Российского», изд. Эйнерлинга, СПб. 1843, т. III, стр. 91, 103-105, 166; прим. 129, 132, 152, 153, 161, 180, 182,, 208, 331, 369; т. VI, стр. 84, прим. 190. — С. М. Соловьев, «История России с древнейших времен», изд. т-ва «Обществ.
Польза», кн. І, стр. 578, 579, 584, 596, 597, — Г. Калайдович, «Исторический и хронологический опыт о посадниках новгородских», Москва 1821, стр. 110-118. — Д. Прозоровский, «Новые розыскания о новгородских посадниках», «Вестник Археологии и истории», вып. IX, СПб. 1892, стр. 106-107, 123. — Пассек, «Новгород сам в себе», «Чтения общества Истории и Древностей российск.», 1869 г., кн. IV. — Костомаров, «Северно-русские народоправства». — H. A. Рожков, «Политические партии в Великом Новгороде XII — XV вв.», «Журнал Минист.
Народн. просв «, 1901, апрель, стр. 252, 260-261, 262, 263. {Половцов}