Биография Смирнов Иван Никитович

Смирнов И. Н. (1881-1936; автобиография). — Я происхожу из крестьян Рязанской губ. Примерно когда мне было два года, семья наша разорилась вследствие пожара.
Отец ушел работать в Москву, и здесь он через год умер. Тогда в Москву пошла работать мать. Отец был чернорабочий, мать — прислугой.
Мне было 8 лет, когда меня взяли в Москву.
В Москве я окончил городское училище и поступил сначала на железную дорогу, затем на фабрику.
В 1898 г. я впервые познакомился с с.-д. литературой и сошелся с несколькими студентами, занимавшимися пропагандой, а на фабрике столкнулся с двумя-тремя рабочими — остатками от разгромленной организации 1896 г. У нас образовался кружок самообразования из рабочих, в который входило около 15 человек, из них членами партии, насколько мне известно, до сего времени осталось трое. В 1899 году я был впервые арестован, просидел около 2-х лет в тюрьме и был выслан в Иркутскую губернию на 5 лет. Через 8 мес. я оттуда бежал. Бюро ЦК партии, находившееся в то время в Пскове, послало меня работать в Тверскую губернию.
Тверской комитет отправил меня в Вышний Волочек, где находилось около десяти тысяч рабочих, с которыми не было связи у комитета, и там я поступил чернорабочим на кожевенный завод Проскурякова.
На этом заводе я работал около полугода.
Мне удалось связаться с двумя крупными фабриками Прохорова и Рябушинского, но в тот момент, когда работа стала налаживаться, один из уволенных рабочих фабрики Рябушинского, Сладков, выдал меня. Я был арестован, а на мое место тверской комитет послал другого работника, Голубева, который тоже был вскоре арестован.
Тем не менее первого мая 1904 г. в Вышнем Волочке были распространены воззвания и произошла небольшая забастовка.
В Вышнем Волочке я сидел 2 года в тюрьме.
Затем меня судили за пропаганду (это было уже в 1905 г.), причем наше дело слушалось на второй день после расстрела 9 января в Ленинграде.
Суд присудил меня к году крепости, но засчитал мне предварительное заключение, и я был освобожден.
Суд происходил в Москве.
Так как у меня была неоконченная административная ссылка, то полиция меня искала.
Я в это время начал работать в московском комитете в качестве организатора Лефортовского района.
В марте я был арестован и должен был пойти обратно в ссылку в Иркутскую губернию.
Но сибирская магистраль была занята перевозкой войск (русско-японская война), и меня послали в Вологодскую губ. По дороге я заболел тифом и в ссылку пришел за 3 мес. до октябрьской забастовки 1905 г. Амнистия, последовавшая за этой забастовкой, освободила меня из ссылки.
Вернувшись в Москву, я продолжал работу.
Во время вооруженного восстания был в Лефортовском районе организатором Благушинского подрайона.
Но так как я был сильно скомпрометирован в эти дни, то после восстания должен был уйти с Благуши в другой район. Я перешел через некоторое время в железнодорожный район. До 1909 г. я работал в Москве, причем за это время меня еще раз привлекали по обвинению в организации распространения конфискованной литературы.
Я в это время работал в книжном магазине московского комитета.
Обвинение не удалось подтвердить документами, и оно отпало.
В 1909 г. я был выслан из Москвы и уехал в Петербург.
Работал в петербургском комитете в качестве организатора Петербургской стороны.
В 1910 г., в июне, вследствие провокации Бряндинского был арестован и после краткого тюремного заключения выслан в Нарымский край. Там я прожил полтора года. К этому времени получились сведения, что для меня возможна высылка из Нарыма в Туруханский край. Тогда группа товарищей, которым угрожало то же самое, убежала (и я вместе с ней). После побега я работал в Ростове и Харькове.
В 1913 г. мне удалось в Харькове объединить две существовавшие раздельно группы большевиков и меньшевиков.
Работал я там до июля 1913 г. В харьковскую организацию в то время вкрались два крупных провокатора (Сигаев и Рудов), и я был там через полгода арестован.
Меня послали в Нарымский край, причем за одно незначительное дело (демонстрация), в котором я участвозал, меня приговорили к 6-мес. тюремному заключению.
По ошибке, после отбытия этого заключения меня выпустили за тюремные ворота, и я скрылся, уехал в Красноярск.
Когда я получил хорошие документы, я вернулся обратно в Москву.
В Москве, в начале европейской войны, вместе с группой товарищей попытался воссоздать организацию, проработал около полугода, был арестован по указанию провокатора Поскребухина и выслан обратно в Нарымский край. Судебного дела не могли создать, так как компрометирующих документов при аресте не нашли. В Нарымском крае я прожил до 1916 г., когда был взят в царскую армию солдатом.
Нарымские ссыльные, которых призвали в армию, обсудили: идти ли в армию, или скрыться, хотя скрыться, конечно, было очень трудно.
Постановили идти в армию с тем, чтобы вести в ней агитацию против войны. В Нарыме был намечен комитет нашей будущей военной организации; я вошел в этот комитет.
Немедленно по прибытии в Томск мы связались с местной организацией.
На полученные из Москвы деньги в помощь мобилизованным ссыльным поставили в Томске подпольную типографию и приступили к работе.
Наша военная организация имела очень большой успех, и, насколько я знаю, это была единственная военная организация в те годы. Она объединила в Томске до 200 человек солдат и значительное количество их в Новониколаевске.
Воззвания распространялись по всей Сибири.
В наш комитет входил провокатор Цветков, который, как потом выяснилось во время Февральской революции, искал удобного момента для предательства.
Но события опередили его. Военный союз потерял только одного товарища, работавшего в типографии, — Нахановича, впоследствии умершего в тюрьме у Колчака.
Союз наш сыграл очень значительную роль во время февральского переворота в Сибири.
Во время Февральской революции я входил в исполком солдатских депутатов.
В августе уехал в Москву, где по предложению моск. комитета и областного бюро центр. области образовал партийное книгоиздательство «Волна». К началу гражданской войны был послан ЦК партии под Казань.
Там я был назначен членом Реввоенсовета Вост. фронта республики.
В декабре 1919 г. я с военной работы перешел на конспиративную работу по организации партийных сил в тылу противника, для чего и вошел в организованное тогда сибирское бюро ЦК партии.
Впоследствии, после разгрома 5-й армии, приказом Реввоенсовета я был назначен членом Реввоенсовета 5-й армии и совмещал эту работу с первой.
После разгрома Колчака был назначен председ.
Сибревкома.
В 1921 г. меня из Сибири перевели на партийную работу в Ленинград, где я был секретарем комитета и областного северо-зап. бюро ЦК партии.
В то же время вел работу в качестве замест. председ.
Северо-Западной области.
Полгода работал в Ленинграде, затем около года работал в ВСНХ, где управлял военной промышленностью, после чего был назначен в НКП и Т. В общей сложности я в тюрьме просидел что-то около 6-ти лет, ни одной ссылки до конца не досидел, а в ссылках пробыл около 4-х лет. [В 1927 исключен из партии, восстановлен в 1929, вновь исключен в 1930. Необоснованно репрессирован.
В 1936 по делу «Троцкистско-зиновьевского объединенного центра» приговорен к расстрелу.
Реабилитирован посмертно.] {Гранат}