Биография Симеон Бекбулатович

(до крещения Саин-Булат Бекбулатович) — татарский царевич.
Жизнь С. представляет редкое сочетание случайностей.
Это один из тех случайных людей, которые, занимая временами выдающееся политическое положение, ничего прочного не оставляли по себе ни в политической, ни в общественной жизни государства.
Особенный интерес имеет лишь личная судьба С.: в продолжение своей долгой жизни он возвышался от роли служилого человека до положения великого князя всея Руси. Жизнь С. распадается на ряд отдельных, иногда очень драматических моментов: Саин-Булат — хан касимовский, Симеон Бекбулатович — царь всея Руси, С. Б. — великий князь тверской, С. Б. — слепой узник. По происхождению своему Саин-Булат был прямым потомком ханов Золотой Орды: царевич Бекбулат, отец его, приходился внуком Ахмату, хану Золотой Орды. При московском дворе царевич Бекбулат появился в конце 50-х годов XVI столетия: в 1558 г. Грозный пригласил его к себе на службу.
Кратковременной своей службой (в 1566 г. его уже не было в живых) он оставил по себе хорошую память при московском дворе. Когда в 1566 г. в Москву приехала сестра царевича Бекбулата для свидания со своими родственниками, и между прочим с племянником Саин-Булатом, государь указал: «И ту княгиню пригоже государю пожаловати, что братье ее родные государю служили и головы положили.» Происхождение, а равно и служба отца обеспечили блестящую служебную карьеру молодому царевичу.
В конце 60-х годов (не ранее 1567 г.) — он уже касимовский хан. Новосильцев, посол Грозного в Константинополе, такими чертами характеризует независимое положение С. Б. в Касимове: «Государь наш посадил в Касимове городке царевича Саин-Булата, мизгити и кишени велел устроить, как ведется в бусурманском законе, и ни в чем у него воли государь наш не отнял». Конечно, в речи Новосильцева независимое положение С. Б. в Касимове очерчено слишком смело. На самом деле зависимость С. Б. от московского государя была очень велика.
При нем, например, постоянно находился московский боярин.
Деятельность С. Б. в период его ханства в Касимове — деятельность московского служилого человека высшего разряда.
Касимовское ханство, как территориальный округ, — поместный оклад С. Б. за его службу московскому государю; служба же С. Б. — обыкновенная военная служба служилого человека высшего разряда.
Ко времени Грозного ханство касимовское утратило свое первоначальное назначение: выдвинувшиеся на юг, юго-восток и юго-запад пределы московского государства отнимают от касимовского ханства значение передового оплота против татарских набегов; условные наименования: территории городка Касимова — ханством, а служилого татарского царевича — ханом, — единственные почти остатки прежней действительно служебной роли касимовского ханства.
В начале 70-х годов С. Б. участвует в войнах русских со шведами и немцами, то как воевода передового полка, то как воевода сторожевого.
Военный талант С. Б., как самостоятельного воеводы, оказался вполне ничтожным.
При Коловери русские были наголову разбиты главным образом из-за того, что «воеводы шли не вместе и не воинским обычаем». Неудачный поход на немцев содействовал заключению перемирия, которое решено было на общем совещании воевод в Великом Новгороде.
На этом совещании присутствовал и С. Б. Около этого времени в личной жизни С. Б. происходят важные перемены.
В июле месяце 1573 г. он крестился и принял имя Симеона.
В Кушалинской церкви (с. Кушалино, Тверской губернии и уезда), построенной самим С. Б., до настоящего времени хранится икона Смоленской Божьей Матери, которой, по преданию, благословил С. Б. его восприемник-митрополит.
Вскоре после крещения С. Б. женился на дочери боярина Ивана Федоровича Мстиславского, Анастасии.
Этим кончается первый период в жизни С. Б. и начинается второй, до настоящего времени не поддающийся объяснению.
С. Б. волею царя Иоанна Васильевича в половине 70-х годов ХVІ столетия становится великим князем всея Руси. Сущность этого странного факта такова: «Произволил царь Иван Васильевич и посадил царем на Москве Симеона Бекбулатовича… а сам назвался Иваном Московским, и вышел из города, жил на Петровке; весь свой чин царский отдал Симеону, а сам ездил просто, как боярин, в оглоблях, и как приедет к царю Симеону, ссаживается от царева места далеко, вместе с боярами». Посажение С. Б. на великокняжеский стол всея Руси подтверждается целым рядом указаний, русских и иностранных, правда, крайне разноречивых в подробностях.
Кроме того, факт посажения С. Б. на великокняжеский стол всея Руси подтверждается вполне: 1) челобитною Иванца Васильева от 30 октября 1575 г., 2) пятью грамотами великого князя всея Руси Симеона Бекбулатовича от 1576 г. — января, 9 февраля, 14 марта, 27 марта и 2 апреля, и 3) грамотой князя Ивана Васильевича Московского, великого князя Симеона Бекбулатовича всея Руси дьяку Ондрею Щелкалову от 29 мая 1576 г. Посадив на великокняжеский стол всея Руси С. Б., Грозный вышел из города и жил на Петровке, весь свой чин царский отдав С. Как русские, так и иностранные источники, констатируя факт возведения С. Б. на великокняжеский стол всея Руси и отмечая, что Грозный отказался формально от власти и стал простым боярином, крайне противоречиво рассказывают отдельные подробности этой странной игры Иоанна Васильевича.
Когда произошло посажение на великокняжеский стол всея Руси С. Б.? Как долго продолжалось великокняжение С. Б.? Каково по существу, а не формально было великокняжеское достоинство С. Б.? Каковы по существу своему были взаимные отношения Иванца Московского и С. Б. за время великокняжения этого последнего? Наконец, какими мотивами руководился Грозный, начиная игру свою с «божиими людьми»? На все эти вопросы источники, а вслед за ними и исследователи отвечают самым разноречивым образом.
По определению начала великокняжения С. Б. все источники распадаются на 2 группы: одни из них (например, Морозовская летопись, хронограф Сергея Кубасова, записки Горсея) сливают момент возведения С. Б. на великокняжеский стол всея Руси с моментом разделения Руси на земщину и опричнину, другие же время посажения С. Б. на великокняжеский стол относят к 70-м годам XVI столетия.
Наиболее точно вопросы о начале и продолжительности великого княжения С. Б. могут быть решены на основании сопоставления грамот, дававшихся в половине 70-х годов XVI столетия от имени Иоанна Васильевича Грозного и великого князя всея Руси С. Б. Рассматривая эти грамоты, можно заметить, что с января по апрель 1576 г. все грамоты даны от имени одного великого князя всея Руси С. Б., грамота на имя дьяка Ондрея Щелкалова от 29-го мая 1576 г. дана совместно и от князя Ивана Васильевича Московского, и от великого князя всея Руси С. Б.; в июле 1576 г. в разрядах С. Б. называется тверским великим князем; наконец, в грамоте ростовского архиепископа Ионы от 27-го июня 1576 г. С. Б. титулуется еще великим князем всея Руси. Наиболее ранним указанием на начало великокняжения С. Б. является знаменитая челобитная Иванца Московского от 30-го октября 1575 г. о переборе людишек.
Впрочем, в промежутке времени от 30-го октября 1575 г. по январь 1576 г. грамоты давались от имени царя и великого князя всея Руси Ивана Васильевича.
Итак, с некоторой вероятностью время великого княжения С. Б. можно относить на период с октября 1575 г. по июнь 1576 г. С таким определением времени великого княжения С. Б. очень близко сходится показание одного частного летописного сборничка, принадлежащего Н. П. Лихачеву. «Лето 7084-е (1576). Государь, царь и великий князь Иван Васильевич посадил на Московское государство на великое княжение Семиона Бекбулатовича, а сам государь пошел на берег на службу и стоял все лето в Калуге.
А был на великом княжении Семион Бекбулатович год не полон, и потом пожаловал его государь на великое княжение на Тверь, а сам опять сел на царство Московское». Вопрос о существе власти С. Б. и взаимных отношениях Иванца Московского и великого князя всея Руси также разноречиво трактуется как русскими, так и иностранными источниками.
В том лишь все они сходятся, что формально Иоанн Васильевич отказался от царской власти.
О венчании царским венцом С. Б. говорят лишь Сокращенный Временник и Маржерет.
Все же прочие источники обходят этот вопрос молчанием и, говоря о передаче власти С. Б., употребляют такие выражения: «посадил на великое княжение в Москве великого князя Симеона Бекбулатовича…; царство разделили на две части: едину себе отдели, другую же Симеону… поручи; …устрои его (Симеона) на Москве царем…» и т. д. Наконец, Даниил Сильвестр свидетельствует, что в беседе с ним 29-го января 1576 г. государь сказал следующее: «…хотя мы и объявили тебе, что, по-видимому, мы возвели другого в царское достоинство и тем обязали себя и других, однако же это дело еще неокончательное и мы не на столько отказались от царства, чтобы нам нельзя было, когда будет угодно, вновь принять сан, и еще поступим в этом деле, как Бог нас наставит, потому что он еще не утвержден обрядом венчания, и назначен не по народному избранию, но лишь по нашему соизволению.
Посмотри также: семь венцов еще в нашем владении со скипетром и с остальными царскими украшениями, принадлежащими царству, и со всеми сокровищами, которые принадлежат каждому венцу». Сопоставляя все приведенные указания источников и принимая во внимание, что в случае совершения венчания над С. Б., сам факт венчания на царство непременно был бы отмечен современниками, нельзя не согласиться с тем исследователем эпохи, который говорит: «Так как С. Б. не носил царского титула, то не мог быть и венчан на царство; его просто, по словам одной разрядной книги, государь «посадил на великое княжение на Москве», может быть и с некоторым обрядом, но, конечно, не с чином царского венчания». Устранив себя формально от царской власти, Грозный за время великого княжения С. Б. деятельно, однако же, продолжал заниматься правительственными делами: давал грамоты, принимал иностранных послов.
Великокняжеский авторитет С. Б. был так мал, что дьяки на грамоты его даже не отписывались, а отвечали лишь государю князю Ивану Васильевичу Московскому.
Сами грамоты, данные С. Б. в период времени с января по апрель 1576 г., имеют совершенно ничтожное значение.
Наконец, 30-го октября 1575 г. Иванец Московский предписал великому князю всея Руси под видом жалобной челобитной произвести пересмотр служилых людей. Челобитная Иванца Московского от 30-го октября 1575 г. есть указ о пересмотре служилых людей при введении опричнины.
Указ по содержанию своему не новый. В нем изложены главнейшие начала, вводимые Грозным на землях старых удельных князей и бояр. Итак эпизод великого княжения С. Б., по-видимому, может быть понимаем, согласно меткому определению дьяка Ивана Тимофеева, лишь как «игра над божиими людьми». Сам факт великокняжения С. Б. на столе всея Руси остался, кажется, совершенно не понят современниками.
Все объяснения, которые давались по поводу этого факта писателями московскими и иностранными, страдают крайнею натянутостью.
Сокращенный Временник до 1691 г. посажение на великокняжеский стол С. Б. ставит в тесную связь с опалою Иоанна Васильевича на Мстиславского и с казнями бояр, происходившими в 1574 г. Другие русские источники (Морозовская летопись и хронограф Сергея Кубасова) отожествляют факты учреждения опричнины и посажения на стол всея Руси С. Б. Наконец, остальные русские источники обходят полным молчанием причины, которыми мог руководствоваться Грозный при посажении С. Б. на великокняжеский стол. Совершенной произвольностью страдают объяснения иностранцами причин рассматриваемого факта. Иоанн Васильевич собирается бежать со своею казною в Англию.
На Руси останется сын его Иоанн. Для нового царя нужна будет новая казна. Но как ее добыть? И. B. просто разрешает вопрос: возводит на престол Симеона Казанского, который должен отменить все жалованные грамоты и привилегии, принадлежащие городам и монастырям.
По усиленной лишь просьбе духовенства и городов Грозный возвращается к власти и за большие деньги возвращает монастырям и городам отнятые жалованные грамоты.
Таковы в общих чертах объяснения Флетчера и Горсея.
Еще произвольнее заметка Маржерета о причинах возведения на великокняжеский стол С. Б.: «Иоанн Васильевич, прозванный мучителем, сомневаясь в преданности своих подданных, испытывал их разными средствами; главным же было возведение на престол Царя Симеона…» Все почти исследователи, писавшие об этом эпизоде, не имели возможности объяснить этот эпизод с достаточною убедительностью за отсутствием сколько-нибудь точных данных, и насколько разноречивы известия источников, говорящих об этом эпизоде в жизни С. Б., настолько же разноречивы и объяснения исследователей.
Н. М. Карамзин в «Истории Государства Российского» осторожно обходит молчанием эпизод великокняжения С. Б., ограничиваясь лишь общим указанием отдельных русских и иностранных свидетельств, касавшихся разбираемого факта. Ю. Толстой, Н. И. Костомаров и Д. И. Иловайский объясняют возведение С. Б. на великокняжеский стол всея Руси как результат самодурства Грозного и отрицают за этим фактом всякую долю разумности.
С. М. Соловьев и К. Н. Бестужев-Рюмин в посажении С. Б. видят лишь замену главы земщины: С. Б. сменяет И. Ф. Мстиславского.
Н. В. Лилеев, написавший исторический очерк о С. Б., стремится примирить все известия источников.
Находясь в «отчаянном положении» (финансовые затруднения, разлад с боярством, внешние неудачи и т. д.), Грозный единственный для себя выход видит в бегстве за границу.
Не желая оставлять государства без правителя, он ищет себе преемника.
С. Б. — подходящее для этой цели лицо: по своему происхождению он чужд придворным партиям, по своим способностям он вполне способен править Московским государством.
Совершенно новое освещение факту посажения на великокняжеский стол всея Руси С. Б. дают в своих исследованиях С. М. Середонин и С. Ф. Платонов.
Они рассматривают его, как один из эпизодов опричнины. «Воцарение Симеона, вероятно, — говорит г-н Середонин, — вызвано было событиями вроде событий 1564 г., т. е. в это время Иоанн имел причины быть особенно недовольным своими подданными.
Низложение же Симеона, отправление его в Тверь, было вместе примирением царя с земщиной». С. Ф. Платонов, указывая, что Иоанн Васильевич строил взаимные отношения земщины и опричнины не на принципе взаимной вражды, добавляет: «Один только эпизод с великокняжением в земщине С. Б. мог бы противоречить этому, если бы ему можно было придавать серьезное значение и если бы он ясно указывал на намерение отделить «земщину» в особое «великое княжение». Но, кажется, это была кратковременная и совсем невыдержанная проба разделения власти… Это была какая-то игра или причуда, смысл которой неясен, а политическое значение ничтожно». Итак незначительность, неточность и противоречие источников не позволяют осветить рассмотренный эпизод в жизни С. Б. Смысл его не был понят современниками и остается неразгаданным исследователями.
Ближайшие современники вскоре позабыли сам факт: не знали, к какому времени отнести его, утратили даже само имя временного великого князя всея Руси. Многие источники вместо С. Б. называют Симеона Казанского.
Во второй половине 1576 г. «великий князь Иван Васильевич вновь вступил в правление и отослал временного царя в его торжковские поместья, пожаловав ему также княжество Тверское». С. Б. опять становится служилым московским человеком высшего разряда.
Тверь и Торжок изъяты из общегосударственного управления и отданы во владение С. Б. Бывший великий князь всея Руси является крупным землевладельцем.
Сохранилась отчасти писцовая книга его земель, составленная около 1580 г. Обширные земли великого князя расположены были в уездах Тверском и Микулинском и заключали в себе одной пахотной земли до 13500 десятин.
Правда, при малой доходности земель в рассматриваемую эпоху и при постоянных крестьянских выходах доход с имения был невелик, но уже сам по себе поместный оклад С. Б. давал ему видную роль в государстве.
Н. В. Лилееву, удалось путем мелких наблюдений установить, что С. Б. в его земельных владениях принадлежали особые владельческие права, отличавшие великого князя от иных служилых людей Московского государства того времени: С. Б. дает жалованные грамоты, жалует поместьями, собирает в свою казну ямские деньги с сошного письма, собирает в некоторых случаях в свою же казну оброк с пустых поместий и т. д. Вместе с тем двор его, находившийся в селе Кушалине, носит следы административного центра.
Штат лиц, окружавших С. Б., очень разнообразен и пестр по своему составу.
Словом, С. Б. в иерархии современных ему московских служилых людей занимает весьма видное положение.
Как служилый человек Московского государя, С. Б. принимает непосредственное участие в войнах.
С конца 1577 г. по 1582 г. С. Б. принимает участие в военных действиях против Польши и бесспорно оказывается совершенно неспособным военачальником.
Со смертью Грозного жизнь С. Б. вступает в свой последний, драматический период.
Его постигает целый ряд больших несчастий.
В первое время царствования Феодора Иоанновича С. Б. занимает еще прежнее свое высокое положение.
Сохранилась отписка вел. кн. С. Б. от 1585 г. о посылке им по государеву указу детей боярских Тверитян и Новоторжцев на службу в Великий Новгород, с приложением списка их; из отписки видно, что опала постигла С. Б. не непосредственно после смерти Грозного и что объяснение ей следует искать в особых событиях, происходивших в то время в Москве.
При государе в особой силе был Борис Годунов.
Известны попытки московского боярства устранить влияние на царя этого сильного и умного человека.
В одной из интриг против Бориса Феодоровича участвует близкий родственник С. Б., И. Ф. Мстиславский.
Интрига была вскрыта, Мстиславский пострижен в Кирилло-Белозерский монастырь.
Опала постигла в это время и С. Б., от которого отняты были сан и имение, а сам он оставлен на житье в Кушалине. «По убиении царевича Дмитрия Ивановича царь Симеон Бекбулатович не бяше уже на уделе во Твери, — рассказывает Никоновская летопись, — сведоша его в село Кушалино, двора же его людей в те поры не много было и живяше в скудости; враг же ненавидяй добра роду человеческого и виде царя Симеона крепкое его жительство и веру к Богу велию имяху, не искаше же земного ничего; той же враг вложи Борису в сердце и от него быти ужасу, и посла к нему с волшебною хитростию, и повеле его ослепити, тако же и сотвориша, и живяше в том селе слеп сый». Сам тон приведенного рассказа заставляет усомниться в достоверности повествования об ослеплении С. Б. Годуновым.
Не подлежит лишь сомнению, что великий князь тверской лишен был своего прежнего положения и оставлен на житье в Кушалине, где, возможно, в это время и потерял зрение.
Попав так неожиданно в заточение, утеряв свое высокое положение, опальный великий князь искал утешения в Боге: строил храмы, делал вклады в монастыри.
Но первая беда, выпавшая на его долю, была лишь началом тяжелых несчастий, ожидавших его впереди.
События, разыгрывавшиеся в Москве, не миновали С. Б. Источники повествуют, что в мае месяце 1598 г. стали думать на Москве бояре, как бы вместо Бориса Феодоровича избрать им на престол С. Б. Во главе интриги стояли видные бояре — Бельский и Феодор Никитич Романов.
Интрига вовремя была расстроена, но ею объясняется вставка в подкрестную запись царю Борису, составленную уже после его венчания на царство, о том, «чтобы не хотеть на царство царя Семиона Бекбулатова, не ссылаться с ним и доносить о всяком движении или разговоре в пользу царя Симеона или его сына». Возможно, что этими словами в подкрестной записи и объясняются слухи, распространившиеся среди москвичей и попавшие затем в записки иностранцев, об ослеплении С. Б. и отравлении царем Борисом сына бывшего великого князя всея Руси. С воцарением Лжедимитрия в судьбе С. Б. произошла снова перемена.
По некоторым известиям он сперва был приглашен в Москву и обласкан Лжедимитрием, но затем отправлен в заточение в Кирилло-Белозерский монастырь.
От 29-го марта 1606 г. сохранилась грамота Лжедимитрия в Кирилло-Белозерский монастырь к игумену Сильвестру с приказанием, чтобы игумен царя «постриг со всем собором честно и покоити его повелел в монастыре против того, как старца Иону Мстиславского, а как царя Симеона пострижешь, а ты б о том отписал к нам к Москве, чтобы нам про то было ведомо». 3-го апреля С. Б. был пострижен в Кирилло-Белозерском монастыре под именем Стефана.
Но и в монастыре он не нашел успокоения: московские события продолжали отражаться на его личной судьбе.
С восшествием на престол Василия Шуйского в Москве снова вспомнили о злополучном иноке. В июне месяце 1606 г. в Москве открыта была интрига против В. И. Шуйского в пользу Мстиславских.
Среди лиц, пострадавших от последствий интриги, был инок Стефан. «И жил инок Стефан в Кириллове монастыре 2 месяца, и приехал с Москвы дворянин государев и великого князя Василия Ивановича Федор Иванов сын Супонев, и велено ему по грамоте инока Стефана свести на Соловки». 6 лет прожил в Соловках старец Стефан, терпя нужду великую.
Кирилло-Белозерский монастырь представлялся ему тихим убежищем; в это убежище и просился бывший великий князь всея Руси; «и по совету вceй земли велели есмя старцу Стефану Бекбулатовичу быти в Кирилловом монастыре». Горькие дни свои С. Б. окончил в Москве в 1616 году и погребен был в Симонове монастыре.
У С. Б. было трое сыновей — Феодор, Димитрий и Иоанн, и трое дочерей — Евдокия, Мария и Анастасия.
Всех детей своих пережил С. Б. Жена его, постригшись в инокини под именем Александры, скончалась 7-го июня 1607 г. и погребена в Симоновом монастыре.
Все сведения, относящиеся к жизни С. Б. с большою тщательностью собраны в историческом очерке Н. В. Лилеева «Симеон Бекбулатович, хан Касимовский, великий князь всея Руси, впоследствии великий князь Тверской, 1567-1616 г.», Тверь, 1891 г. — «Чтения в Моск. Общ. Истории и Древностей», 1898 г., III, Акты г. Юшкова, № 206. — Акты Исторические, І, №№ 194 и 195. — «Акты Арх. Экспедиции», т. І, №№ 288, 289, 290, 294, 295, 344. — «Акты Моск. Государства», т. І, стр. 46, 52-54, 56. — «Писцовые книги Московского Государства», т. II, ч. І, отд. 2., стр. 291-403, изд. Имп. Русского Геогр. Общ., под ред. Н. В. Калачева, СПб., 1877. — «Древняя Рос. Вивлиофика», ч. X, стр. 30; ч. XIII, стр. 435. — «Продолж.
Древней Рос. Вивлиофики», т. XI, стр. 170. — «Никоновская Летопись», т. VIII, стр. 30. — «Русская Истор. Библиотека», III, 255. — «Сказания Горсея», «Отечественные Записки», 1859 г., ч. 126, стр. 116. — Маржерет, «Состояние российской державы в начале ХVII века», СПб., 1830 г., стр. 2, 12, 66. — С. М. Середонин, «Сочинение Джильса Флетчера «Of thе russe common wealth» как исторический источник», СПб., 1891 г., стр. 61, 66, 76-80, 81, 189, 190, 194-197, 198-200, 274, 314, 318, 353. — А. Попов, «Изборник славянских и русских сочинений и статей, внесенных в хронографы русской редакции», Москва, 1869 г., стр. 284. — Арцыбашев, «Повествование о России», т. II, кн. IV, Москва, 1838 г., стр. 324 и сл. — Н. М. Карамзин, «История Государства Российского» (1 изд. Эйнерлинга), по указателю. — Соловьев, «История России с древнейших времен» (изд. Общественной Пользы), по указателю. — Д. И. Иловайский, «История России», т. III, Москва, 1890 г., стр. 281-282. — К. Н. Бестужев-Рюмин, «Русская История», т. II, СПб., 1885 г., стр. 265 и сл. — С. Ф. Платонов, «Очерки по истории смуты в Московском государстве ХVI-ХVII вв.», СПб. 1899 г., по указателю. — С. Ф. Платонов, «Древнерусские сказания и повести о смутном времени ХVII в. как исторический источник», СПб., 1888 г., стр. 136, 255, 317. — Н. П. Лихачев, «Разрядные дьяки ХVI века», 1888 г., по указателю. — Гамель, «Англичане в России в ХVІ и ХVII ст.», СПб., 1865-1869 гг., стр. 110 и сл. — Е. А. Белов, «Об историческом значении русского боярства», стр. 115-116. — Ю. Толстой, «Первые сорок лет сношений между Россией и Англией», 1553-1593 г., СПб., 1875 г., стр. 174-188. — Н. И. Костомаров, «Начало единодержавия в древней Руси», Вестник Европы, ноябрь 1870 г., стр. 551-552. — С. В. Рождественский, «Служилое землевладение в Московском государстве ХVI века», СПб., 1897 г., стр. 169, 170, 216, 245, 248, 250, 276, 311, 380. — Досифей, «Описание Соловецкого монастыря», ч. І, стр. 108, 117-118. — Вельяминов-Зернов, «Исследование о Касимовских царях и царевичах», СПб., 1864 г., т. II, стр. 7-13, 24-26. — Судаков, «Историческая записка о древней церкви в селе Кушалине и о самом Кушалине», Тверь, 1851 г., стр. 17 и сл. — М. А. Колчин, «Ссыльные и заточенные в остроге Соловецкого монастыря в ХVI-ХVII вв.», Русская Старина, 1887 г., ноябрь.
А. Николаев. {Половцов} Симеон Бекбулатович — касимовский хан, крещеный татарин; по странной причуде Иоанна Васильевича Грозного сделался в 1574 г. великим князем всея Руси. Казнив многих бояр, чудовского архимандрита, протопопа и многих других всякого чина людей, Иоанн посадил царем на Москве С. Бекбулатовича и венчал его царским венцом, а сам назвался Иваном Московским, вышел из города и стал жить на Петровке; весь свой царский чин он отдал С., а сам ездил просто, как боярин, в оглоблях, и всякий раз, когда приезжал С., ссаживался вместе с боярами далеко от царева места. Все грамоты и челобитья Грозный приказывал писать на имя С. Одни объясняют это желанием Грозного унизить земщину и особенно ненавистных ему бояр; другие предполагают, что он хотел, прикрываясь именем С., дать полную волю своей необузданной жестокости; наконец, третьи видят в этом поступке патологическое явление.
Через два года Симеона сослали из Москвы и дали ему в управление Тверь и Торжок.
Возвращен он был из ссылки лишь в царствование Дмитрия Самозванца. {Брокгауз} Симеон Бекбулатович титулованный Грозным царь и вел. князь тверской и всея России, в монаш. Стефан; † в Соловецком мон. 5 янв. 1616 г. {Половцов}