Биография Шварц Иван Георгиевич (Егорович)

(Johann Georg Schwarz) — публичный ординарный профессор философии, инспектор Педагогической Семинарии, почетный член Йенского Латинского Общества и член Вольного Российского Собрания при Московском Университете.
Глава ордена розенкрейцеров в Москве.
Носил масонское имя eques ab aquila crescente. Шварц родился в Трансильвании в 1751 году, умер в с. Очакове близ Москвы 17-го февраля 1784 года. Его происхождение, детство, юность, воспитание неизвестны нам; есть лишь данные, заставляющие думать, что Шварц рано посвятил себя научно-просветительной деятельности.
Еще в Германии молодой ученый заинтересовался Россией, в короткое время достигшей огромного политического могущества, тщательно следил за пробуждением нашего молодого общества и, конечно, от его внимания не могла ускользнуть культурная деятельность Новикова, которого он оценил еще из-за границы и имя коего, как журналиста и издателя, было известно на Западе всему образованному миру, особенно после выхода в свет «Древней Российской Вивлиофики». Шварц горел желанием побывать в России, «пламенно желал» познакомиться с Новиковым.
Приезду Шварца в Россию, как и вообще исполнению всех его просветительных замыслов, много способствовали масонские связи. Благодаря им Шварц познакомился в Германии с путешествовавшим там князем Н. С. Гагариным, главой русского масонства шведской системы.
Кн. Гагарин предложил молодому ученому место воспитателя в доме своего родственника А. М. Рахманова, проживавшего в Могилеве.
Шварц принял это предложение и в апреле 1776 года прибыл в Moгилев, откуда, спустя немного времени, выехал ненадолго в Москву, где, чрез посредство В. И. Майкова, был принят кн. Трубецким в его ложу. Возвратившись в Могилев, Шварц учредил в нем ложу, которая откомандировала его с масонскими целями в Митаву.
Заключив с тамошними старыми масонами союз, Шварц возвратился к месту своего учительства, награжденный 5-ой степенью системы германского строгого наблюдения, принятой в Митаве, и был избран могилевскими масонами мастером стула их ложи. В 1779 году, после смерти Рахманова, Шварц переехал на жительство в Москву, где, благодаря влиянию второго куратора Московского университета масона М. М. Хераскова, получил место лектора немецкого языка при Университете.
Полный энтузиазма приступил Шварц к просветительной деятельности своей, оставившей глубокие следы в русском обществе, несмотря на ее кратковременность.
Заметив недочеты в постановке университетского преподавания и вообще школьного дела в России, Шварц в публичных чтениях на торжественных актах Университета, в конференции, в публичных лекциях и частных разговорах доказывал необходимость изменения способов воспитания и обучения русских детей. Его педагогические идеи были очень ценны для русского общества XVIII века, немилосердно эксплуатируемого проходимцами иностранного происхождения.
В противодействие им, Шварц замыслил устроить общество, цель которого была по возможности распространять правила разумного воспитания.
Предполагалось, что общество это примкнет к типографическому предприятию Новикова по переводу и изданию полезных книг, будет стараться о привлечении в Россию иностранцев, действительно способных воспитывать русское юношество, или, что еще лучше, воспитает на свой счет учителей из русских.
Московское общество, в короткое время успевшее узнать и полюбить Шварца, восторгалось проектом, но относило его к утопическим, Общество, в которое попал в Москве Шварц, — «явление, не повторяющееся в истории русского просвещения». Его составляли Херасков, братья кн. Трубецкие, С. И. Гамалея, И. В. Лопухин, А. И. Новиков и Н. И. Новиков, с которым вскоре после переезда в Москву познакомился Шварц. «Однажды, — писал Новиков, — пришел ко мне немчик, с которым я, поговоря, сделался всю жизнь до самой его смерти неразлучным». И после смерти Шварца в нашем представлении имя его неразлучно связано с именем Новикова.
Приезд Шварца в Москву совпал с эпохой, когда русские масоны в ней начали стремиться к объединению, хотя бы небольшого кружка, но действительно энергичных масонов.
В 1780 г. в таких целях была учреждена «тайная сиенцифическая ложа Гармония»; в числе 8-ми членов ее был и Шварц, которому, впрочем, было запрещено говорить о «системе строгого наблюдения». Масонские связи в Москве очень много помогли Шварцу в осуществлении целого ряда просветительных учреждений.
Шварц, с удивительной настойчивостью и энергией проводивший в жизнь свои идеалы, достиг того, что конференция Московского Университета обратила внимание на его проекты преобразования школы и предложила ему в 1779 году заняться составлением подробных планов воспитания и соответственных им учебников.
С жаром принялся он за дело. Доклады его конференции вызывали всеобщее одобрение, хотя и не могли осуществляться, за неимением исполнителей и денежных средств.
Тогда Шварц взял на себя одного всю трудность дела и, при содействии своих друзей, нашел средства к устройству при Университете Педагогической Семинарии, инспектором которой он был назначен.
Семинария, открытая 13-го ноября 1779 года, имела целью подготовлять преподавателей из русских.
На пожертвованные Н. А. Демидовым 20000 руб. и Ш. 5000 руб. (кроме вещей и редких книг), шесть человек студентов подготовились к профессорскому и учительскому званию, под непосредственным руководством самого Шварца.
Такая энергичная деятельность выделяла его из среды профессоров, и 5-го февраля 1780 г., при изъявлении особой благодарности, Шварц был произведен в ординарные профессора философии. 17-го августа 1780 г., ввиду укоренившихся в Гимназии при Университете беспорядков, Шварцу поручили преобразование ее и преподавание в ней, после этого, немецкого языка. Преподавание Шварца было не только теоретическое, но и практическое.
За три года пребывания в России он основательно изучил язык страны, которой посвятил свою деятельность и жизнь, и знание это очень облегчало ему преподавание и чтение лекций, по-видимому, чрезвычайно успешных.
В Гимназии Шварц преподавал (до 26-го июня 1781 г.) немецкий язык практически, сообщая попутно некоторые грамматические правила.
В Университете слушатели его проходили грамматику и затем им излагались правила изящного слога по книге Шварца: «Entwurf der Grundsatze des deutschen Stils». Этот курс Шварца был посвящен рассуждениям: 1) о теоретических основаниях слога; 2) практических и 3) «о нужных к образованию слога книгах». Рассуждение о теоретических основаниях слога было напечатано и поднесено Императору Иосифу II, посетившему в 1780 году Московский Университет.
Занятый с утра до вечера, работая нередко и по ночам, Шварц, сверх занятий в Университете, Педагогической семинарии и гимназии, находил возможность издавать «Ведомости» на немецком и французском языках и принимать участие в типографическом предприятии Новикова, не оставляя и московского масонства, которое в ту пору, стремясь к объединению, прониклось мыслью обособиться в самостоятельное целое, называемое у масонов провинцией.
До того Россия причислялась к провинции Швеции.
В 1779 году герцог Зюдерманландский издал манифест, которым Швеция объявлялась IX провинцией, причем к ней присоединялась и Россия.
Наши масоны запротестовали, и их заявления решено было рассмотреть на общем масонском конвенте, предполагавшемся в 1781 году, где намеревались решить вопрос о тамплиерском ордене и выработать меры для устранения всякого рода орденских неустройств.
Шварц через деятельного масона Туссеня познакомился с П. А. Татищевым, разочарованным в жизни, недоверчивым и замкнутым в себе человеком.
В масонстве Татищев, по-видимому, искал разрешения той неудовлетворенности, которую он испытывал в жизни, но и оно не давало ему искомого.
Энтузиаст Шварц сумел увлечь этого холодного, по-видимому, человека и вдохнул в него веру в возможность широкой филантропической деятельности.
Ложи Татищева соединились с ложами кружка Новикова и совместно они стали стремиться к окончательному объединению всех русских лож, правильной организации нового союза и введению его, как полноправного члена, в общеевропейское масонство.
Лучшим представителем этого нового в русском масонстве течения, по мнению московских братьев, был Шварц, почему решено было послать его на предстоящий конвент чрез Швецию в Брауншвейг.
Поручение это Шварц принял охотно, так как многое влекло его за границу и особенно желание восстановить расстроенное непосильным трудом здоровье.
Средства для этой поездки были даны ему разными лицами.
Много дал Татищев, сын которого отправлялся за границу для довершения образования под руководством Шварца. «Гармония» дала ему 500 руб. на путевые издержки и 500 руб. на покупку образовательных пособий для проектируемого уже тогда дружеского общества. 26-го июня 1781 г. Шварц выехал из Москвы в Петербург, где он явился к И. И. Шувалову, и после разговора с ним, по его просьбе, составил записку о состоянии Московского Университета.
Записка очень поправилась Шувалову, и Шварц, по его ходатайству, получил чин коллежского асессора.
Снабженный Шуваловым особыми поручениями, Шварц направился в Митаву, где он, под условием временного подчинения русских лож Швеции, получил от гроссмейстера курляндских масонов рекомендательные письма к Вельнеру и Тедену.
Иоганн Христофор фон Вельнер был очень влиятельный человек у Фридриха Брауншвейгского и при его посредстве Шварцу удалось познакомиться с самим герцогом и лично доложить ему о нуждах русского масонства.
В Брауншвейге же Шварц представился и беседовал с Фридрихом Гессен-Кассельским и Карлом-Вильгельмом Брауншвейгским.
Из Германии Шварц вывез для русских масонов две организации: 1) «рыцарский капитул и градус» для всех вообще лож и 2) розенкрейцерство — высшую и особую теософскую систему для немногих избранных.
К ней примкнуло большинство германских лож после конгресса 1782 г., разрушившего обаяние тамплиерства, уличенного в иезуитском происхождении.
По-видимому, о розенкрейцерстве Шварц в подробности узнал от Вельнера и, говорят, был именно им принят в ложу. Личными стараниями и переговорами Шварцу удалось добиться предварительного согласия влиятельных масонов на признание независимости провинции России от Швеции.
Его же трудами допущены были представители русских масонов на состоявшемся Вильгельмстадтском конгрессе 1782 г. В Брауншвейге Шварц представил герцогу свою кредитивную грамоту и прошение о признании братства (Московского), утверждении союза со старыми ложами, допущении русских представителей в общих орденских делах и, наконец, о признании России самостоятельной провинцией.
Брауншвейгская конференция дала положительный ответ на 5 первых пунктов прошения.
Признание же России провинцией отложили до генерального конвента, обещая ходатайствовать о допущении на него двух русских представителей.
Переехав из Брауншвейга в Берлин, Шварц сошелся с тамошними масонами.
Объехав часть Германии, Шварц привез из-за границы много важных масонских бумаг. После конвента он получил от ордена полномочие устроить в Москве Директорию «теоретической степени». Шварц этим делался как бы диктатором Московских масонов.
В присланном ему документе изъяснялось, что: 1) теоретическая степень ордена могла быть передана лишь достойному старошотландскому мастеру; 2) Шварц не имел права давать «градуса» для прочтения или списывания — «Теоретическая степень» могла читаться лишь в его присутствии; 3) Шварц обязывался читать наставления из нее, в таком расчете, чтобы все прочитывалось в 9 собраний; 4) прочитанное должно было изъяснять; 5) тайна ордена должна была быть нерушимо сохраняема.
Шварц, единственный верховный представитель этой степени в провинции России, не был обязан давать отчет никому, кроме гроссмейстера.
На Шварце лежала обязанность присылать в капитул поименный список всех вновь принятых братьев с 1 червонцем за каждого в пользу бедных.
Каждый брат «Теоретической степени» платил 7 талеров, из них 4 оставалось у Шварца.
В просветительных целях Шварц за границей старался знакомиться и беседовать с учеными, например Саккеном, Гиреном, Бюшингом, Бернулли, Иерузалемом и др. Он изучил постановку за границей учебного и печатного дела, стремился установить правильные сношения между Новиковым и заграничными книгопродавцами.
Горячо любя Россию и русских, Шварц усердно доказывал немцам необходимость изучения языка его новой родины.
С массой учебных планов, пособий, знаний, связей масонских, научных, возвратился Шварц в Россию, где его ждало много огорчений и разочарований.
В Университете существовала партия, недовольная деятельностью Шварца, в ней были профессор Иоганн Матиас Шаден и Антон Александрович Барсов.
Во главе ее стал, по прибытии из-за границы, куратор Университета Мелиссино.
Ждали лишь случая придраться к Шварцу и скоро его нашли. Увлеченный оживлением, которое охватило московских масонов по возвращении его из-за границы, и поглощенный множеством дел, Шварц все откладывал подачу конференции Университета отчета о своей поездке в чужие края. Замедление это вызвало требование конференции подать отчет не позже, как чрез неделю.
Шварц передал в следующее заседание вместе с отчетом 13 сочинений по педагогике, и как дар университету, 8 редких книг. Однако отчет Шварца не только не обсудили, но даже не прочитали.
Считая такое отношение к его делу оскорбительным, Шварц подал прошение об отставке, ссылаясь на слабое здоровье, препятствующее ему вести далее правильное преподавание в Университете.
Мелиссино, боясь открытой ссоры с Шварцем, которого очень уважали москвичи, не принял прошения и, уверив его в своей любви, предложил до полного выздоровления не читать лекций, сохраняя прежний оклад жалованья.
Шварц согласился не оставлять профессуры, но от жалованья отказался, условившись, что число недельных лекций будет зависеть от состояния его здоровья.
Конференция утвердила предложения Шварца и он был возведен в звание «professer honorarius» Московского Университета.
Новая профессорская деятельность Шварца началась с августа 1782 года. К этому времени он свободно владел русским языком, его сравнительно-исторический метод давал возможность делать широкие обзоры предмета, увлекавшие слушателей, между Шварцем и его аудиторией издавна установились самые сердечные, дружеские отношения.
Основным утверждением лекций Шварца было то, что «науки без христианства во зло и смертный яд обращаются». Убежденный последователь розенкрейцерства, он и в своих лекциях тайно проводил теософические учения этого ордена. «Человек, — говорил Шварц, — в настоящее время гнилой и вонючий сосуд, наполненный всякой мерзостью». Совершенство его, существовавшее на земле до грехопадения Адама, достижимо лишь чрез познание себя и Бога в природе теми путями, которые указывают розенкрейцеры.
Мудрость преемственна.
Искра Адамова совершенства сохранилась в избранном кружке мудрецов-патриархов, от них она перешла к еврейским сектам иессеев и терапевтов, откуда ее и приняли розенкрейцеры.
Задача их первых трех степеней — Иоанновых — «работа над диким камнем» в притворе и трех преддвериях.
На первом из них написано: «Познай самого себя», на втором: «Избегай зла», на третьем: «Стремись к добру». В тенистых переходах притвора: «Ищи в самом себе истину». Полнее эти идеи развил Шварц в лекциях, читанных им на дому по просьбе учеников и друзей с 3-го сентября по 31-е декабря 1782 года. Они касались трех родов познания.
Шварц называл любопытным — познание, питающее наш разум, но не являющееся необходимым для вечной жизни, — оно лишь увеличивает силу духа. Искусство он относил к области приятного познания, так как оно воображением питает наш разум; наконец, полезным Шварц считал познание, научающее нас «истинной любви, молитве и стремлению духа к вышним понятиям». К нему должен постоянно стремиться человек, «ибо он в сей жизни только путешественник, а в будущей гражданин». Как все розенкрейцеры-мистики, Шварц очень интересовался начальными судьбами мира и поэтому разбирал книгу Бытия. Метод он применял «каббалистический», т. е. в основание своих исследований клал учение об эманации.
По мнению Шварца, Бог создал мир не из ничего, а из внутреннего существа своего. «Прежде, — говорит он — все было в Боге невидимо.
Творение сие невидимое сделалось видимым.
Оно как бы извергнуто, отделено от Божественной натуры». «Все сие согласуется в системе истечений». Истечения Бога были субтильны (духовны), поэтому вначале были сотворены небесные духи — верхние и нижние.
Затем Шварц предлагал мистическую систему творения мира и отпадения Люцифера.
С августа 1782 г. он читал в университете курс эстетической критики. «Для приведения мыслей юношей в порядок или гармонию, говорил Шварц, нужно молодых людей упражнять в науках, музыке, живописи и занимать их гармонией природы». Его эстетико-критические лекции являлись для слушателей цементом, связующим научные их убеждения с нравственностью и религией.
Они «возвышали их необделанные и грубые чувства к превращению естественного в сверхъестественное, химии и других премногих наук, руководствующих нас к познанию беспредельной гармонии, сокрытой в недрах таинственной природы». О разнообразии содержания лекций Шварца можно судить по словам одного из его учеников: они, говорит он, делали понятными живопись, скульптуру, архитектуру, геометрию, стихосложение, астрономию, анатомию, физиологию, физиономику и хиромантию, магию и каббалу.
Влияние Шварца на слушателей было неизгладимо глубоко, и многие из его питомцев, видные общественные деятели, почти боготворили его. В числе их были: братья Сохацкие, Антонские, Дм. Дмитревский, Петров, который сильно повлиял на миросозерцание Карамзина.
Дмитриев так описал жилище «молодых словесников» (Карамзина и Петрова). «Оно разделено было тремя перегородками; в одной стоял на столике, покрытом зеленым сукном, гипсовый бюст мистика Шварца… а другая была освящена Иисусом на кресте, под покрывалом черного крепа», в третьей жили сами «молодые словесники». Такой «культ» памяти Шварца объясняется тем, что он, действительно, умел воспитывать души учеников, входить в их внутренний мир, не ограничиваясь лишь чтением лекции.
Его сближению со студентами много способствовали учрежденные им общества, в которых принимала непосредственное участие и учащаяся молодежь.
Привлекали и отдельные проявления симпатии к слушателям и участие в их судьбе.
Вскоре после вступления в профессорское звание, Шварц роздал слушателям свою библиотеку, зная дороговизну книг в России; окончивших курс студентов он определял на места. 13-го марта 1781 года им было основано «Собрание университетских питомцев», целью которого было развитие вкуса и ума путем чтения и обсуждения литературных опытов членов этого общества.
Шварц непосредственно направлял идейную деятельность «Собрания» в сторону масонской филантропии, для которой средства добывались изданием сочинений «питомцев». Энергичная деятельность Шварца с каждым месяцем расширяла поле проповеди его любимых идей. Этому особенно помогло постепенное осуществление давно задуманного им плана «Дружеского Общества». Оно возникло фактически еще в 1779 году, но в небольшом кружке, имея самые незначительные средства и слабую возможность действовать.
Сойдясь с Татищевым, Шварц увлек его своим энтузиазмом.
В надежде на высшие радости, он пожертвовал крупную часть своего огромного состояния на устройство общества по плану Шварца.
К его дару присоединили свои: князья Ю. Н. и Н. Н. Трубецкие, кн. А. А. Черкасский, В. В. Чулков, И. П. Тургенев, и в 1781 г. Шварц увидел, что мечта его может исполниться. «Колумб, впервые завидевший землю, говорил он, не мог радоваться более меня, когда в руках моих очутился значительный капитал для осуществления моей платоновой идеи». Отъезд Шварца за границу приостановил хлопоты об открытии официально деятельности Дружеского Общества.
Фактически существуя, оно энергично действовало, имея в своем распоряжении крупные средства и поддержку влиятельных людей. Им была учреждена в июне 1782 года, по плану Шварца, Переводческая или Филологическая Семинария, где на средства членов общества (официально их давали «некто» и «его друзья жертвователи») должны были учиться переводить 16 студентов, отчасти из Педагогической Семинарии.
Молодые люди жили в доме, приобретенном Обществом, под непосредственным надзором Шварца, помещавшегося с семьей в том же доме (недалеко от Меншиковской башни). Не надеясь на искренность стараний к официальному открытию Общества со стороны Мелиссино, участники добились разрешения открыть его непосредственной просьбой у гр. Чернышева и митрополита Платона.
Деятельность Шварца не давала покоя завистливому и честолюбивому Мелиссино, учредившему в 1771 г. «Вольное Русское Собрание», мало деятельное и окончательно пришедшее, с открытием Дружеского Общества, в упадок.
За несколько дней до открытия последнего, Мелиссино призвал к себе Шварца и предложил ему соединить два указанные Общества в одно, думая таким образом с честью похоронить свое мертворожденное детище и стать председателем нового, бодрого и жизнеспособного учреждения.
Шварц, конечно, отклонил это предложение.
Объявления об открытии Дружеского Общества были отпечатаны в большом количестве экземпляров на латинском и русском языках и разосланы не только по России, но даже и за границу.
В них объявлялось, что цель Общества — печатание учебных книг, распространение знания древних языков, истории, естествоведения и воспитание при Переводческой Семинарии 35 юношей.
Открытие Общества праздновалось очень торжественно 6-го ноября 1782 г. в доме П. А. Татищева, причем Шварц произнес приличную случаю речь. Воспитанники Дружеского Общества жили под его непосредственным надзором, и Шварц читал им специальный курс «Философии истории» (21 лекция, с 17-го августа 1782 г. по 5-е апреля 1783 г.). В них Шварц чрез объяснение мест «лучших писателей, доказывающих истину Творца и слов священного писания» — приводил слушателей к признанию зависимости людей от Бога. Таким образом, Шварц боролся с материалистической философией и крайностями учений энциклопедистов.
Лекции эти вскоре заинтересовали друзей Шварца и мало-помалу приобрели характер публичных.
Влияние Шварца на аудиторию, посещаемую «людьми всякого рода и звания», было очень глубоко и значительно: у многих «простое слово Шварца исторгало из рук соблазнительные книги и поместило на их место святую Библию», до того мало читаемую вообще.
Один из посетителей частных лекций Шварца говорит, что в изложении им мыслей замечается сходство с Кантом. «Как и Канту, ему часто не доставало слов для выражения мыслей.
Сила, с которой он говорил, смелость (скажу даже безрассудная дерзость), с которой он, невзирая ни на что, бичевал политические и церковные злоупотребления, были удивительны, и не раз боялся я, что ему начнет мстить духовенство, в особенности монашествующие, которых он при всяком удобном случае выставлял самым безжалостным образом». По-видимому, в среде слушателей домашнего курса Шварца нашлись доносчики.
По крайней мере Мелиссино не раз говорил, что все три курса, читанные Шварцем в 1782 году, пропитаны ядом мартинизма и в сущности ни что иное, как явная опасная масонская пропаганда.
До официального открытия Дружеского Общества и отказа Шварца присоединиться к «Вольному Русскому Собранию» Мелиссино не придавал особенного значения клевете, распускаемой врагами масонов; но, потеряв надежду стать председателем новой организации, он начал притеснять Шварца, пользуясь его служебным подчиненным положением.
Мелиссино убедил университетскую конференцию принудить Шварца читать для семинаристов еще одну лекцию в неделю, что Шварц считал совершенно излишним.
На отказ профессора, Мелиссино осыпал его упреками за небрежное чтение лекций и пригрозил исключением из службы.
Шварц подал Хераскову для передачи Шувалову записку о притеснениях со стороны Мелиссино.
В ней он кратко перечисляет свои труды на пользу России и в конце излагает столкновение с куратором, выясняя между прочим, что добавочную лекцию, обременительную для Шварца ввиду его болезни, безвозмездно соглашался читать пр. Шолль. Записка содержит в себе просьбу об отставке.
После подачи ее, Меилссино нельзя было уже тянуть дальше дело и притеснять Шварца.
Отставка была ему дана в самом конце 1782 г. Получив ее, Шварц переселился в дом Н. И. Новикова у Никольских ворот, где продолжал чтение лекций по «Философской истории». Впрочем, освободясь от чтения лекций в университете, Шварц большую часть времени посвящал масонской пропаганде, распространяя и укрепляя учение ордена Розенкрейцеров». С этой целью чрез Н. И. Новикова Шварц отобрал у Гамалеи, Лопухина, Тургенева, Кутузова, Чулкова, А. И. Новикова прошения о зачислении их в Берлинский розенкрейцерский капитул.
Такие же прошения были отобраны кн. И. Н. Трубецким у его брата кн. Ю. Н., кн. Черкасского, кн. Энгалычева и Хераскова; сам Шварц отобрал прошения у доктора Френкеля и купца Туссеня.
При этом Шварц заявил колеблющемуся исполнить поручение Новикову, что цель розенкрейцерского ордена «та же, что они имели и раньше, но что тайны его ведут кратчайшим путем к познанию Бога, природы и человека; что орден требует, чтобы всякий член его делался лучшим христианином, гражданином и семьянином, чем был прежде…», наконец, поклялся, что в ордене нет ничего против верховной власти.
Собранные прошения были посланы Шварцем в Берлин вместе с значительной суммой денег, и весной 1783 года получился ответ, что все подписавшиеся под ними лица приняты в состав главного розенкрейцерского братства.
Московским отделом должен был управлять Шварц. В организованном таким образом ордене розенкрейцеров занимались главным образом «теоретическим градусом Соломоновских наук». Глава розенкрейцеров, Шварц ревностно предавался им, упрекая порой даже Новикова за его холодность к ордену и братству, из-за чего иногда между ними бывала натянутость в их, вообще, дружеских отношениях.
Энтузиазм, свойственный натуре Шварца, перешел у него в некоторого рода фанатизм.
Жизнь его походила на жизнь аскета.
Внутреннее созерцание почти поглощало его. Шварц «был рассеян и даже, когда делал важные вопросы, видно было, что он думает совершенно о другом.
Суровый, сумрачный, очень строгий, он никогда не смеялся и даже улыбка его бывала принужденна и неестественна.
Голос его был повелительный, брови всегда сдвинуты». Организм Шварца не выдержал тех непосильных трудов и постоянных огорчений, которые выпали на его долю. Переезд из города в село Очаково, подмосковную кн. И. Н. Трубецкого, не помог. Силы Шварца постоянно падали, так что и сам он сознавал неизбежность близкого конца и заботился лишь о том, чтобы его небольшое имущество обращено было на дела благотворительности и просвещения.
Умер Шварц 17-го февраля 1784 г. Еще накануне смерти он наставлял одного своего ученика в тех истинах, служению которых была посвящена вся его жизнь. О смерти его среди друзей сложилось предание.
Особенно невозместимую утрату понесло в нем Московское масонство, хотя дело было подвинуто им настолько вперед, что не могло уже умереть.
Шварц был похоронен с большим торжеством по обряду православной церкви в храме села Очакова, прямо против алтаря.
Близкие оплакивали в нем редкого по душевным качествам человека; студенты Университета, любившие Шварца как отца, устроили 26-го марта 1784 г. в память его торжественное собрание университетских питомцев.
Максимович, Лабзин, Подшивалов, Антонский и др. читали в честь Шварца стихи и речи. Две оды, немецкая и русская, были отпечатаны.
В Шварце как бы олицетворялось новое германско-европейское влияние на наше молодое общество, искавшее истинной науки и жизни, согласованной с идеалами братства вольных каменщиков в духе мечтаний Лессинга.
Сочувствие русских воодушевляло Шварца. «Я сгорал желанием, — говорит он, — выразить благодарность народу, столь благородному, столь жаждущему науки». Практическая деятельность его сделала масонство выразителем смутного еще общественного движения, оно отделилось от западноевропейского, применилось к условиям русского общества, обратилось к удовлетворению назревших в нем потребностей.
Шварц был в русском обществе проводником философских идей, развившихся из чистой религиозности; деятельность его обнаруживает «бесконечную любовь к человечеству, непреклонную волю и возвышенный характер». Жена и дети Шварца остались на попечении «Дружеского Общества» и жили у Новикова.
Сочинения Шварца: «Entwurf der Grundsatze des deutschen Stils zum Gebrauch der Offentlichen Vorlesungen bey der Kaiserlichen Universitat zu Moskau». Erster Theil. «Начертание первых оснований немецкого слога для употребления в публичных лекциях при Императорском Московском Университете», часть I, в университетской типографии у Новикова, 1780 г. Тут помещены речи Шварца.
Отрывки из лекций о 3-х родах познания напечатаны в журнале Невзорова «Друг юношества и всяких лет», 1813 г., январь, стр. 85-101. Стихи на день заведения собрания питомцев Московского Университета, марта 13-го, 1789 г., в семилетнее празднование оного. Москва, в университет. типографии у Новикова в 4-ку. «Ode dem Andenken des Weiland Н. W. D. Schwartsens gewidmet топ EFS. KB. vd. Constantia. Moskau. Gedruckt mit der Gesetzmassigen Erlaubniss in der freyen Buchdruckerei bei den J. von Lopouchin (в 8-ю дл., стр. 6). Краткая автобиография И. Е. Шварца на немецком языке напечатана с червового подлинника Н. С. Тихонравовым в «Летописях русской литературы», 1863 г., т. V, отд. II, стр. 96-110. Биография Шварца написана Н. С. Тихонравовым и напечатана: 1) в «Словаре профессоров Московского Университета». Москва, 1855 г., т. II, стр. 574?599; 2) в «Сочинениях Н. С. Тихонравова», т. III, ч. 1; «К истории Московского университета», IV, профессор И. Г. Шварц, страницы текста 60-82, прим. 7-го. Подробнейшие сведения находятся: М. Н. Лонгинов, «Новиков и Шварц», материалы для истории Русской литературы в конце XVIII века. «Русский Вестник» 1857 г., т. II, кн. 1, стр. 539-585; «Новиков и московские мартинисты», исследование, Москва, 1867; С. В. Ешевского, «Сочинения», часть III. Москва. 1870 г. стр. 443-568; «Московские масоны 80-х годов прошедшего столетия, 1780-1789 годы». Кроме того, важные данные заключаются в: «Истории Московского Университета» Шевырева, стр. 216-224, Москва, 1855 г.; «Сборнике студентов Московского Университета), Москва, 1857 г., I, 321-329; пр. А. Незеленова, «Н. И. Новиков издатель журналов», СПб., 1875 г.; его же, «Литературные направления в Екатерининскую эпоху», СПб., 1889 г. О Шварце, гл. III, стр. 158-170; Александр Семена: «Русские розенкрейцеры и сочинения Императрицы Екатерины II против масонства» «Журнал Министерства Народ. Просв.», февраль 1902 г.; В. В. Сиповский, Н. М. Карамзин, автор «Писем русского путешественника». «Приложение № 1», — «Новиков, Шварц и московское масонство», СПб. 1899 г.; » Записки историко-фил. факульт.
Имп. СПб. Университета», ч. XLIX; Документы по делу Н. И. Новикова, содержащие данные о Шварце, изданы: «Летописи Русской литературы и древности», том V, ч. II; «Новые сведения о Н. И. Новикове и членах компании типографической», сообщ. Д. И. Иловайским с предислов.
Н. С. Тихонравова, Москва, 1863 г.; «Сборник Имп. Русск. Истор. Общества», т. II, СПб., 1868 г.; «Новые документы по делу Н. И. Новикова», сообщены А. Н. Поповым, стр. 96-157; «Письмо неизвестного лица о московском масонстве XVIII века». «Р. Архив» 1874 года, № 1, стр. 1031-1042; «Сионский Вестник» Лабзина, 1818 г., кн. 2. «Дополнения к истории масонства в России XVIII в.», академика П. Пекарского, СПб., 1869 г.; то же, «Сб. ст. отд. Рус. яз. и сл. Имп. Акад. Наук», т. VII, № 4. Кроме того, есть данные: «Воспоминания о Н. И. Новикове и о его времени» Ключевского, «Русская Мысль», 1895 г., стр. 83-60, № 1. В статьях Пыпина, «Вестник Европы», особенно 1895 г., июль; «Времена Екатерины II», ч. III. «Почин» Сборник общества любителей российской словесности на 1895 г., Москва 1895 г. ст. Николай Иванович Новиков В. Б. Якушкина.
Энциклопедический Словарь Ефрона, т. 77, стр. 253; Своеобразный взгляд на Шварца высказал П. Милюков «Очерки по истории русской культуры» часть III, вып. II, СПб. 1903 г., стр. 354-364. В. В. Фурсенко. {Половцов}