Биография Шлихтер Александр Григорьевич

Шлихтер А. Г. (1868-1940; автобиография) — родился в гор. Лубны Полтавской губ., в семье мелкого ремесленника-столяра, бывшего в то время вюртембергским подданным (дед его эмигрировал в Россию в 1818 г.). Прадед и дед Ш. были крестьянами-плотниками.
Дед его занялся специальной профессией плотника — строителя ветряных мельниц в имениях помещиков, переехал в Полтавскую губернию и женился здесь на бабке Ш., казачке Мелахненко.
Отсюда его украинское происхождение.
Со стороны матери Ш. происходит из среды среднепоместных, разорившихся еще до его рождения, украинских помещиков Полтавской губернии, дворян.
В 1882 г. дед и отец приняли русское подданство, а сам он принял русское подданство по достижении совершеннолетия, уже в бытность свою в университете.
Общие условия жизни Ш. в семье представляли типичный образчик интересов мелкобуржуазного накопления (со стороны отца) и стремления к созданию «хорошего тона» для себя и детей (со стороны матери).
От своего деда-немца Ш. усвоил с детства пренебрежительное отношение к дворянству и ненависть к былому «крепостному» укладу русской жизни. От отца же незаметно усваивал любовь к систематическому труду и уважение к трудовому заработку.
В то время отец был хозяином небольшой столярной мастерской, в коей сам не работал.
Но в молодости он сам прошел тяжелый искус ремесленного ученичества, а потом и подмастерья, и эта-то черта — личная его прикосновенность к труду — отражалась в его семейной и хозяйственной жизни и тогда, когда он уже сам не работал в мастерской.
Дед был грамотен только по-немецки, отец уже не говорил по-немецки и научился грамоте исключительно самоучкой, не совсем бегло читал и весьма неграмотно писал. С матерью связаны первые зачатки духовной жизни Ш. Получив сама так называемое домашнее образование, обычное и типичное в то время для девушек помещичьей среды, мать сама лично обучала его грамоте и подготовила к экзамену в приготовительный класс гимназии.
Матери обязан он и тем, что получил образование.
Его отец понимал уже хорошо все материальные преимущества и выгоды официального образования в окружающем его обществе, но стяжательная тенденция, свойственная всякому ремесленнику, помешала бы ему, без давления со стороны матери, пойти на весьма скромные, правда, но все же жертвы, связанные с пребыванием сына в гимназии.
От матери же Ш. узнал впервые о Пушкине и Лермонтове.
Узнал постольку, поскольку она сама знала наизусть некоторые стихотворения.
Стремясь в своей «общественной», а на самом деле обывательской жизни к дворянскому укладу, мать ни в малейшей степени не вносила, тем не менее, диссонанса в ту здоровую атмосферу уважения к труду, которым были проникнуты, уже в силу своей профессии, дед и отец и которое, несомненно, глубокой бороздой отложилось и на самом Ш. Детство Ш. в этом отношении является весьма характерной иллюстрацией этого своеобразного смешения: с одной стороны, тенденция дворянского тона, с другой стороны, самое настоящее черноземное крестьянское уважение к труду. На воспитании Ш. это смешение проявилось, между прочим, в том, что его, готовя к чиновничьей, барской карьере, в то же время охотно и беспрепятственно допускали в среду рабочих-столяров, служивших у его отца, и весьма одобрительно относились к добровольному обучению Ш. столярному делу. Ш. являлся тайным сторонником рабочих во всех их проделках, направленных к тому или иному нанесению материального ущерба их хозяину — его отцу. Об этой заговорщической солидарности с рабочими Ш. вспоминает сейчас с глубоким удовлетворением и благодарностью своей семье: от этой неосознанной солидарности с близкими ему рабочими в детстве весь уклад домашней жизни помог ему скорее, быть может, чем многим другим, находившимся в окружении мелкобуржуазной среды, выйти на широкий путь настоящей кровной связи с трудящимися массами.
Учился Ш. в классической гимназии.
Сначала, до 7-го класса, в городе Лубнах, а в 7-м и 8-м был в прилукской гимназии (Полтавской губ.). За две недели до начала выпускного экзамена вместе с тремя товарищами по гимназии был уволен за организацию забастовки гимназистов прилукской гимназии в знак солидарности и сочувствия общестуденческому забастовочному движению в конце 1887 г., вспыхнувшему после пощечины, данной в театре студентом московского университета Синявским инспектору студентов Брызгалову.
Спустя год закончил среднее образование уже в качестве экстерна при лубенской гимназии.
Читать книги начал рано. Систематически же начал чтение по так называемому систематическому каталогу самообразования с 4-5 класса.
Кружков, в полном смысле этого слова, в первую половину гимназического курса в гимназии, где учился Ш., не было, а кружковая жизнь и кружковое чтение со специальной задачей подготовки к грядущей общественной деятельности, которую Ш. понимал в смысле революционной работы, начались для него со старших классов гимназии и особенно были продуктивны в период пребывания в прилукской гимназии в 7-8 классах.
По получении аттестата зрелости в лубенской гимназии он поступил в харьковский университет на физико-математ. факультет по отделу естественных наук. Здесь на первом курсе Ш. впервые столкнулся с жандармерией, которой был допрошен в качестве свидетеля по делу арестованного студента киевского унив. Горба, своего товарища по прилукской гимназии.
Ш. не подвергался на этот раз ни аресту, ни даже обыску.
Все дело ограничилось лишь допросом в качестве свидетеля, и он действительно был в то время решительно непричастен ни к делу своего товарища, ни вообще к какому-нибудь революционному делу. Но в жандармской канцелярии побывать безнаказанно нельзя было, даже в качестве свидетеля, и спустя полгода на 2-м курсе получилось распоряжение об исключении его из университета.
Хлопоты о разрешении вновь поступить не увенчались успехом, и он уехал продолжать свое высшее образование в Швейцарию, где поступил в бернский университет на медицинский факультет.
Спустя 2 года, а именно в 1892 г., — вошел в качестве студента-медика в один из отрядов по борьбе с холерой и проработал в разных местах Полтавской губ. 3-4 месяца.
В этот период впервые прикоснулся к революционной пропаганде среди гимназистов классической гимназии в местечке Златополье Киевской губ., где временно, в ожидании нового выезда за границу, в то время проживал.
Благодаря слежке за гимназистом, встречавшимся с ним и предавшим его при первом же допросе у жандармов, он вскоре был арестован и отправлен в киевскую тюрьму по делу о пропаганде среди гимназистов, к которому потом пристегнуто было дело о пропаганде среди рабочих Тулы, в каковой обвинялся также арестованный к тому времени Хинчук.
Его арест закончился в конце концов ссылкой на пять лет в северо-вост. уезды Вологодской губ. (гор. Сольвычегодск), и в университет ему больше попасть не пришлось [По этому же делу наравне с Ш. была привлечена и его невеста Е. С. Лувищук «за пропаганду среди гимназистов» и была так же сослана на 5 лет в Вологодскую губ. Это дело было первым в Киеве после почти 10-летнего перерыва со времени поражения народовольчества.]. Свою революционную работу Ш. считает со времени образования и участия его в марксистском, впоследствии социал-демокр. кружке за границей, в период его студенчества [Это был один из первых кружков соц.-дем. партии.
Организован он был Ш., Л. М. Хинчуком и Е. О. Лувищук.]. С этого времени его революционная деятельность не прекращалась до нынешних дней, но форма и обстановка этой деятельности, конечно, были совсем не похожи на нынешнюю обстановку работников пролетарской революции.
Отличительной чертой революционной жизни Ш. является то, что за все время, за исключением двух с половиной лет жизни на нелегальном положении после 1905 г., он не был революционером-профессионалом.
Как-то так сложилось, по разным причинам, что он совмещал свою подпольную революционную работу со своим официальным положением в так называемой общественной жизни. Общественная жизнь Ш., в специальном значении этого слова, началась с момента поступления его на службу в статистич. бюро полтавского губернск. земства в 1894 г., в момент состояния его под особым надзором полиции в ожидании приговора министра внутр. дел по поводу его первого революц. дела. Административная ссылка в северо-вост. часть Вологодской губ. на 5 лет (таков был приговор по его первому делу) оторвала его на один год от работы в земской статистике, где в то время сосредоточивалась наиболее бодрая, с уклоном в сторону революц. радикализма, мысль земских служащих, так называемого третьего элемента.
На один год потому, что, будучи сослан на 5 лет в гор. Сольвычегодск Вологодской губ., он уже через один год захворал туберкулезом легких.
Департамент полиции разрешил ему выехать в Самарскую губ. для лечения кумысом на 3 месяца, каковой срок затем, вследствие тяжелого состояния здоровья, был продлен впредь до выздоровления.
Здесь в Самаре, спустя шесть месяцев, Ш. снова, с разрешения департамента полиции, удалось получить место в земской статистике, в каковой он оставался затем вплоть до окончания 4-х лет его политического надзора, недожитого в Вологодской губ. Здесь же, в Самаре, он провел и эпоху расцвета так называемого легального марксизма.
В 1896 г. в Самаре организовалась имеющая вполне заслуженную историческую известность социал-демокр. газета «Самарский Вестник». Само собой разумеется, что официально она представлялась органом, разрешенным правительством и цензурой, по содержанию же своих статей являлась первым боевым органом революционного марксизма на Поволжье и, возможно, вообще в России.
Организаторами и ближайшими участниками этой газеты были: П. П. Маслов, Роман Эмилиевич Циммерман (Гвоздев), безвременно умерший (в 1897 г.) социал-демократ, автор книги «Ростовщичество — кулачество», Алексей Алексеевич Санин, талантливый и, к сожалению, как-то случайно ушедший от практической работы социал-демократ, теоретик, автор известного предисловия к нашумевшей в свое время книге «Экономические очерки деревни» И. А Гурвича, и В. В. Португалов, быстро впоследствии скатившийся до кадетизма, а в настоящее время подвизающийся в Варшаве в роли редактора белогвард. листка «За свободу». Газета издавалась на средства известного писателя-инженера Николая Григорьевича Гарина.
Наряду с газетой в Самаре в течение нескольких месяцев весьма деятельно работала организация дискуссионного кружка, в которой принимал деятельное участие и Ш. Здесь же, в Самаре, он и жена его, Е. С. Шлихтер (Лувищук), принимали участие в качестве членов самарской социал-демокр. организации не только в текущей революционной работе, главным образом по распространению нелегальной литературы, но и в организации распространения социал-демокр. органа «Искры», созданного в Швейцарии Лениным.
Окончив срок надзора в 1902 г., Ш. переехал в Киев, где получил место в управлении юго-зап. жел. дорог, сначала в качестве секретаря железнодор. органа «Вестник юго-зап. дорог», а затем занял большое, по тому времени, место по мощника нач. пассаж. отд. службы сборов в управлении юго-западных дорог. В Киеве он сразу же вступил в члены киевского комитета РСДРП, где работал в качестве литератора по составлению революц. прокламаций и лектора пропагандистских кружков среди рабочих.
В 1903 г. в качестве члена киевского комитета участвовал в коллективе, руководившем знаменитой забастовкой на юге России.
В 1904 г., с началом «весны» Святополк-Мирского, принимал открытое участие в легальных банкетных выступлениях в Киеве, выдвигая идею о рабочем классе как единственной силе, могущей освободить Россию от пережитков крепостничества.
В 1905 г., с началом эпохи забастовок конторских железнодорожных служащих, Ш. принимал участие в организации забастовочного комитета на юго-западных железных дорогах в качестве его председателя.
Движение завершается всероссийскими съездами железнодорожных служащих и рабочих в Москве, из которых первый и второй съезды в апреле и июле избирают Ш. своим председателем.
Октябрьскую всеобщую забастовку он проводит в Киеве, руководя всеми открытыми выступлениями киевлян в университете в качестве председателя.
Для руководства всей киевской забастовкой им был организован так называемый революционный исполнительный комитет в составе представителей от меньшевистского киевского комитета, Бунда, с.-р., Укрспилки и большевиков, единственным, впрочем, представителем от которых был Ш., так как фактически никакой большевистской организации в Киеве в то время не было. Комитет по существу своему был враждебен лозунгам большевизма, но неограниченное доверие со стороны киевских масс давало возможность диктовать комитету фактически линию большевизма.
Октябрьское движение закончилось разгромом после известного революционного митинга 18 октября на плошади у думы, по случаю манифеста 17 октября.
Ш. председательствовал на этом митинге и потому, после разгрома его, сделался предметом охоты местной охранки, рекламировавшей выдачу награды, не то в одну, не то в две тысячи, — за доставление его живым или мертвым.
Спустя неделю после прятания его на разных квартирах ему удалось пробраться нелегальным путем за границу, откуда спустя месяц после завоевания конституционной свободы Финляндией он, через Финляндию, проехал в Петербург к своей семье. Однако вследствие усиленных розысков полицией должен был немедленно уехать в Финляндию, где прожил около 2-х с половиной лет, работая при петроградской организации большевиков, главным образом выполняя разные революционные поручения в качестве агента ЦК. Важнейшими из этих поручений были представительство от ЦК на всеросс. учительском съезде вблизи Выборга, руководство восстанием матросов в Свеаборге после разгона первой Думы (приезд его в Свеаборг совпал уже с ясно обозначившимся поражением восстания, и потому фактически этой работой он не успел руководить) и предвыборная кампания по созыву 5-го партийного съезда в Лондоне в 1907 г., на который он получил мандат от организации козловских железнод. мастерских Тамбовской губ. На съезде Ш. был под псевдонимом Евгеньев, а на векселе о получении от англичанина денег, необходимых на выезд делегатов съезда в Россию, подписан Никодим.
В сентябре 1907 г. был командирован большевистским ЦК в Москву на избирательную кампанию в 3-ю Госуд. Думу, был избран членом моск. комитета и работал в Москве до февраля 1908 г., когда снова возвратился в Петербург.
В июне 1908 г. Ш. временно поехал в Ярославль за получением материалов для составления большой текстовой работы по изучению кустарных промыслов в Ярославскую губ. Спустя месяц был случайно арестован под фамилией Сергей Андреевич Нестеров, а через полтора месяца после этого, когда его фамилия была открыта, он был переправлен в Киев для предания суду по революционной деятельности в 1905 году. В Киеве он просидел в крепости Косой Капонир около 9 месяцев, был предан военно-окружному суду за призыв к вооруженному восстанию 18 октября 1905 г. (ст. 129 Угол. Улож.), за призыв к организации народной милиции и за оскорбление «величества» во время произнесения речей с балкона городской думы во время народного митинга 18 октября 1905 г. в Киеве (ст. 103 Угол. Улож.). По 103 ст. (каторга до 8 лет) был оправдан за недостаточностью улик, а по 129 получил максимум, предусмотренный этой статьей, а именно — ссылку на поселение в Сибирь с лишением всех прав состояния.
В Сибири Ш. пробыл вплоть до Февральской революции 1917 г. В течение этого времени состоял членом группы ссыльных и не ссыльных (местных) большевиков в гор. Енисейске, а затем в Красноярске.
Февральскую революцию провел в Красноярске как член фракции большевиков.
Был членом красноярского исполкома и партийного губкома.
Выехал из Красноярска в Петроград лишь в конце мая 1917 г. и прожил в Петрограде до сентября, участвуя в разных митинговых выступлениях и докладах большевиков в период подготовления к Октябрьской революции.
Выступление 4 июля провел на улицах Петрограда.
На избирательную кампанию в районные думы переехал в Москву, где провел все время Октябрьских боев в бауманском районе, от какового был избран председ. бауманской думы, а в Октябрьские дни был назначен московским революц. комитетом комиссаром по продовольствию гор. Москвы и Московской губ. В начале ноября был вызван Лениным в Петроград на пост народного комиссара земледелия.
После вступления левых с.-р. в состав правительства — пост наркомзема был предоставлен по соглашению с левыми с.-р. Колегаеву.
После этого советская работа Ш. протекала по следующим отраслям: 1) народный комиссар продовольствия РСФСР; 2) чрезвыч. комиссар продовольствия Сибири, а затем Пермской, Вятской, Уфимской и Тульской губ.; 3) в 1919 г. — наркомпрод Украины; 4) в 1920 г. — председ. тамбовского губисполкома и член коллегии НК внешней торговли; 5) с 1921 г. начинается его дипломатическая работа сначала в Финляндии в качестве председателя смешанной комиссии, а затем полпреда в Австрии и, наконец, уполнаркоминдела на Украине.
В марте 1927 г. Ш. назначается на пост народн. комиссара земледелия Украины.
На IV Всесоюзн. съезде советов избирается кандидатом в члены президиума ЦИК СССР. По партийной линии за последнее время: член ЦК КП(б)У с 1924 г. и кандидат в члены оргбюро.
С 1926 г. кандидат в члены политбюро ЦК КП(б)У. Ш. имеет следующие экономические труды: «Исследование рыбопромысл. хозяйства крестьян Туруханского края» (2 тома); «Кустарные промыслы Енисейской губ.»; «К вопросу о ренте городских земель». До ссылки им был выпущен труд «Современная община и аграрный вопрос». Кроме того, брошюры, а также статьи экономич. характера в журналах и газетах. [В 1931-38 вице-президент АН Украинской ССР. Академик АН УССР (1928) и АН БССР (1933).] {Гранат} Шлихтер, Александр Григорьевич (род. 1868) — старый большевик (партклички: «Апрелев», «Евгенев», «Никодим», «Ананьин», «Нестеров»). Сын ремесленника столяра.
В 1888 за организацию гимназич. забастовки исключен из гимназии, арестован и выслан на родину под негласный надзор.
В 1891-95 работал в с.-д. кружках (Златополь-Киевский, Харьков, Полтава).
В 1893 арестован в Киеве; в 1895 выслан на 5 лет в Сольвычегодск; в 1896 по состоянию здоровья переведен в Самарскую губ., где работал в соц.-дем. кружках и сотрудничал в «Самарском вестнике». В 1901 Ш. член Тульского к-та, с 1902 — Киевского к-та с.-д.; как твердый искровец ведет борьбу с «экономистами». После II Съезда Ш. — большевик; в 1903 — один из организаторов всеобщей забастовки в Киеве. В 1905 он ведет парт. работу в Киеве; председатель забастовочного к-та Юго-Зап. ж. д., затем председ. на двух съездах Всеросс. ж.-д. союза; в октябре он организатор революционных выступлений в Киеве. В 1906-08, живя в Финляндии, продолжает парт. работу в Петербурге и сотрудничает в большевистских изданиях.
В 1907 делегат на Лондонском съезде партии.
В 1908 арестован в Ярославле, присужден к ссылке на поселение в Сибирь.
С начала войны Ш. занимает пораженч. позицию.
После Февральской революции он в Красноярске член губ. комитета партии и исполкома Совета рабочих и солдатских депутатов.
В Октябрьские дни он комиссар продовольствия г. Москвы и член Военно-революционного к-та. После Октября Шлихтер назначается наркомпродом.
В 1918 он чрезвычайный комиссар продовольствия в Вятке, Сибири и др. местах; в 1919 — наркомпрод Украины.
В 1920 он избран пред. Тамбовского губисполкома.
С 1921 Ш. на дипломатической работе: в 1922-23 полпред и торгпред СССР в Австрии, в 1923-27 уполномоченный и член коллегии НКИД на Украине.
Наряду с этим Шлихтер в 1924-26 ректор Ком. ун-та им. Артема в Харькове.
В 1927-29 наркомзем УССР. В 1928 избран действительным членом и вице-президент Всеукраинской академии наук. С 1930 директор ин-та марксизма-ленинизма (УИМЛ) в Харькове, после реорганизации его — президент Всеукраинской ассоциации научно-исследовательских марксистско-ленинских институтов (ВУАМЛИН).
С 1923 Ш. — член ЦК КП(б)У, а с 1925 кандидат в Политбюро ЦК КП(б)У. Член ВЦИК ряда созывов и ЦИК СССР со времени образования Союза, а также член ВУЦИК и его президиума.
Соч.: В период ссылки Ш. написал: Экономическое положение крестьян и «инородцев» Туруханского края, Красноярск, 1916; Кустарные промыслы Енисейской губ., Красноярск, 1915; К вопросу о ренте городских земель, M., 1919. Из новейших его работ нужно отметить: Проблеми соціялістичної реконструкції сільского господарства, Харків, 1930. Им написаны также мемуарные работы: На баррикадах революции, Харьков, 1927; Ильич, каким я его знал, Л., 1926, и др.