Биография Остерман-Толстой граф Александр Иванович

— генерал-адъютант, генерал от инфантерии, шеф Павловского полка, командир Гренадерского корпуса.
А. И. Остерман-Толстой родился в 1770 году, и был сын Ивана Матвеевича Толстого (впоследствии генерал-поручика и директора кадетского корпуса); вскоре после своего рождения был зачислен унтер-офицером лейб-гвардии Преображенского полка; действительную службу начал в 1784 году в чине прапорщика; спустя четыре года, был назначен в армию генерал-фельдмаршала кн. Потемкина-Таврического.
Проведя 1788 год в Молдавии и Бессарабии, он в следующем году участвовал во многих сражениях и особенно отличился в делах: на реке Салсе, при атаке на Измаил и взятии Бендер, и за отличия был произведен в подпоручики.
В 1790 году он участвовал во взятии Килии; в ноябре того же года командированный на Черноморский гребной флот участвовал в нескольких схватках с турецким флотом под стенами Измаила; 11-го декабря в самом штурме и взятии Измаильских укреплений; в 1791 г, в чине поручика, в сражении на Дунае у местечка Мачина, после чего возвратился в Петербург.
Вскоре он побывал в Москве, где познакомился со своими родственниками — графами Федором и Иваном Андреевичами Остерманами, которые, с Высочайшего разрешения, передали ему в 1796 г. как свой титул, так и имущественные права. К тому времени гр. Остерман-Толстой был уже полковником Бугского егерского полка. Причисленный в 1797 году к Рижскому пехотному полку, он в феврале следующего года был произведен в генерал-майоры и назначен шефом Шлиссельбургского пехотного полка. Вскоре он оставил военную службу и был переименован в действительные статские советники; но уже в 1801 году снова был принят в армию с чином генерал-майора.
В кампанию 1805 года он принял в команду отряд, составлявший часть корпуса генерал-лейтенанта гр. А. П. Толстого; в 1806 г. находился под начальством Бенигсена, командуя второй дивизией, и за блестящее отражение неприятельских атак при реке Нареве был произведен в генерал-лейтенанты.
Еще более отличился он в Пултусском сражении, в котором, командуя левым крылом армии Бенигсена, разбил корпус маршала Даву. В битве при Прейсиш-Эйлау гр. Остерман-Толстой находился со своей дивизией на левом крыле и упорно выдерживал натиск сильнейшего неприятеля, не уступив ему ни пяди земли. В следующем за тем сражении, при Гутштадте, Остерман был тяжело ранен в ногу на вылет и принужден был оставить поле сражения.
За участие в перечисленных сражениях гр. Остерман-Толстой был награжден, между прочим, орденом Георгия 3-й ст. и золотой, осыпанной алмазами шпагой с надписью: «за храбрость». По возвращении в Россию и по выздоровлении, он был назначен командиром лейб-гвардии Преображенского полка и всей 1-й гвардейской дивизии.
Три года спустя, 23-го октября 1810 года, расстроенное здоровье вынудило гр. Остермана-Толстого оставить военную службу и выйти в отставку.
Но с началом Отечественной войны он вновь был уже в армии и первое время состоял при корпусе генерала Витгенштейна, а затем получил в командование 4-й армейский корпус, входивший в состав 1-й западной армии Барклая-де-Толли. В Отечественную войну гр. Остерману-Толстому выпало на долю первому дать серьезный отпор французам.
Когда решено было обеим армиям соединиться под Витебском и дать там Наполеону генеральное сражение, после длившегося уже целый месяц отступления, гр. Остерману с его корпусом, полками Нежинским и Ингерманландским драгунскими и лейб-гусарским, велено было идти к Островне, куда, в свою очередь, двигался из Бешенковичей Мюрат и принц Евгений Богарне со своими корпусами.
Нежинский и лейб-гусарский полки, имея при себе шесть орудий, шли во главе колонны гр. Остермана и в 7-ми верстах от Витебска неожиданно натолкнулись на конный французский пикет. Бросившись на него, нежинцы его опрокинули, а вслед за ним и еще несколько французских разъездов и, преследуя их, домчались до самой Островны, где стоял Мюрат с двумя кавалерийскими корпусами и пехотным полком.
Близко подпустив нежинцев, Мюрат открыл по ним сильную канонаду, а затем атаковал их с разных сторон несколькими кавалерийскими полками.
Нежинцы были опрокинуты.
Тогда гр. Остерман-Толстой приказал пехоте спешить к Островне и, подойдя к ней на пушечный выстрел, занял выгодную позицию.
Получив приказание обязательно удержать неприятеля у Островны ввиду того, что с часу на час ожидалось прибытие 2-й армии кн. Багратиона к Витебску, гр. Остерман-Толстой до 10-ти часов вечера упорно держался на занятой позиции.
Губительный огонь неприятеля вырывал целые ряды на передней линии, но когда у него спросили, что он прикажет делать, чтобы избежать вреда, наносимого полкам картечными выстрелами, он отвечал: «ничего не делать — стоять и умирать». Лишь ночью гр. Остерман отступил к ближайшей деревне.
После дела при Островне гр. Остерман со своим корпусом, находясь в составе 1-й колонны, двинулся к Смоленску, а оттуда к Цареву-Займищу.
Здесь его корпус, составив вместе с корпусом генерала Багговута отдельный отряд, поступил под начальство генерала Милорадовича.
В Бородинском сражении гр. Остерман-Толстой со своим 4-м корпусом сменил Раевского, когда корпус последнего был наполовину уничтожен и расстроен непрерывными атаками французов.
Прибыв на место, он сам несколько раз водил полки отбивать атаки французов и до тех пор находился в передовых линиях центра, пока, сильно контуженый, не принужден был оставить поле сражения.
За отличия в Бородинском сражении гр. Остерман был награжден орденом св. Александра Невского.
Когда после Бородинского боя кн. Кутузов отступил к Москве и 1-го сентября в деревне Филях созвал военный совет, на котором предложил на обсуждение вопрос об оставлении Москвы, то гр. Остерман-Толстой присоединился к мнению Барклая-де-Толли и, между прочим, заметил: «Москва не составляет России: наша цель не в одной защите столицы, но всего отечества, а для спасения его главный предмет есть сохранение армии». По занятии Тарутинского лагеря, гр. Остерман-Толстой со своим корпусом был отряжен в Немчино с приказанием охранять наш тыл. Во время сражения 6-го октября при Тарутине корпус Остермана составлял третью колонну и искусным выполнением возложенной на него задачи много способствовал поражению Мюрата.
Далее, гр. Остерман участвовал со своим корпусом в преследовании французов до Вильны и здесь, ввиду сильно расстроенного здоровья, принужден был на некоторое время оставить армию. Поправившись, граф тотчас же поехал в армию, бывшую уже в заграничном походе, и явился туда перед Бауценским сражением.
Ему был вверен отряд, с порученьем прикрывать левое крыло русских войск и занять некоторые высоты.
Несмотря на упорнейший натиск французов, он все время мужественно держался на занятой позиции, сам находясь постоянно в цепи стрелков и руководя ими. Будучи ранен пулей в левое плечо, он не дал даже перевязать как следует раны, и в течение трех часов продолжал руководить сражением, пока, полумертвый, не был вынесен из стрелковой цепи. Полученная в Бауценском сражении рана заставила его снова оставить армию. Вылечившись и опять явившись в армию перед Дрезденским сражением, гр. Остерман получил в команду отдельный отряд, состоявший из 1-й пехотной гвардейской дивизии и еще нескольких полков, с которыми должен был наблюдать крепость Кенигштейн.
Против него находился Вандам, значительно превосходивший его численностью, но не решавшийся ничего предпринимать в течение дрезденского сражения, окончившегося для союзников неудачно.
Когда решено было отступать, гр. Остерману предписано было следовать к Максеу на соединение с армией, если дорога из Пирны на Теплиц занята французами.
Приказание это застало графа на его позиции у Пирны. Вникнув в положение дел, он увидел, что точное выполнение этого приказания откроет французам путь на Теплиц, откуда они могли двинуться навстречу нашим колоннам, сходившим с гор и с тыла преследуемым маршалами Мюратом, Виктором, Мармоном и Сен-Сиром. С другой стороны, движение на Теплиц, в случае удачи, обеспечивая союзникам отступление, должно было дорого обойтись отряду.
Гр. Остерман-Толстой решил, однако, лучше принести в жертву себя и вверенные ему гвардейские полки, чем подвергнуть всю армию опасности быть уничтоженной.
Поэтому он приказал Евгению Виртенбергскому и Ермолову с одной частью отряда делать ложные нападения на Вандама, а другую направил к Петерсвальде.
Задуманные Остерманом маневры удались, и он успешно достиг Петерсвальда, откуда двинулся по направлению к Теплицу.
Вандам, узнав, наконец, о малочисленности находившегося перед ним русского отряда, решил действовать более стремительно и произвел несколько неожиданных атак. Находясь сам все время в арьергарде, гр. Остерман-Толстой приказал Ермолову выбрать, не доходя Теплица, первую, какая найдется, выгодную позицию и остановить на ней войска.
Последний занял позицию за Кульмом.
Русских было всего лишь около 14000 человек; но решено было не отступать ни шагу и или устоять, или умереть.
Утром французы спустились с гор, атаковали Кульм, а затем Пристен и Страден, особенно напирая на последний, и после упорного сопротивления завладели ими, но вскоре должны были уступить.
В два часа Вандам решил произвести решительный натиск и приказал двум густым колоннам пробиться сквозь нашу линию между левым крылом и центром.
Колонны двинулись, овладели Пристеном и, пройдя лес, вышли на равнину к нашему левому флангу, где стояли полки лейб-уланский и драгунский и куда подходила 1-я кирасирская дивизия.
Ими французы были опрокинуты и смяты. В четыре часа дня стало очевидным, что французам не пробиться к Теплицу.
В это время гр. Остерману-Толстому оторвало ядром левую руку. За дело под Кульмом гр. Остерман был награжден орденом св. Георгия 2-й степени.
После двух ампутаций он начал поправляться, но уже не мог принять участия в дальнейших делах против Наполеона.
Последней наградой за военные отличия, полученной им в 1813 году, был орден св. Владимира 1-й степени.
По возвращении в Петербург граф Остерман был назначен шефом Павловского полка (17-го декабря 1815 г.), а в следующем году — командиром Гренадерского корпуса.
Произведенный 17-го августа 1817 года в генералы от инфантерии, он вскоре, по расстроенному здоровью, был уволен в бессрочный отпуск и более на службу не возвращался.
С тех пор он жил во Франции, Италии и Германии, а в 1831 году отправился в трехлетнее путешествие по Востоку.
В 1835 году, при открытии в Кульме памятника знаменитому сражению, император Николай I наградил графа орденом св. Андрея Первозванного, а австрийский император Фердинанд прислал ему специально вычеканенную по этому случаю медаль, при собственноручном письме.
С 1837 года гр. Остерман-Толстой поселился в Женеве, где и скончался 14-го февраля 1857 г. и там же был погребен.
Со смертью гр. А. И. Остермана-Толстого, умершего бездетным, род графов Остерманов прекратился.
Большинство современников отзываются об А. И. Остермане-Толстом как о замечательной и своеобразной личности. «Нравственные качества его, более других выступавшие, — говорит, напр., кн. П. А. Вяземский, — были: прямодушие, откровенность, благородство и глубоко врезанное чувство народности, впрочем, не враждебной иноплеменным народностям». «Деяния российских полководцев и генералов, ознаменовавших себя в достопамятную войну с Францией в 1812, 1813, 1814 и 1815 гг.», ч. 3; «Сын Отечества» 1857 г. № 18, стр. 415?416; Леер, «Энциклопедия военных и морских наук», т. VII; А. И. Михайловский-Данилевский, «Описание войн 1812, 1813 и 1814 гг.». «Отечественная Война». Составлено по сочин. А. И. Михайловского-Данилевского, прил. к журналу «Родина» 1899 г. за август и сентябрь;
Н. Ф. Дубровин, «Отечественная война в письмах современников (1812-1815 г.). СПб. 1882 г.; «Северная Пчела» 1857 г. № 29; «Военный Сборник» 1864 г., т. XXXIX, № 9, отд. II, стр. 75-80; «Отечественные Памятники» на 1817 г. № 1: «Памятник славы Остермана в Богемии». «Сын Отечества» 1814 г. № 2, стр. 83-85, ст. Кучковского «Твердость духа и благочестие русского героя», 1815 г., ч. 21, № 14, стр. 64; «Вестник Европы» 1818 г., ч. 100, № 44, стр. 95, ст. Н. Иванчина-Писарева: «Надпись к портрету гр. Остермана-Толстого»; Воронов и Бутовский, «История лейб-гвардии Павловского полка», стр. 36 и приложение, стр. 266-269; «Русский Вестник» 1875 г.; «Русский Архив» 1878, кн. I; 1885, III; 1886, I; 1875, I; 1877, I; «Рус. Стар.», т. 7, 11, 18; «Остафьевский Архив кн. Вяземских», т. I, СПб. 1899; М. П. Степанов, «Село Ильинское», М. 1900. E. Ястребцев. {Половцов} Остерман-Толстой, граф Александр Иванович — генерал от инфантерии (1770-1857), внук Анны Андреевны Толстой, урожденной графини О., дочери знаменитого сотрудника Петра Великого.
Императрица Екатерина II дозволила О. Толстому принять графский титул, с фамилией и гербом рода О. Боевую службу начал в войне против турок, состоя в армии кн. Потемкина.
Во время Отечественной войны командовал пехотным корпусом; особенно отличился под Островной и при Бородине.
В кампанию 1813 г. О.-Толстой прославил свое имя в блестящем бою под Кульмом (см.), где потерял левую руку, оторванную ядром. До 1817 г. командовал гренадерским корпусом; позже, по болезни, не нес действительной службы {Брокгауз} Остерман-Толстой, граф Александр Иванович (1770-1857) — генерал-адъютант, генерал от инфантерии, герой Бородина и Кульма, был сыном генерал-пор. Ив. Ив. Толстого; начал службу прап-ком в 1784 г. в лейб-гвардии Преображенском полку, в 1788-1791 гг. волонтером участвовал в войне с Турцией и за боев. отличия был произведен в подпоручики и поручики.
В 1793 г. он перешел в армию в чине подполк. и был зачислен во 2-й батальон Бугского егер. корпуса, в 1796 г. был произведен в полк. и с Выс. соизволения принял титул и фамилию О. от своих родств-ков графов Федора и Ивана Андреевичей О.; в 1797 г. он был переведен в Рижский мушк. п., в 1798 г. произв. в генерал-майоры и назн. шефом Шлиссельбургск. мушкет. п., но в том же году переименован в действ. ст. сов. для определения к стат. делам. Со вступлением на престол Имп. Александра I О.-Т. тотчас же вернулся в воен. службу.
В 1805 г. он командовал отдел. отрядом в составе десант. корпуса гр. П. А. Толстого, отправленного в Померанию; в 1806 г., командуя дивизией, он сражался при Нареве, Прейсиш-Эйлау и Гутштадте, где был тяжело ран. (чин г.-л., орден святого Георгия 3 кл. и зол. шпага с алм.). По излечении от раны О.-Т. был назначен командиром лейб-гвардии Преображенского полка и начальником 1-й гвард. пехотн. дивизии, но расстроен. раной здоровье заставило его в 1810 г. выйти в отставку.
С началом Отеч. войны он снова вступил в службу и был назначен командиром IV пехотн. корпуса, с которым самостоятельно вел бой у Островны.
Получив приказание держаться на позиции у Островны до подхода армии Багратиона к Витебску, О.-Т. отдал войскам лаконич. приказание «Стоять и умирать». В Бородин. сражении О.-Т. лично неск. раз водил части своего корпуса в атаку и был тяжело контужен (орден святого Александра Невского).
На воен. совете в Филях он высказался, что «Москва не составляет России, наша цель не в одном защищении столицы, но всего отечества, и для спасения его глав. предмет есть сохранение армии». Затем О.-Т. участвовал в сраж. при Тарутине и в преслед-нии франц. армии до Вильны.
В камп. 1813 г. он участвовал в сраж-х при Бауцене (ран. в плечо), Дрездене и Кульме, где ядро оторвало ему руку. Наградой за Кульму был орден святого Георгия 2 кл., а богемские дамы поднесли ему зол. кубок, украшенный камнями.
О.-Т. вырезал на этом кубке имена полк. командиров, участвовавших в Кульмск. сражении, и павших в нем офицеров и с Высоч. соизволения передал его в лейб-гвардии Преображенский полк (находится ныне в Преображенском всей гвардии соборе для употребления его в Велик. посту при Святом Причастии).
Рана под Кульмом лишила О.-Т. возм-сти продолжать участие в войне. В 1815 г. он был назначен шефом Павл. гренадерского полка, в 1816 г. — командиром гренадерского корпуса, а в 1817 г. произв. в генералы от инфантерии, но вскоре по расстроенному здоровью был уволен в бессрочный отпуск и поселился за границей.
В 1835 г. при открытии Кульмск. памятника он получил орден святого Андрея Первозванного, а австр. имп-р прислал ему спец-но вычеканенную по этому случаю зол. медаль.
О.-Т. умер в Женеве, где и погребен.
А. П. Ермолов был оч. высокого мнения об О.-Т. как генерале, «известном упорностью в сраж-х» («Записки о 1812 г.» М., 1863). Кн. П. А. Вяземский отмечает в О.-Т. «прямодушие, откровенность, благородство и глубоковрезанное чувство народности, не враждебной, однако, иноплемен. народностям». {Воен. энц.}