Биография Остен-Сакен князь Фабиан Вильгельмович фон дер

— генерал-фельдмаршал, главнокомандующий 1-й армией, член Государственного Совета, шеф Углицкого пехотного полка. Ф. В. Остен-Сакен родился в Ревеле 20 октября 1752 года и происходил из старинной курляндской фамилии.
Отец его барон Вильгельм-Фердинанд, состоя в чине капитана адъютантом при гр. Минихе, был переведен в ревельский гарнизон, где и умер в 1754 г. Оставшись после смерти отца двухлетним ребенком, барон Остен-Сакен годы своего детства провел в бедной обстановке.
Мать поместила его в школу, находившуюся в Дерпте, но он пробыл в ней недолго. 18 октября 1766 года Ф. В. Остен-Сакен поступил подпрапорщиком в Капорский мушкетерский полк; три года спустя, будучи в чине сержанта, участвовал в блокаде города Хотина, а затем и в дальнейших делах с турками, причем за выказанные отличия был произведен в сентябре того же 1769 г. в прапорщики, а в следующем году в подпоручики с переводом в Нашебургский мушкетерский полк, с которым и находился с 1770 по 1773 год в числе войск, сражавшихся под начальством Суворова с польскими конфедератами.
Будучи в Варшаве, барон Остен-Сакен поступил ординарцем к русскому послу гр. Штакельбергу, приобрел расположение последнего и оставался при нем довольно долго. Произведенный к 1785 г. в капитаны, Остен-Сакен был переведен в Сухопутный Шляхетский кадетский корпус, а в следующем году, в чине подполковника, был назначен в Московский гренадерский полк, в котором прослужил до 19 июля 1789 года, когда был переведен в Ростовский мушкетерский полк, в составе которого участвовал в сражениях на p. Пруте и при взятии Фокшан, причем за храбрость, выказанную при овладении неприятельскими окопами и монастырем св. Самуила, был награжден орденом св. Владимира 4-й ст. с бантом.
Далее он участвовал в занятии Бендер и в штурме крепости Измаила, причем сам Суворов отзывался о нем, как об одном из «наиболее содействовавших мужеством и благоразумием своим к одержанию над неприятелем совершенной победы». Произведенный 10 августа 1792 года в полковники, он в следующем году был переведен в Черниговский мушкетерский полк, и вскоре принял участие в кампании против польских мятежников; между прочим, за дело под Вильно Остен-Сакен был награжден золотой шпагой с надписью «за храбрость». 28 сентября 1797 года он был произведен в генерал-майоры, с назначением шефом Екатеринославского гренадерского полка, а 11 июля 1799 года — в генерал-лейтенанты.
В том же году, находясь в корпусе Римского-Корсакова, он в одной из геройских атак на колонны французов при Цюрихе был тяжело ранен в голову, взят в плен войсками Массены и отправлен в Нанси. В 1801 году, по возвращении из плена, ему был вверен С.-Петербургский гренадерский полк и поручено было с этим полком охранять берега Эстляндии и вести переговоры с адмиралом Нельсоном; в 1805 г. Остен-Сакен был назначен сначала командующим корпусом, расположенным в Гродненской губернии, а потом резервным корпусом во Владимирской губернии, последним, впрочем, недолго, так как, ввиду войны с Францией, он отправился в нашу армию за границу и участвовал, между прочим, в сражениях: при Пултуске, деревни Янковой, при Прейсиш-Эйлау, и за оказанные отличия был награжден орденом св. Владимира 2-й степени большого креста и прусским орденом Красного Орла. После этого Остен-Сакен участвовал еще в сражениях при деревне Лаунау и под Гутшадтом.
Вскоре по донесению Бенигсена, он был лишен команды, отдан под суд и в течение пяти лет жил в Петербурге.
С началом Отечественной войны, Остен-Сакену был вверен резервный корпус, расположенный на Волыни, с поручением охранять наши юго-западные губернии от вторжения австрийцев и саксонцев». По соединении южных армий, начальство над которыми было поручено адмиралу Чичагову, Остен-Сакен поступил под его команду и принял корпус гр. Каменского.
Вслед за тем Наполеон начал отступление от Москвы.
Чичагову повелено было спешить к реке Березине, чтобы преградить Наполеону дорогу из России; но против адмирала стояли австрийцы и саксонцы, под командой князя Шварценберга и генерала Ренье. Чтобы выполнить повеление, Чичагову нужно было во чтобы то ни стало удержать на месте кн. Шварценберга.
С этой целью он усилил войска Остен-Сакена корпусом генерала Эссена 3-го и поручил ему наблюдать у Брест-Литовска за кн. Шварцнбергом.
У последнего было 50000 человек, у Бакена же 27000; сам же Чичагов направился к Березине.
Удачными маневрами Остен-Сакену удалось привлечь на себя неприятельские силы, разбить соединенные отряды под начальством Конопки, нанести серьезное поражение корпусу Ренье в ночном деле под Волковыском и вместе с тем выиграть время, которым воспользовался Чичагов для выполнения своей задачи.
Исполнив поручение, Остен-Сакен отступил к Брест-Литовску.
Затем, выделив из своего корпуса несколько отрядов в Дунайскую армию, Остен-Сакен до конца кампании стоял близ Ковеля.
При отступлении корпуса Ренье из России он энергично преследовал его до самой границы, причем несколько раз наносил его арьергарду серьезные поражения.
По отступлении Ренье из пределов России, Остен-Сакен направлен был в Варшавское герцогство, соединился там с графом Милорадовичем и занял вместе с ним Варшаву.
Вслед за тем ему приказано было действовать против кн. Понятовского.
Выступив с корпусом из Варшавы, он занял 10 марта 1813 года предместье крепости Ченстохово, и тесной блокадой и усиленным бомбардированием скоро заставил гарнизон сдаться на капитуляцию.
Овладев Ченстоховом, Остен-Сакен двинулся к Кракову, где стоял кн. Понятовский со своим корпусом, и принудил последнего удалиться в Галицию.
За очищение Варшавского герцогства от неприятеля Остен-Сакену был пожалован орден св. Александра Невского.
Из дальнейших действий Сакена против французов обращает внимание его участие в составе Силезской армии, под общим командованием Блюхера.
При появлении Наполеона против Силезской армии последняя отступила к Ядеру. В это время Наполеон узнал, что главная армия союзников угрожала Дрездену и тотчас же возвратился туда, оставив против Блюхера маршала Макдональда.
Последний продолжал наступать на Блюхера, хотя его корпус значительно уступал по численности Силезской армии. Блюхер воспользовался этим обстоятельством, остановился на реке Кацбахе и разбил французского маршала.
В этом сражении Остен-Сакен командовал правым крылом Силезской армии. Ему поручено было овладеть ключом неприятельской позиции — высотами у Эйхгольца.
Быстро поведя свой корпус в атаку, он скоро расстроил левое крыло Макдональда, овладев высотами между Бельсгофом и Эйхгольцем, утвердил на них 12-пушечную батарею, опрокинул стоявших впереди французов и захватил 42 орудия и много пленных.
О действиях его в Кацбахском сражении Блюхер писал императору Александру I: «Я обязан победой под Кацбахом особенно Сакену; быстро и без приказаний моих занял он 12-пушечной батареей высоты между Бельсгофом и Эйхгольцем, посредством чего я был поставлен в возможность тотчас обратить нападение на правое крыло неприятелей». В награду за Кацбахское сражение барон Остен-Сакен в тот же день был произведен в генералы от инфантерии.
Далее, во время сражения под Лейпцигом Сакен занял 6 октября своим корпусом позицию на северной стороне Лейпцига против Галльских ворота, защищенную несколькими редутами, и на другой день атаковал Галльское предместье.
Будучи дважды отбит, он однако еще с большей отвагой бросился на приступ в третий раз и овладел предместьем.
За этот подвиг он был награжден орденом св. Георгия 2-й степени.
После сражения под Лейпцигом французские войска отступили за Рейн, союзные же армии преследовали их до самого Рейна. Честь первыми перейти эту реку выпала на долю корпуса барона Остен-Сакена, который близ города Мангейма, в ночь с 19 на 20 ноября, после непродолжительного, но упорного дела, перешел Рейн. После переправы через Рейн Сакен участвовал в деле при Бриенне, несколько раз переходившем из рук в руки и оставшемся все-таки за русскими, причем в последнем бою из-за обладания селением Ла-Ротьер — ключом Бриенна — Сакен отбил у французов 20 пушек, в числе коих была батарея молодой гвардии, захваченная на глазах самого Наполеона.
Бриеннская победа имела огромное значение, и император Александр I наградил главного ее виновника орденом св. Андрея Первозванного.
Не менее удачно действовал Сакен и в сражении под г. Mo, а затем и при Кроа, в котором, за отсутствием Блюхера, он командовал Силезской армией.
Долго и упорно дрался он с целой армией Наполеона, но ввиду того что предпринятое обходное движение (по распоряжению Блюхера) не удалось, Сакен отступил к Лаону. Три дня спустя барон Остен-Сакен участвовал в ночном нападении на корпус Мармона, во время которого французский маршал лишился 45 орудий, 100 зарядных ящиков и нескольких тысяч пленными.
По вступлении союзных войск в Париж, Остен-Сакен был назначен генерал-губернатором и своим обхождением и умелыми распоряжениями о сохранении порядка скоро привлек к себе симпатии населения.
В знак признательности Городовое Правление Парижа поднесло Остен-Сакену, при отъезде его в Россию, вместе с другими подарками, адрес и золотую осыпанную бриллиантами шпагу, на одной стороне которой было высечено: «Мир 1814 года», а на другой — «Город Париж Генералу Сакену». По возвращении в Россию барон Остен-Сакен получил в командование 3-й корпус и с ним в следующем году, под главным начальством фельдмаршала кн. Барклая-де-Толли, совершил заграничный поход во Францию.
Во время смотров при Вертю, он командовал центром нашей армии. Вернувшись в том же 1815 году в Россию, Сакен продолжал командовать 3-м корпусом до смерти генерал-фельдмаршала князя Барклая-де-Толли. Назначенный 8 июня 1818 года главнокомандующим 1-й армией, барон Остен-Сакен занимал этот пост почти до самой своей смерти, причем с 26 августа того же 1818 года состоял и членом Государственного Совета. 8 апреля 1821 года барон Остен-Сакен был возведен в графское Российской империи достоинство.
Вскоре после своего восшествия на престол император Николай I пожаловал гр. Остен-Сакена шефом Углицкого пехотного полка, переименованного в «полк графа Остен-Сакена». В том же 1826 году, 22 августа, графу был пожалован фельдмаршальский жезл, а 22 сентября 1830 года — орден св. Владимира 1-й степени.
Скоро началось первое польское восстание, волнение стало быстро распространяться по Литве. Для подавления мятежа губернии: Киевская, Подольская и Волынская были подчинены гр. Остен-Сакену.
Быстро принятыми, энергичными мерами он уничтожил шайки мятежников и восстановил спокойствие.
В награду за это император Николай I пожаловал ему 1 июля 1831 года свой портрет, украшенный алмазами для ношения на груди, а в следующем году, 2 ноября, возвел его в княжеское Российской империи достоинство.
В начале 1835 года 1-я армия была упразднена, и князь Остен-Сакен был уволен от должности главнокомандующего ею. В Высочайшем рескрипте, данном на имя князя по этому поводу, между прочим сказано: «благоприятные обстоятельства представляют Мне возможность доставить вам необходимое отдохновение и покой после долголетнего знаменитого служения вашего на пользу и славу Отечества и, вместе с тем, пригласив вас в С.-Петербург на постоянное жительство, пользоваться личными советами и опытностью вашею. На сей конец Я приказал приготовить для вас помещение в одном из дворцов моих и сохранить вам содержание, по званию главнокомандующего вами получаемое» (84000 руб.). Но преклонные годы и слабость здоровья удержали кн. Остен-Сакена в Киеве, где он и скончался 7 апреля 1837 года. Тело его погребено на крепостном бастионе, вправо от Богородично-Рождественской церкви у дальних пещер. «Биографии Российских генералиссимусов и генерал-фельдмаршалов», ч. IV, стр. 81-121; А. М. Михайловский-Данилевский, «Описание Отечественной войны 1812 г.», ч. 4; «Описание войны 1813 г.» ч. 2; «Описание войны 1814 г.; «Деяния Российских полководцев и генералов, ознаменовавших себя в достопамятную войну с Францией в 1812, 1813, 1814 и 1815 гг.» ч. II; «Отечественная война». Составлено по сочин. А. И. Михайловского-Данилевского.
СПб. 1899 г.; Н. Дубровин, «Отечественная война в письмах современников (1812-1815 г.)» СПб. 1882 г.; «Северная Пчела» 1837 г. № 61; (Памятник генерал-фельдмаршалу кн. Остен-Сакену в Курляндии), 1835 г. М 33; «Русский Инвалид » 1837 г. № 111-112; «Речь над гробом генерал-фельдмаршала кн. Фабиана Остен-Сакена, сказанная профессором Мих. Максимовичем» (см. также в «С.-Петербургские Ведомости» 1837 г. № 99, стр. 439-440); «Журнал Мин. Народного Просвещения» 1837 г. ч. 14, № 4; «Московский Наблюдатель» 1837 г. ч. XI, стр. 388, 894; «Московские Ведомости» 1837 г. № 37. Е. Ястребцев. {Половцов} Остен-Сакен, князь Фабиан Вильгельмович фон дер 43-й генерал-фельдмаршал.
Барон (потом граф и князь) Фабиан Вильгельмович фон дер Остен-Сакен родился в Ревеле 20 октября 1752 года. Фамилия его с XV столетия известна в Курляндии.
Отец, барон Вильгельм Фердинанд Остен-Сакен, будучи капитаном, находился адъютантом фельдмаршала графа Миниха при его падении (1741 г.), переведен тогда в Ревельский гарнизон и тринадцать лет продолжал службу в том же чине по самую кончину свою (1754 г.). Под надзором попечительной матери [Мать князя Остен-Сакена, урожденная Удам, была дочь шведского майора] барон Остен-Сакен провел в бедности первые года своего детства.
Она поместила его потом в школу, находившуюся в Дерпте, но здесь не мог он получить блистательного образования, и сам впоследствии усовершенствовал себя в науках и языках, посвящая все свободное время учебным занятиям.
В юном возрасте определился он в военную службу (1766 г.) подпрапорщиком в Капорский мушкетерский полк и, в чине сержанта (с 1767 г.), выступил (1769 г.) на поле чести: участвовал в блокаде города Хотина генерал-аншефом князем Голицыным, в сражениях 22 июня и 29 августа [См. биографию генерал-фельдмаршала князя Александра Михайловича Голицына], в ночной атаке турецких войск 7 сентября и за отличие пожалован прапорщиком, на 18-м году от рождения.
Тогда он переведен в Нашебургский мушкетерский полк, в котором остался до капитанского чина (1777 г.), сражаясь (с 1771 по 1772 год), под знаменами Суворова, с польскими конфедератами.
Находясь в Варшаве, барон Остен-Сакен поступил в ординарцы к нашему послу, графу Стакельбергу, который — по словам Сегюра — царствовал в Польше именем Екатерины.
Он полюбил его за чрезвычайную расторопность, оставил при себе. Этот временный отдых был весьма полезен молодому человеку, наблюдавшему вблизи действия искусного дипломата: умная беседа и чтение усовершенствовали образование Остен-Сакена.
Из Углицкого мушкетерского полка он определен (1785 г.) в Кадетский корпус, как отличный офицер, совершенно знающий порядок службы, деятельный, усердный.
Здесь вскоре получил он чин майора (1786 г.) и в тот же день (13 ноября) переименован в подполковники с помещением в Московский гренадерский полк. Тогда Барклай-де-Толли, опередивший его впоследствии, находился еще поручиком.
В 1789 году барон Остен-Сакен снова обнажил меч против врагов Отечества и перешел с Ростовским мушкетерским полком (в который был переведен 19 июля) под начальство Суворова, участвовал (20 ч.) в сражении при реке Путне; при взятии (21 ч.) Фокшан и овладении турецкими окопами, также крепким монастырем Св. Самуила; получил за оказанную храбрость орден Св. Владимира 4-й степени с бантом; содействовал (5 ноября) занятию Бендер князем Таврическим; обратил на себя (11 дек. 1790 г.) во время измаильского штурма внимание Суворова, который отдал справедливость мужеству его и благоразумию.
Новое поле открылось для барона Остен-Сакена в 1794 году; он отличился в разных битвах против польских мятежников: при м. Липшняки (16 мая); Ошмяны (21 ч.); Салаты (16 июня); при штурмовании (8 июля) неприятельского ретраншемента под Вильно; во время покушения поляков (9 ч.) под этим городом и (31 ч.) при завладении оным; награжден золотою шпагою с надписью: «За храбрость»; сражался (20 авг.) при м. Олит; произведен за отличие в полковники; участвовал (28 ч.) во взятии г. Ковно; переведен (11 февр. 1795 г.) в Черниговский мушкетерский полк. По кончине Императрицы Екатерины II барон Остен-Сакен был пожалован в генерал-майоры Императором Павлом I, с назначением шефом Екатеринославского гренадерского полка (28 сент. 1797 г.), и вскоре произведен в генерал-лейтенанты (11 июля 1799 г.). Он находился в Швейцарии с корпусом Римского-Корсакова, когда этот генерал, окруженный в Цюрихе Массеною, принужден был вступить с ним в неравный бой 14 и 15 сентября. [См. биографию князя Суворова.] В первый день неприятель пять раз опрокинут и преследован со значительным уроном.
Барону Остен-Сакену удалось удержать позицию впереди города.
Ночь приближалась; французы прекратили наступление; в Цюрихе царствовал величайший беспорядок.
Сакен с трудом мог пробраться до квартиры Римского-Корсакова между войск, пушек, лошадей и экипажей, загромождавших улицы. У него был собран весь генералитет. «Не считаю положение наше столь критическим, как воображают, — сказал ему барон Остен-Сакен. — Урон наш не превышает 800 человек.
Мы можем держаться при Цюрихе несколько дней; между тем должен прибыть князь Италийский и все поправится». «Для этого, — отвечал корпусный командир, — нам нужны хлеб и патроны». На другой день (15 сент.), в четыре часа утра, Сакен снова явился к Римскому-Корсакову. «Что вы решили?» — был первый вопрос его. «Овладеть Цюрихской горой, сосредоточить там весь корпус и тогда отступить к Эглизау, смотря по обстоятельствам». Между тем минута битвы наступала. «Я отправлюсь к своему месту, — сказал Сакен, — и, удерживая неприятеля от города, буду ожидать дальнейших. распоряжений ваших». Тогда он разделил пятитысячный отряд свой на две колонны и, без потери времени, двинулся против Массены: французы были не только опрокинуты, но преследованы на довольно значительном пространстве по дорогам, ведущим в Эглизау и Баден. Обрадованный успехом, барон Остен-Сакен отправил своего адъютанта к Римскому-Корсакову с просьбою: приказать левому флангу, располагавшемуся у Цюрихской горы, примкнуть к правому близ Эглизауской дороги и тем дать выгодный оборот сражению.
Около двух часов прошло до возвращения посланного.
В это время барон Остен-Сакен принужден был отступить к прежней своей позиции.
Наконец адъютант прискакал с ответом корпусного командира, что город договаривается о сдаче, что сам он уже перешел за Цюрихскую гору и что все бежит в величайшем беспорядке.
Барон Остен-Сакен немедленно обратил адъютанта к Римскому-Корсакову с требованием оставить в его распоряжении по крайней мере несколько батальонов, потому что Козловский полк почти весь был расстроен, а Екатеринославский гренадерский только один сражался, но и это желание не выполнено.
Положение барона Остен-Сакена было самое отчаянное: он находился в сильнейшем огне, окруженный многочисленным неприятелем, без всякой надежды иметь подкрепление.
Уже ограда корпуса, храбрые гренадеры, сражавшиеся как львы, не зная опасности, в которой находились, начали колебаться. «Разве вы не те Екатеринославцы, которые славились при Императрице Екатерине?» — вскричал тогда барон Остен-Сакен, схватив знамя и бросившись вперед.
В эту минуту герой был ранен пулей в голову: его отнесли в город. «Едва оставил я поле сражения, — писал Сакен к своему приятелю из Нанси, — как солдаты устремились за мною, окружили меня на улице, где перевязывали мне рану, не хотели удалиться.
Я утешал их по возможности и указывал им дорогу, по которой следовало отступать.
В первом часу пополудни неприятельские войска заняли город, проходили мимо моих окон с радостными восклицаниями и беспрестанною стрельбою.
Признаюсь, что минута эта была одна из горестнейших моей жизни! Вечером пришли в мою квартиру несколько офицеров штаба генерала Массены, в том числе адъютант Рейнвальд и батальонный командир Баель. Они напали на мои вещи: похитили у меня лошадей, экипаж, деньги, платья — словом, все, что я имел; людей же моих (которых принудили увезть эту добычу в дом Массены, где разделили ее между собою) удержали пленными.
Таким образом, остался я без прислуги и без потребнейших вещей. На другой день послал я к генералу Массене с жалобою о подобном поступке, неслыханном у просвещенных народов, однако ж ничего мне не возвращено.
Отнять последнюю рубашку у генерала, которого после сражения находят раненным в спокойном городе, есть дело почти неизвестное простейшим людям! Пребывание мое в Цюрихе, и особенно откровенные мои выражения, не понравились Массене, также его штабу: они требовали непременно моего выезда.
Кроме того что здоровье мое этого не дозволяло, я сам не имел охоты отправиться во внутренность Франции.
Заметив, что я противился их воле, они старались делать мне всякого рода неприятности: я принужден был оставить Цюрих и прибыл в Нанси 3/15 октября.
Здешнее правительство назначает пленным некоторое вспомоществование, но это едва достаточно для их пропитания.
Оно предложило таковое пособие и мне; однако ж я никогда не жил на чужих издержках, а тем менее мог жить на счет врагов моего Отечества! В этом отношении несчастие мое несколько возвысило мою гордость». Возвратясь из плена в 1801 году, барон Остен-Сакен занял квартиры в Ревеле с вверенным ему С.-Петербургским гренадерским полком и, охраняя берега Эстляндии, производил переговоры с английским адмиралом Нельсоном.
Через три года потом (1804 г.) он пожалован (22 мая), при осмотре полка Императором Александром, кавалером ордена Св. Анны первой степени; командовал в 1805 году корпусом, расположенным в Гродненской, и после резервным во Владимирской губернии.
Война с Францией снова вызвала его (1806 г.) на бранное поле. Он участвовал в сражениях (14 дек.) при г. Пултуске; у деревни Янковой (22 янв. 1807 г.) и под Прейсиш-Эйлау (26 и 27 ч.); награжден орденом Св. Владимира второй степени большого креста; получил от короля Прусского ленту Красного Орла. Вслед за тем барон Остен-Сакен находился в битве (21 февр.) при деревне Лаунау, но вскоре постигло его несчастие: он лишился команды и пять лет влачил горестные дни в Петербурге, претерпевая крайний недостаток.
Наступил достопамятный 1812 год: Государь, уважая заслуги, храбрость и военное искусство барона Остен-Сакена, вверил ему резервный корпус, расположенный на Волыни. 29 сентября он поступил в армию адмирала Чичагова и принял в команду корпус генерала графа Каменского.
Тогда флигель-адъютант Чернышев [Ныне граф, генерал-адъютант, генерал от кавалерии и военный министр], с отрядом легких войск и ротой конной артиллерии, перейдя в семь суток более пятисот верст, занял города Седлец и Венгров, около двадцати местечек, истребил десять значительных магазинов, навел ужас на саму Варшаву.
Для прекращения этих опустошений фельдмаршал князь Шварценберг отрядил к местечку Бяле генерала Ренье с его корпусом.
Барону Остен-Сакену, имевшему под своим начальством 33 батальона пехоты, 16 эскадронов кавалерии, 3 казацких полка и 4 роты артиллерии, было поручено наблюдать у Бреста-Литовского за армией австрийского фельдмаршала и стараться прикрывать движение адмирала Чичагова к реке Березине.
Авангардом его командовал генерал-майор Гампер, боевым корпусом генерал-майор Булатов, резервом генерал-майор граф Ливен. Всех войск было у него не более 18000 человек, но вскоре главнокомандующий подкрепил его девятитысячным корпусом генерал-лейтенанта Эссена 3-го. Князь Шварценберг имел под ружьем до 50000 человек.
Он следовал с главными силами от берегов реки Буга, через Волковиск, к Слониму; встал между корпусом барона Остен-Сакена и армией Чичагова.
Тогда в Слониме формировался из мятежных литовцев гвардейский двухтысячный полк под командою Конопки.
Барон Остен-Сакен поручил генералу Чаплицу захватить его. Отряд наш, состоявший из двух егерских колков, Павлоградского гусарского, двух казачьих и конной роты Арнольди, подошел (8 окт.) к Слониму: Конопка обратился в бегство, но был настигнут Чаплицом, разбит, ранен пикой и взят в плен вместе с 13 офицерами и 235 нижних чинов. Прочие разбежались.
Это поражение имело важные последствия на остальные формирования в Литве. Узнав, что князь Шварценберг и Ренье устремились за армией Чичагова, которая шла к Слониму, барон Остен-Сакен выступил из Бреста к Высоколитовску в намерении атаковать где можно неприятельский арьергард и поодиночке корпуса, если к тому представится случай, но отступать от превосходных сил. «Только сим средством, — писал он, — надеюсь я подать Чичагову возможность уйти вперед и принудить неприятеля прекратить преследование Дунайской армии. Если бы даже я и был разбит, до чего, однако, не дошло, то и самое поражение мое, остановив неприятеля, все бы способствовало Чичагову к достижению цели, от которой зависела участь войны». В сих словах заключается превосходный план действий, избранный знаменитым полководцем. [Описание Отечественной войны, ч. 4, стр. 117.] 28 октября барон Остен-Сакен прогнал за реку Нарев французский отряд, находившийся при деревне Плоски; вошел в Беловежский лес; обратил в бегство (29 ч.) через Свислочь к Великим Гринкам часть арьергарда Ренье; сильно теснил его, в намерении воспрепятствовать князю Шварценбергу напасть с тыла на адмирала Чичагова; сразился с Ренье (1 ноября) при селении Лапинице; принудил его отступить к Волковиску; ворвался (2 числа) врасплох в этот город; овладел обозом и канцелярией корпусного французского генерала, который спасся в окно; продолжал сражаться с ним во всю ночь; положил на месте 500 человек; взял в плен столько же; отбил одно знамя; выступил из города (3 ч.), но принудил князя Шварценберга предпринять обратный путь из Слонима к Волковиску для подкрепления генерала Ренье. Ложное показание пленных австрийцев, что князь Шварценберг снова обратился к Слониму, заставило барона Остен-Сакена атаковать (4 нояб.) поутру левое крыло неприятеля.
В то время как сильный огонь открылся с обеих сторон и начинало уже завязываться настоящее дело, два пушечных выстрела, произведенные от местечка Изабелина, известили о приближении австрийского авангарда.
Барон Остен-Сакен немедленно приостановил нападение и, уклоняя корпус свой от двух огней многочисленного неприятеля, начал отступать к Бресту-Литовскому, теснимый австрийской кавалерией. 16 числа князь Шварценберг снова отделился от Ренье и пошел к городу Слониму.
Наш генерал, во время отступления, не позволил ему никогда себя расстроить и умел уничтожить покушения неприятеля зайти во фланг предводимого им корпуса.
Между тем адмирал Чичагов выиграл время и утвердился на реке Березине.
По приказанию Чичагова барон Остен-Сакен отправил к Дунайской армии 10000 человек.
Имея мало войск, он стоял между Ковелем и Любомлем и не мог покуситься ни на какое предприятие против Ренье. Вскоре последний, следуя за движением князя Шварценберга, начал отступать. «Победы Вашей Светлости, — писал к князю Кутузову барон Остен-Сакен, — расстроили намерения саксонцев.
Да будет вам вечная слава: вы решили судьбу и независимость северных держав». [Описание Отечественной войны, ч. 4, стр. 322.] Он старался настигнуть неприятеля: генерал-майор Булатов отбил у австрийцев 1200 чел. пленных; граф Ливен взял 400 человек из арьергарда генерала Ренье. 25 декабря последние войска неприятельские перешли границу.
Барон Остен-Сакен участвовал в покорении (27 янв. 1813 г.) Варшавы Милорадовичем; получил приказание от князя Кутузова, оставя для наблюдения за отступавшими к Галиции австрийцами один казачий полк, идти с корпусом к Ченстохову.
Подступив к этой крепости 10 марта, он немедленно очистил от неприятеля предместья и ближние селения; сначала держал крепость в тесной блокаде, потом (23 ч.) начал бомбардировать и заставил (25 ч.) коменданта сдаться на капитуляцию.
Весь гарнизон, состоявший из 54 штаб — и обер-офицеров и 1026 нижних чинов, взят в плен. В числе трофеев находились: 2 знамени, 24 медных пушки, одна мортира, 2740 ружей и множество военных снарядов и провианта.
Вслед за тем барон Остен-Сакен двинулся к Кракову, где стоял князь Понятовский с десятитысячным корпусом; принудил его удалиться в Галицию; заключил с австрийским генералом Фримоном условие, в котором между прочим сказано, что «корпуса обоих генералов, будучи наблюдательными, не должны напрасно проливать кровь»; награжден (16 мая) орденом Св. Александра Невского; присоединился к Главной армии. Постановленное перемирие (20 мая) прекратило только на два месяца с небольшим военные действия.
Барон Остен-Сакен поступил в состав Силезской армии, находившейся под предводительством прусского фельдмаршала Блюхера.
Корпус его состоял из 52000 человек.
Он участвовал в изгнании (6 авг.) неприятеля из г. Лигница; взял в плен 6 офицеров и 200 рядовых; сразился с французами при с. Штейднице; очистил от них (7 числа) Кейзервальд; занял (9 ч.) г. Бунцлау, но когда Наполеон, желая отдалить Блюхера от театра войны, двинул против него главные силы свои, барон Остен-Сакен отступил, вместе с пруссаками, до Яуера. В это время император французов узнав, что союзники угрожали Дрездену, возвратился туда, оставя в Силезии часть войск под начальством Макдональда.
Французский маршал, слишком самонадеянный, продолжал с меньшими силами преследовать Блюхера, но последний воспользовался отсутствием Наполеона: напал на Макдональда (14 авг.) при реке Кацбахе, совершенно разбил его, положил на месте до 18000 человек, взял более ста пушек. Барон Остен-Сакен, начальствовавший правым крылом Силезской армии, содействовал победе: овладел ключом позиции неприятельской, высотами у Эйхгольца, привел в совершенное расстройство левое крыло Макдональда, уничтожил покушение двух французских дивизий напасть на фланг союзников.
Перед сражением Блюхер отправил к нему следующую записку: «Herr general! Ich attaquire; was werden sie machen?» [«Господин генерал! Я атакую.
Что вы сделаете?»] — «Ура! Сакен», — отвечал он главнокомандующему и с этим победоносным восклицанием ударил на неприятеля в штыки [В тот день, по причине беспрерывного дождя, нельзя было стрелять из ружей], опрокинул его с крутых берегов в быстрые реки Нейсу и Кацбах, взял 42 орудия и в плен 1511 человек, в том числе одного генерала и 10 офицеров. «Я обязан важною победою под Кацбахом особенно Сакену, — писал Государю Блюхер, — быстро и без приказаний моих занял он 12-пушечной батареей высоты между Бельсгофом и Эйхгольцем, посредством чего был я поставлен в возможность тотчас обратить нападение на правое крыло неприятелей». [Описание войны 1813 года, сочинение Михайловского-Данилевского, 1840 г., ч. 2, стр. 21.] Император Александр произвел барона Остен-Сакена (14 ч.) в генералы от инфантерии; король Прусский пожаловал ему орден Черного Орла. Неприятель отброшен был за реку Квейсу.
Наполеон поспешил к Макдональду;
Блюхер снова отступил, но император французов не решился преследовать его, желая отомстить Богемской армии за Кульмскую битву. Тогда прусский фельдмаршал возобновил свои наступательные действия: переправясь (27 авг.) через Нейсу, вступил в Бауцен; преследовал неприятеля до реки Эльбы; нанес ему страшное поражение у Мейсена при с. Кельне; по переправе через Эльбу (21 сент.) при Шварц-Эльстере, вблизи главной армии Наполеона; разбил наголову у Вартенберга французского генерала Бертрана, взял 11 орудий; соединился у Цербига с Северной армией и, вместе с Наследным Принцем Шведским, двинулся к Лейпцигу.
Во всех этих битвах барон Остен-Сакен принял деятельное участие. 4-го октября Блюхер, не ожидая содействия Наследного Принца, находившегося при Галле, выступил из Шкейдица, встретил неприятеля в четырех верстах от Лейпцига, у селения Мекерна, разбил его и принудил отступить, частью за реку Парту, а частью к самым предместьям Лейпцига, причем взял 43 орудия. 5-го числа произведена в Силезской армии только одна удачная кавалерийская атака русскими гусарами. [См. биографию генерал-фельдмаршала князя Барклая-де-Толли] 6-го числа барон Остен-Сакен стал с двадцатитысячным корпусом на северной стороне Лейпцига, против Галльских ворот, у деревни Голиса.
Несколько редутов защищали их. 7-го, в день, назначенный для приступа, он атаковал Галльское предместье, два раза был отражен со значительной потерей, но ворвался в него; получил (8 окт.) за оказанное мужество военный орден Св. Георгия второй степени.
Потом барон Остен-Сакен преследовал неприятеля, через Мерзебург и Эйзенах, к Рейну; перешел эту реку близ города Мангейма ночью с 19 на 20 декабря.
Двадцатишеститысячный корпус его, при котором находился король Прусский, сосредоточился на том месте, где Некар впадает в Рейн. На противоположном берегу был редут с шестью орудиями, которые господствовали над устьем Некара и Мангеймом: надлежало было овладеть этим укреплением.
В 4-м часу поутру посадили на лодки и плоты русских егерей, которых, за темнотою, французы приметили уже тогда, когда они были в нескольких шагах от левого берега Рейна. Неприятель открыл по ним пушечную и ружейную пальбу, продолжавшуюся три четверти часа. Егеря три раза безуспешно ходили на приступ, но в четвертый раз ворвались в редут и взяли все шесть орудий и триста человек, их защищавших.
Король подъехал к победителям, благодарил их и был приветствуем восклицанием «Ура!». Все это происходило во мраке зимней ночи. Взошедшее солнце осветило русских, уже ставших твердой ногой во Франции.
Окрестность огласилась воинской музыкой, гремевшей во всех полках, а Рейн покрыт был судами, перевозившими войска.
К шести часам вечера поспел понтонный мост, по которому прошел весь корпус. [Описание похода во Франции в 1814 году, Михайловского-Данилевского, изд. 1836 г., ч. 1, стр. 38 и 39.] За эту переправу барон Остен-Сакен получил от Государя в награду пятьдесят тысяч рублей.
Переправясь через Рейн, Блюхер разделил армию на две части. Одну из них, состоявшую из корпусов графа Сен-При и Капцевича, под начальством графа Ланжерона, оставил он для блокады Майнца и Касселя; с другой, то есть с корпусами Йорка и барона Остен-Сакена, пошел вперед.
Маршал Мармон, сосредоточивший силы свои у Тюркгейма, отступил к Мецу. Блюхер двинулся к Нанси, занял этот город, открыл сообщение с Главной армией и потом, через Туль и Жуэнвиль, продолжал движение к Бриенну, куда вступил 14 января (1814 г.). С ним были тогда одни русские войска под командою барона Остен-Сакена и Олсуфьева.
Йорк наблюдал за Мецем, Тионвилем и Люксембургом, а Клейст только что переправлялся через Рейн. Главная квартира императора французов находилась в Шалоне.
Вскоре Наполеон открыл наступательные действия: атаковал (15 янв.) отряд генерала Ланского, оставленного Блюхером в Сен-Дизье для содержания сообщения к стороне Бар-ле-Дюка с передовыми войсками Йорка; принудил его отступить к Васси; отрезал от прусского фельдмаршала корпус Йорка; двинулся против Блюхера; напал (17 числа), между Мезьером и Бриенном, на авангард русский, предводимый графом Паленом, который не мог удержать возраставших сил неприятельских и отступил к Бриенну; превратил в пепел город, в котором воспитывался, но поставленными генералом Никитиным, по приказанию барона Остен-Сакена, 24 батарейными орудиями в левый фланг французской армии принужден был отступить с уроном, бросив взятые пушки 15-й роты. Тогда граф Пален сделал атаку на левое крыло французов, овладел 8 орудиями.
Город остался за нами. Наступила ночь; неприятели начали раскладывать огни перед биваками;
Блюхер покоился в Бриеннском замке, лежащем на горе. Вдруг несколько эскадронов французских скрытно подошли к городу и промчались по улице, где барон Остен-Сакен распоряжался.
Он прислонил лошадь к близстоящему дому и хладнокровно выждал, пока мимо его пронеслись французы [Михайловский-Данилевский.
См. Описание похода во Франции, ч. 1, стр. 89]; немедленно очистил от них город; провел в нем ночь, но неприятель удержался в замке. В два часа утра Блюхер приказал Остен-Сакену отступить на позицию при Транне, по дороге на Бар-сюр-Об, и присоединиться к Главной армии. Взятые 8 орудий были им увезены.
Русские и французы дрались с ожесточением.
Потери убитыми и ранеными простирались с каждой стороны до трех тысяч человек.
В сражении (20 янв.) под Бриенном, где Наполеон лишился 73 орудий, барон Остен-Сакен, главный виновник успеха, командовал центром, овладел Ла-Ротьером, ключом неприятельской позиции, и удержал за собою это селение, несмотря на усилия императора французов исторгнуть оное из рук его. Во время битвы шел снег; сильная вьюга несколько раз прекращала огонь, потому, что сражавшиеся не могли видеть друг друга. «В сей великолепный и достопамятный день, — упомянул барон Остен-Сакен в своем донесении, — Наполеон перестал быть врагом человеческого рода, и Александр может сказать: Я даю вселенной мир!» Выхваляя действия барона Остен-Сакена, обратившего в бегство гвардию Наполеона, Государь произнес: «Сколь чувствую Я себя виноватым пред ним, чему причиною…, который оклеветал его. Надеюсь, однако ж, что теперь Сакен будет доволен Мною». [Описание похода во Франции, ч. 1, стр. 113.] Он возложил на него (20 ч.) собственные знаки ордена Св. Апостола Андрея Первозванного; пожаловал ему потом вазу с изображением Бриеннской победы.
Император Австрийский прислал барону Остен-Сакену командорственный крест Марии-Терезии.
Наполеон отступил по двум направлениям за реки Об и Вуару, на берегах которых были оставлены сильные арьергарды, чтоб скрыть и обезопасить это движение.
С рассветом 21 января Государь благодарил на поле сражения за мужественные подвиги корпус барона Остен-Сакена, стоявший в колоннах, а ему самому сказал: «Ты победил не только внешних неприятелей, но и внутренних». [Там же, ч. 1, стр. 117.] Войска двинулись за французской армией.
В авангарде были Цесарцы, Виртембергцы и Баварцы, которые преследовали с такой медленностью, что потеряли ее из вида. Наполеон отступил к Ножану.
Князь Шварценберг занял (26 ч.) Труа. Блюхер от Бриенна следовал, с корпусами барона Остен-Сакена и Олсуфьева, к Шалону.
Он обходил Наполеона с левого крыла и с тыла; Главная армия с правого; предполагал соединиться около Вертю с остальными корпусами Силезской армии генерала Йорка и следовавших от Рейна Клейста и Капцевича и идти с ними на Париж. Тогда прусский фельдмаршал узнав, что Йорк овладел Шалоном (25 ч.) и Макдональд, прикрывавший у этого города главный парк французской армии, отошел с своим корпусом к Эперне, — вознамерился отрезать маршалу дальнейшее отступление у Лаферте-су-Жуара или отбить у него часть запасного парка, в котором было более ста орудий, запряженных крестьянскими лошадьми.
Чтобы успеть в своем предприятии, Блюхер велел Йорку идти за Макдональдом, направил чрез Бержер и Монмираль корпус барона Остен-Сакена, а Олсуфьеву приказал следовать за ним на расстоянии в одни сутки и остановиться в Шампобере.
Корпус, или, лучше сказать, отряд последнего состоял только из 3690 человек пехоты, при которых было 24 орудия и 16 конных вестовых.
На него напал (29 янв.) Наполеон со всей армией.
Русский генерал во весь день, с горстью людей, держался в назначенном ему месте, но был взят в плен, лишился здесь девяти пушек и до двух тысяч человек: остальные под предводительством генералов Корнилова и Удома, с 15 орудиями, пробрались сквозь многочисленные ряды неприятеля и лесом прошли к селению Портобинсон, сохранив все знамена.
Армия Силезская разрезана Наполеоном на две части: барон Остен-Сакен и Йорк, находившиеся у Лаферте-су-Жуара и Шато-Тьери, были совершенно отделены от Блюхера, ожидавшего при Вертю Капцевича и Клейста.
Желая отбросить Сакена из круга действий союзных армий и с тем вместе избавить Париж от опасности, император французов оставил у Этожа против Блюхера корпус маршала Мармона, а сам 30 января, перед рассветом, пошел к Монмиралю.
Между тем Блюхер велел барону Остен-Сакену возвратиться назад и идти на соединение с ним от Лаферте-су-Жуара через Монмираль к Вертю, а генералу Йорку приказал соединиться с Сакеном и у Шато-Тьери устроить мост для перехода на правый берег Марны, в случае если они не удержатся против неприятеля, которого встретят у Монмираля.
Фельдмаршал прусский не полагал, чтобы Наполеон со всей армией пришел от берегов Сены на путь его действий: иначе велел бы Сакену и Йорку без отлагательства переходить за Марну. Барон Остен-Сакен был одного мнения с Блюхером, не ожидал встретиться с Наполеоном и обратился на Монмираль, надеясь разбить неприятеля.
Монмираль был уже занят французами.
Известие, что Наполеон находился там, подтвердилось, но барон Остен-Сакен отвергал справедливость этого показания и продолжал марш. В девять часов утра (30 янв.) в авангарде завязалась перестрелка.
Сакен выстроил свой корпус в следующий боевой порядок: расположил центр на большой дороге из Лаферте-су-Жуара в Монмираль, правое крыло в селении Марше близ речки Пети-Морен, а левое по направлению к деревне Фонтенель.
Здесь должны были примкнуть к Сакену пруссаки, в содействии которых он твердо был уверен, но в то самое время как Наполеон, намеревавшийся ударить со всеми силами на левое крыло наше, три раза атаковал правое, и селение Марше, защищаемое генералом Талызиным, переходило из рук в руки, прибыл генерал Йорк и объявил барону Остен-Сакену, что прусская пехота еще не скоро может поспеть и что он всю свою артиллерию принужден был оставить в Шато-Тьери по причине весьма худой дороги от Вифора до Монмираля, где нет мостовой.
Таким образом русские, как под Бриенном и Шампобером, одни должны были выдержать натиск Наполеона.
Во втором часу пополудни сражение сделалось общим по всей линии, но Наполеон не имел еще никакого успеха.
Часа в три прусская бригада показалась около Фонтенеля, без артиллерии: к ней посланы были две русские батарейные роты. Полагая, что дальнейшее упорство против превосходного неприятеля было бы напрасно и наконец удостоверясь из слов взятого в плен капитана французской гвардии, что Наполеон сам предводительствует войсками, барон Остен-Сакен решился отступить.
Коль скоро французы заметили, что он оставляет Марше, то двинулись против его центра и пошли наперерез его боевой линии. Кровь полилась реками.
Французская кавалерия бросилась в атаку, но, будучи опрокинута Васильчиковым, не отважилась на вторичное покушение.
Наши без расстройства отошли к Вифору по вязкой грязи, в которой многие солдаты принуждены были бросить обувь. Талызин успел присоединиться к корпусу, хотя неприятели на пространстве около трех верст старались преградить ему путь. Они отрезали только Софийский пехотный полк, который, однако, пробился на штыках.
Пруссаки также отступили от Фонтенеля.
Барон Остен-Сакен велел генералу Никитину ввести в дело русскую артиллерию, находившуюся при них. Она стала позади прусской бригады, и когда последняя прошла за батарею, то из орудий открыт огонь. Несмотря на жестокость его, французы несколько раз врывались на батарею.
Ночь прекратила сражение.
Проходя сквозь лес и топкие болота, Васильчиков, прикрывавший отступление, принужден был бросить из числа более поврежденных восемь батарейных орудий.
Ночью корпус продолжал отступление к Шато-Тьери. На другой день барон Остен-Сакен и Йорк были уже на правом берегу Марны и сняли за собою мосты. Потеря наша в людях простиралась до 5000 человек, что составляло более третьей части корпуса барона Остен-Сакена, имевшего только 14000 под ружьем при начатии Монмиральского дела, в котором пруссаков было до 4000. Из числа их убито и ранено 850 человек. [Описание похода во Франции в 1814 году, ч. 1, стр. 175-185] Описывая отважный подвиг барона Остен-Сакена, отдавая справедливость его решительности, ревности в исполнении полученных повелений, военный писатель наш, Михайловский-Данилевский, говорит: «Сакен мог бы избежать кровавой встречи с тем, кто долго был грозен своим противникам, но не исполнил бы приказаний Блюхера.
Что станется, — продолжает он, — с самою высокою военною добродетелью, повиновением, если частным начальникам разрешено будет изменять диспозиции и отступать, потому только, что на пути своем они могут встретить сильные препоны? Сакен мог ошибиться в расчете, но в сем случае это заблуждение героя, который слишком много доверяет силам своим». Блюхер с неимоверной скоростью привел в порядок разбитую армию и, подкрепив ее пришедшими с Рейна русскими и прусскими войсками, прибыл (9 февр.) на берега Сены в Мери, занятый графом Витгенштейном, и примкнул к правому крылу Главной армии. Тщетно французы покушались (10 февр.) овладеть этим городком и находящейся там переправою.
Силезская армия перешла (13 февр.) через Об при Англюре и Бодемоне.
Она состояла из корпусов барона Остен-Сакена (начальствовавшего левым крылом), Йорка и Клейста, в которых считалось под ружьем до 50000 человек.
Цель Блюхера заключалась в том, чтобы отвлечь Наполеона от Главной армии и разбить Мармона, находившегося в Сезане с 8000 человек, но французский маршал отступил при его приближении к Лаферте-су-Жуар, где присоединился к маршалу Мортье.
Блюхер приказал барону Остен-Сакену овладеть Мо. Он занял (15 ч.) предместье на левом берегу Марны и готовился атаковать самый город, когда Мортье и Мармон вступили в него. Барон Остен-Сакен, которого гул канонады доходил до предместий Парижа, получил приказание оставить дальнейшее покушение на Мо, перейти у Лаферте-су-Жуара на правый берег Марны и примкнуть к пруссакам, что он и исполнил 17-го февраля.
Между тем прусский полководец достиг цели, для которой он отделился от Главной армии: Наполеон поспешно шел за ним из Труа с 40000-ной армией.
Блюхер двинулся к Уши, что на Суассонской дороге, преследуемый маршалами Мортье и Мармоном.
Наполеон угрожал его флангу.
В эту критическую минуту граф Воронцов вступил в Суассон;
Блюхер перешел (20 ч.) по каменному мосту через Эн и соединился с генералами Винценгероде и Бюловым, которых корпуса простирались до 50000 человек.
В битве при Краоне (23 февр.), где граф Воронцов покрыл себя славой, сражаясь шесть часов с малыми силами против армии Наполеона [См. биографию генерал-фельдмаршала князя Барклая-де-Толли], барон Остен-Сакен предводительствовал войсками, по случаю отлучки Блюхера.
Он отступил потом к Лаону, но губительным действием артиллерии, расположенной им на довольно значительном возвышении, нанес страшный вред неприятелю, следовавшему в густых колоннах по тесному пространству, заставил его с ужасным уроном обратиться назад. Потеря французов постиралась до 8000 убитых и раненых; в числе последних находился маршал Виктор.
С нашей стороны выбыло из строя до 6000 человек.
Блюхер сосредоточил все свои силы у Лаона. Армия его состояла из 109078 человек: 67020 русских и 42058 пруссаков.
Барон Остен-Сакен находился в резерве; участвовал (26 февр.) в ночном нападении на корпус Мармона, который лишился 45 орудий, 100 зарядных ящиков, более двух тысяч пленных, обращен в бегство.
Вслед за тем барон Остен-Сакен получил приказание от прусского фельдмаршала идти с графом Ланжероном через Брюер и Краону и оттуда поворотить направо в тыл Наполеона, который стоял у Класси, но это движение было отменено по случаю наступательных действий императора французов на Лаонскую позицию.
Вскоре Блюхер занемог и не довершил нанесенного им поражения неприятелю. 7-го марта прусский фельдмаршал, узнав о движении Наполеона к Марне, выступил из Лаона. Он дал следующее направление своим шести корпусам: Бюлова отрядил к Суассону;
Йорка и Клейста к Шато-Тьери, а с тремя русскими корпусами, графа Ланжерона, барона Остен-Сакена и Винценгероде, направился через Реймс к Шалону, куда прибыл 11 марта. 13 числа обе союзные армии двинулись на Париж: Силезская из Вертю следовала на Монмираль и на Лаферте-Гоше; Главная из-под Фер-Шампенуаза по большой дороге на Сезан. Продолжая дальнейшее следование, граф Вреде и барон Остен-Сакен были оставлены в Мо, чтобы прикрывать тыл союзных армий от нападения Наполеона.
Здесь Государь смотрел корпус барона Остен-Сакена и благодарил его и войско за их службу и труды. В строю было 6000 человек, то есть менее третьей части того числа, какое считалось в корпусе при переходе через Рейн. Они не отличались блестящей наружностью, потому что в последних двух походах, особенно во Франции, были в беспрерывных сражениях и маршах.
Под некоторыми орудиями находились даже колеса от крестьянских повозок.
Но эти недостатки, которые в короткое время легко было исправить, заменялись славой, приобретенной корпусом: его смело можно было уподобить легионам Кесаря. [Описание похода во Франции в 1814 году, ч. 2, стр. 234.] В Париже назначили (19 марта) комендантов: русского, австрийского, прусского и французского, а генерал-губернатором барона Остен-Сакена.
Трудно было избрать на это место генерала, который бы лучше его умел внушить уважение к имени русских и приобрести любовь жителей, ибо он соединял с глубоким знанием света твердый характер и привлекательное обращение.
Лестное звание, в которое возвели его, было достойным возмездием за подвиги в минувших походах.
По вступлении в должность он запретил тревожить и оскорблять кого бы то ни стало за политические мнения или за наружные, кем-либо носимые, знаки. Соблюдая строго подчиненность между войсками и порядок в городе, он привязал к себе парижан до такой степени, что повсюду был принимаем с рукоплесканиями.
При его появлении воздух оглашался восклицаниями: «Да здравствует генерал Сакен!» Когда он приезжал в театр, и занавес был к тому времени поднят, зрители требовали, чтоб актеры снова начинали представление.
Следующий отданный им приказ может служить лучшим доказательством правил, коими он руководствовался в своем управлении: «Осмотрев временный гошпиталь, учрежденный в предместье Руль, я свидетельствую начальникам и чиновникам мою особенную благодарность за их старание облегчить скорбь храбрых воинов.
Меня истинно тронула признательность больных к тем лицам, которым вверено о них попечение.
Небо да благословит также народ, оказывающий вспомоществование раненым и больным без различия стран, коим они принадлежат». [Описание похода во Франции, ч. 2, стр. 327 и 328.] В июне месяце караулы в Париже сданы были Национальной гвардии, и наша армия предприняла обратный поход из Франции.
Барон Остен-Сакен сложил с себя звание генерал-губернатора.
Городовое Правление поднесло ему, в знак признательности, карабин, пару пистолетов и золотую шпагу, осыпанную бриллиантами, на одной стороне коей было начертано: «Мир 1814 года», а на другой: «Город Париж генералу Сакену». В определении, на основании которого это оружие было поднесено нашему полководцу, сказано, что «он водворил в Париже тишину и безопасность, избавил его от излишних расходов, покровительствовал присутственным и судебным местам, и что жители, благодаря бдительности его, могли предаваться обыкновенным своим занятиям и почитали себя не в военном положении, но пользовались всеми выгодами и ручательствами мирного времени». «Городовое Правление, — сказано в заключение определения, — почитает обязанностью изъявить генералу Сакену признательность свою за эти благодеяния, оказанные жителям». И Национальная гвардия поднесла барону Остен-Сакену золотую шпагу в знак своего уважения.
Знаменитый Талейран, барон Шаброль (префект Сенского департамента) и граф Беньо (Beugnot, управлявший полицией в Королевстве) засвидетельствовали ему благодарность за соблюденную им военную подчиненность, неусыпную деятельность его, строгую справедливость во всех отношениях. [«Je me hate de presenter votre lettre au Roi. Sa Majeste, a qui rien de ce qui est delicat n echappe, reconnaitra sans doute dans la maniere avec laqu elle Votre Excellence a rempli sa charge dans les circonstances si difficiles ou Elle se trouvait, ces principes de moderation et ces sentimens d amitie, dont votre glorieux Monarque nous a donne tant de preueves. — Votre Excellence avail voulu, que les Parislens ne connussent son aiitorite que par les resultats heureux de l ordre et de la discipline militaire. Il m est personellement agreable de pouvoir Vous assurer, Monsieur le Baron, que leur estime et leur reconnaissance vive et sincere vous suivront partout и проч.» (Из письма к барону Остен-Сакену князя Талейрана, от 2-го июня 1814 года). «Je suis tressensible pour tout ce que Votre Excellence a bien voulu me dire d obligeant en remettant les fonctions, qui Lui avaient ete confiees. — Sa Majeste I Empereur Alexandre, dont la magnanimite sera celebree desormais dans tous les tems et surtout dans les Annales de la France, nous a donne une preuve particuliere de Sa bienveillance en Vous choisissant pour Gouverneur de Paris. — Conformement a la promesse Imperiale qui nous fut donnee, nos monumens et nos institutions publics ont ete preserves de toute violation; les autorites ont conserve tous leurs droits, qui n ont pas ete compromis an seul instant. Malgre les difficultes des circonstances et des besoins journaliers d une grande Armee, nos usages sont restes les memes et nous n avons souffert que ce que la necessite nous imposait en sacrifices momentanes. — C est particulierement la ville de Paris qui a joui de tous ces resultats; ils sont dus a Votre vigilance, a Votre amour pour le bien et a la confiance que Vous avez su inspirer и проч.» (Из письма барона Шаброля от того же числа). «Temoin plus que nul autre de tout ce que Votre Excellence a fait pour maintenir constamment dans Paris une justice impartiale et l ordre public, je Vous dois l expression particuliere de ma reconnaissance. — Ce sera dans les Annales de l Europe une circonstance unique, mais fort honorable pour Vous, Monsieur le Baron, qu un General, arrive a Paris des rives de la Neva, у ait donne des lecons dans l art de gouverner et qu il ait reussi de maintenir l ordre parmi tant de nations agitees par des passions si diverses. — Votre Nom est synonyme chez nous pour designer la vaillance, la justice et la probite et en quelque lieu que ce soit ou les Francais retrouveront Monsieur le General de Sacken, ils croiront revoir en lui un Ami» (Из письма графа Беньо от 4-го июня 1814 года).] Король пожаловал барону Остен-Сакену табакерку со своим портретом, украшенную бриллиантами, в сорок тысяч рублей. «Господин генерал! — писал тогда Людовик XVIII к бывшему генерал-губернатору. — Отдавая совершенную справедливость благоразумному поведению вашему в добром моем городе Париже, и тому попечению, какое употребляли вы к облегчению, по мере возможности, тягостей, претерпеваемых моими подданными, желаю я изъявить вам в препровождаемом подарке доказательства отличного моего уважения, удовольствия и истинного благорасположения». Вслед за тем Король возложил на него военный орден первой степени.
Барон Остен-Сакен участвовал и во втором походе соотечественников во Францию (1815 года); выступил из Варшавы с вверенным ему корпусом, под главным начальством фельдмаршала Барклая-де-Толли; командовал центром нашей армии во время смотров оной при Вертю (26 и 29 авг.); удостоен Высочайшего благоволения; награжден (1-го сент.) арендою в пятнадцать тысяч рублей на двенадцать лет [Эта аренда состояла в Курляндской губернии из деревень: Петервейс, Верпенгоф и Шенекен.
В 1826 году (7 окт.) она отсрочена еще на двенадцать лет]. В начале 1818 года генерал-фельдмаршал князь Барклай-де-Толли скончался в Инстербурге, близ Кенигсберга, и Первая армия поступила (8 июня) под главное предводительство барона Остен-Сакена, который в том же году (26 авг.) пожалован членом Государственного Совета и потом (8 апр. 1821 г.) возведен в графское достоинство Российской Империи за найденное Александром устройство вверенных ему войск. Отъезжая за границу (1822 г.), Государь признал полезным, чтобы во время его отсутствия главнокомандующий Первой армией имел пребывание в С.-Петербурге.
Оттуда граф Остен-Сакен отправил (31 окт.) к ярославскому гражданскому губернатору следующее любопытное письмо: «Я узнал, что в Ярославле сооружают памятник покойному Павлу Григорьевичу Демидову.
Я там видел его общеполезные учреждения.
Позвольте, Милостивый Государь, чтоб и мой камушек был положен в сем памятнике и благоволите препроводить куда следует приложенные здесь на этот предмет пятьсот рублей.
Другие наши земляки живут в чужих краях и нередко окружают себя там людьми, которых злословие кормит и пожар веселит, но наш почтенный Демидов чтил труды своего отца, любил соседа и оставил внуку способ быть, в свою очередь, полезным сыном Отечеству». Прекратилась жизнь Императора Александра (1825 г.), и граф Остен-Сакен нашел в Августейшем Преемнике Его Монарха столь же внимательного, справедливого к его заслугам: он назначил его шефом Углицкого пехотного полка (в котором Сакен служил капитаном, при Императрице Екатерине II, 1777-1785 гг.), переименованного полком графа Остен-Сакена. «Желание Мое, — писал к нему Государь 28 янв. 1826 г., — иметь в Армии Российской полк имени достойного ее Военачальника, может послужить вам удостоверением, сколь искренно отличаю Я достоинства ваши и заслуги Государству, вами оказанные». Сим не ограничилось благоволение Императора к знаменитому полководцу. 22 августа того же года получил он фельдмаршальский жезл при следующем лестном рескрипте: «Граф Фабиан Вильгельмович! Во внимании к долговременному и полезному служению вашему, ознаменованному отличными подвигами в войнах и особенными трудами во время мира по командованию вверенною вам 1-ю Армиею Нашею, Мы признали справедливым возвесть вас в достоинство Генерал-Фельдмаршала войск Наших, как Вождя опытного и поседевшего на поприще воинской славы. — Препровождая к вам присвоенный званию сему жезл, Мы остаемся удостоверены, что сей отличительный знак верховного Военачальника в руках ваших всегда укажет путь к новым подвигам и славе войску, вами предводительствуемому.
Пребываем к вам всегда благосклонны НИКОЛАЙ». Маститый старец обрадован был в 1830 году новым знаком Монаршего внимания: получил орден Св. Владимира первой степени, на ношение которого — упомянул Император в своем рескрипте от 22 сентября — долговременная, достохвальная служба его Престолу и Отечеству давно уже давала ему полное право. Вскоре возникли беспокойства в Литве, подчинены графу Остен-Сакену губернии: Киевская, Подольская и Волынская (1831 г.). Он в полной мере оправдал доверие Государя своевременными и решительными распоряжениями.
Его предусмотрительностью и непоколебимою твердостью, при единодушной ревности подчиненных и блистательной храбрости вверенных ему войск, в короткое время уничтожены в тех губерниях все преступные замыслы неблагонамеренных людей, рассеяны многочисленные шайки мятежников и снова восстановлены тишина, спокойствие [Слова Высочайшего рескрипта от 1-го июля 1831 года]. Новые заслуги приобрели генерал-фельдмаршалу портрет Императора, украшенный алмазами, для ношения на груди. [«Si votre age, mon cher Marechal, — писал Государь к графу Остен-Сакену 29 октября 1831 года, — ne vous a pas appelle sur les champs de bataille poue cueillir de nouveaux lauriers, vos sages dispositions et votre constante activite ont su arreter le feu de la rebellion qui menacait si gravement les derrieres de Notre Armee; par tout, dans tout ce qui fut confie a vos soins, vous avez porte la meme sollicitude. — Vous ne serez donc point surpris, si prive du plaisir de vous le dire de vive voix, je le fais par ecrit dans ce moment. Je desire vous persuader de ma vive et sincere reconnaissance. Recevez la au nom de la Patrie, que Nous servons et a laqu elle ce service puissamment rendu, n est pas le moindre de votre longue et glorieuse carriere, Croyez a la sincerite du motif, qui me dicte ces lignes, ainsi qu a l inalterable estime et amitie, que vous porte votre sincerement affectionne (signe) Nicolas».] Семнадцать лет Остен-Сакен, возведенный в 1832 году (2 ноября) в достоинство князя Российской Империи, управлял Первой армией, имея пребывание в Могилеве и в Киеве: в 1835 году Государь, уважая глубокую старость его, препроводил к нему (17 марта) следующий рескрипт: «В настоящих отношениях России ко всем Европейским Державам, уповая на сохранение прочного и продолжительного мира и признавая вследствие того возможным принять некоторые меры к необходимому сокращению расходов государственных, Я, в общей связи с сими мерами, предположил не содержать отныне впредь двух Армий в отдельном составе и, упразднив сообразно с тем управление вверенной вам 1-й Армии, причислить 4-й пехотный корпус к армии действующей, а все прочие войска оной подчинить непосредственно Военному Министру. — От Военного Министра получите вы подробное извещение об основаниях, на коих полагаю привести в действие сию меру. Принимая оную, Я утешаюсь мыслию, что благоприятные обстоятельства, коих она есть последствие, представляют Мне возможность доставить вам необходимое отдохновение и покой после долголетнего, знаменитого служения вашего на пользу и славу Отечества и, вместе с тем, пригласив вас в С.-Петербург на постоянное жительство, пользоваться личными советами и опытностью вашею. На сей конец Я приказал приготовить для вас помещение в одном из дворцов Моих и сохранить вам полное содержание, по званию главнокомандующего вами получаемое [Всего восемьдесят четыре тысячи рублей]. За сим, изъявляя вам душевную признательность Мою за неослабные и деятельные труды по управлению Армиею, всегдашнюю попечительность о пользах ее, строгий порядок и благоустройство, которые постоянно и во всех отношениях были в ней сохраняемы, Я пребываю с особенным уважением навсегда вам благосклонным». Князь Остен-Сакен, по преклонным летам, не мог воспользоваться лестным приглашением, остался в Киеве, «Всемилостивейший Государь! — писал он тогда к Императору. — От простого солдата достигнув звания Генерал-Фельдмаршала, я имел счастье командовать армиями и быть Военным Губернатором Парижа.
При сложении последней должности тамошнее Правительство поднесло мне, вместе с грамотою, шпагу, карабин и два пистолета.
Это суть доблести не мои, а победоносной Российской Армии, которая, преодолев все полчища врагов, взяла гордую столицу и даровала ей своего Начальника.
Всеподданнейше прошу Вас, Всемилостивейший Государь, принять сии трофеи Российского оружия в Московскую Оружейную палату, дабы они напоминали потомству, что русские владели неприступным Парижем и генерал их в нем начальствовал». Император с особенным удовольствием изъявил свое согласие, отозвался (29 июня 1835 г.), что это приношение будет служить вечным памятником знаменитых заслуг фельдмаршала Престолу и Отечеству и незабвенных подвигов воинов Российской армии, ознаменовавших себя кротостью и благонравием, посреди побед и занятия самого города Парижа, следуя священной воле, влечению сердца в Бозе почивающего любезнейшего Брата Его, Императора Александра I-го. Тих был вечер славной жизни Сакена: сошед с поприща действователей и приближаясь к могиле, он обращал еще потухавший взор на современные происшествия, любил слушать чтение газет и журналов; жаловался приближенным только на чувствуемую им слабость в ногах (его водили под руки с 1835 года); твердо помнил давно прошедшие события и забывал новейшие.
За последним обеденным столом, данным им для почетнейших особ в Киеве, в торжественный день тезоименитства Государя Императора (6 дек. 1836 г.), фельдмаршал спросил об умершем уже генерале: «Где Яшвиль? Я его не вижу». Он предложил в тот день два тоста: 1-й, за здравие Государя; 2-й, за здравие Россиян и чтоб войны не было. Долго боролся он со смертью, которая восторжествовала над ним 7-го апреля 1837 года. Ему было тогда восемьдесят четыре года. Викарный епископ Иннокентий (по случаю кончины, 23 февр., митрополита Евгения, друга фельдмаршала) проводил со всем киевским духовенством бренные останки до могилы.
Там последний обряд совершил пастор.
Прах Остен-Сакена покоится на бастионе крепостном, вправо от Богородично-Рождественской церкви, у дальних пещер. На том месте еще нет памятника.
Князь Фабиан Вильгельмович фон дер Остен-Сакен был роста выше среднего; имел приятную наружность; взгляд быстрый, исполненный ума; улыбку насмешливую; ум образованный.
С знанием военного дела соединял чрезвычайную храбрость, опытность; был предприимчив, тверд, справедлив, обходителен с подчиненными и, вместе, строг, взыскателен по службе, но в обществах отличался веселым нравом, любезностью, остротою и часто колол в разговорах.
Непоколебимая стойкость составляла отличительную черту его характера.
Он оставил после себя деньгами и билетами на двести восемьдесят тысяч рублей.
В этом заключалось все его имущество.
Король Прусский отозвался о Сакене [В следующем письме к родственнику фельдмаршала, действительному камергеру графу Ивану Остен-Сакену, от 21 мая 1837 года: «Monsieur le Comte! C est avec une vive douleur, que je viens d apprendre par votre lettre du 15/27 Avril dernier, le deces de M-r. le Feldmarechal Prince d Osten-Saken. Je sens aves vous, Monsieur, la grandeur de la perte, que votre Patrie vient de faire par la mort d un Capitaine aussi distingue, qui plus d un demi siecle a consacre sa vie a ses Augustes Souverains et au bonheur de toute l Europe. Recervez, Monsieur le Comte, l assurance de mes regrets sinceres sur cet evenement douloureux. Je suis Votre bien affectionne (signe): Frederic Guillaume».], что «Россия лишилась в нем отличнейшего полководца, более полвека посвятившего жизнь своим Августейшим Монархам и счастью Европы». Оказанные им важные услуги Отечеству: искусными маневрами против армии князя Шварценберга (1812 г.); разбитием Макдональда при Кацбахе (1813 г.) и содействием (1814 г.) Блюхеру в поражении Наполеона под Бриенном — не умрут в потомстве. {Бантыш-Каменский}