Биография Кукольник Нестор Васильевич

— поэт и драматург, род. 8 сентября 1809 г., ум. 8 декабря 1868 г., пятый сын В. Г. Кукольника.
Родился в Петербурге; первоначальное воспитание и образование получил в Нежине, в гимназии высших наук кн. Безбородки, первым по времени директором которой был его отец. По смерти отца он в 1822 г. был взят матерью из гимназии и жил два года в Виленской губернии, а в 1824 г. снова поступил в нежинскую гимназию, прямо в 4-й класс. Несмотря на эти перерывы в обучении в гимназии, будущий писатель блестяще прошел гимназический курс; он считался в гимназии одним из способнейших и даровитейших учеников.
Однокашник Гоголя, Гребенки, Кукольник принимал живое участие в литературных опытах и предприятиях своих товарищей (журнал «Звезда») и на школьной скамье успел проявить свои задатки; драматическая фантазия «Торквато Тассо», затеплившаяся страсть к театру и увлечение музыкой были юношескими, но верными залогами будущей деятельности Кукольника.
Библиотека гимназии, богатая историческими сочинениями, два-три недурных педагога и компания даровитых товарищей содействовали основанию прочного фундамента в образовании Н. В. Кукольника: он вышел из гимназии развитым, начитанным юношей, хорошо знавшим новые языки, историю, литературу… По окончании гимназии, он около двух лет пробыл в Вильне, в качестве преподавателя российской словесности в 1-й и 2-й гимназиях и успел зарекомендовать себя отличным педагогом (отчет Н. Н. Новосильцева).
Летом 1831 г. он оставил Вильну и отправился с ректором Виленского университета В. В. Пеликаном, в качестве чиновника при ректоре университета для письменных дел, в Петербург.
Получив вскоре чин коллежского асессора, Н. В. Кукольник вышел в отставку; в 1833 г. он вновь поступил на службу в канцелярию военного министра; с 1837 г. служил в Капитуле орденов; с 1839 по 1843 г. был в отставке, затем снова поступил в канцелярию военного министра; с 1843 г., в течение четырех лет, Н. В. Кукольник служил в Петербурге, с 1847 по 1856 г. провел в командировках.
По возвращении в Петербург получил отпуск за границу для лечения; вернувшись из-за границы, вышел в отставку и навсегда оставил Петербург.
Он переселился в Таганрог, где и умер в 1868 г. — Общественно-литературная жизнь Кукольника разделяется на четыре периода.
Первый — до приезда в Петербург; второй — с 1832 по 1847 г., период наиболее продуктивной деятельности Кукольника и наиболее интересный для историка литературы; третий — с 1847 по 1857 г. — период странствований Кукольника по России и за границей и, наконец, четвертый — пребывание его в Таганроге.
Прибыв в 1832 г. в Петербург с литературным багажом, в котором находился и «Торквато Тассо», начатый еще в Нежине, Кукольник скоро выступил в печати.
Звучные стихи только что названной драматической фантазии, в которых чувствовался свежий и несомненный талант, имели громадный успех и сразу создали Кукольнику славу поэта. Польщенный ласковым приемом, он в следующем же году выпустил драматическую фантазию «Джакобо Санназар», а затем и знаменитую драму «Рука Всевышнего отечество спасла». Последняя пьеса имела успех, превзошедший ожидания автора.
Правда, она не отличалась по своему времени никакими выдающимися достоинствами ни в литературном, ни в историческом отношениях, но она окружила имя Кукольника ореолом страстного поэта-патриота.
Молодой писатель понял настроение и вкусы минуты, сумел польстить тогдашнему понятию о «патриотизме», сорвал шумные аплодисменты и привлек к себе симпатию лиц, внимание которых считал для себя и выгодным, и полезным.
Кукольника превозносили, его должны были превозносить, и скоро слава его, — по словам одного современника (П. А. Инсарского) — была такова, что «трудно представить для поэта и вообще для литератора славу блестящее той, какой в то время (конец 30-х и начало 40-х годов) пользовался Кукольник.
Не говоря о том, что малые литературные силы льнули к нему, заискивали перед ним, ему посчастливилось пользоваться симпатиями и дружбой лиц, отменно знаменитых в русском искусстве: Глинка и К. Брюллов были первыми друзьями поэта, вообще щедро наделенного от природы.
Глинка писал музыку к его произведениям, Брюллов писал с него и его братьев портреты.
В хоре похвал не слышны были некоторые голоса, критиковавшие его пьесу; несколько экспромтов, и довольно колких, не распространялись далее литературных кружков.
Натура артистическая, Кукольник имел отличный музыкальный слух, немалые художественные способности и познания и понимание в искусствах.
Отличный собеседник, любитель-музыкант, певец и композитор, общительный человек, он умел выбирать себе по сердцу друзей и приятелей, и поддерживать знакомство с нужными ему людьми.
В приязненных, близких или просто хороших отношениях он был чуть ли не с половиной известных лиц Петербурга и Москвы.
Поистине изумительная способность быстро сочинять и писать и сравнительно высокий гонорар, которым в свое время оплачивались произведения Кукольника, обеспечивали поэту безбедное существование.
Кукольник жил, ни в чем себе не отказывая, и задавал вечеринки, на которые собиралось многочисленное общество представителей литературы, искусства и лиц, занимавших видное положение в сферах, с искусством ничего общего не имевших.
Правда, эти шумные сборища, с обильными возлияниями, во имя литературы и искусства, не имели для последних сeрьезного значения и «салон» Кукольника пользовался не совсем-то лестной репутацией.
Писатели, более дорожившие своим званием, с Кукольником не старались сближаться, да ж не сближались — товарищ его по гимназии Гоголь сторонился его и только за последние свои годы, как видно из неизданного дневника, бывал несколько раз у своего прежнего однокашника Кукольника.
Но должно отметить, что общение поэта с людьми, посвятившими так или иначе свой век на служение прекрасному, было для Кукольника не бесполезно.
Общество его — литераторы, артисты, художники — расширяли интересы и усиливали привязанность его к искусствам, некоторые же материальные средства позволили ему проявить свой интерес и любовь к русскому искусству на деле. Кукольник на свой страх предпринял издание дорогих, по тому времени, художественных журналов, которые, несмотря на краткость своего существования, содействовали подъему в нашей публике эстетических потребностей и вкусов и составили страницу в истории наших художественных изданий.
С передачей Башуцкому последнего своего периодического издания и с отъездом из Петербурга (1847 г.), можно сказать, и прекратилась деятельность Кукольника, как писателя по преимуществу.
Служба его к качестве чиновника при военном министерстве, требовавшая постоянных и продолжительных разъездов, да и самый характер ее, разобщили Кукольника со столицами и представителями литературы и искусств.
К тому же ему выпало на долю пережить многих своих славных и знаменитых приятелей, соратников по искусствам… Разъезжая по югу России по делам службы и принимаясь за перо для разного рода «реляций», Кукольник лишь изредка набрасывал план или этюд какого-нибудь нового своего романа или повести, а иногда и драмы. За десятилетний промежуток странствований из-под пера его вышло немного (сравнительно с предыдущими годами) вполне законченных произведений.
Наши военные действия на юге, свидетелем которых был Кукольник, не могли не произвести на него впечатления, и он откликнулся на них в целом ряде произведений, из которых наибольший успех выпал на долю его драмы «Морской праздник в Севастополе». Продолжительная служба утомила уже пятидесятилетнего Кукольника; он выхлопотал отпуск за границу и, пробыв там несколько месяцев, вернулся в Петербург, чтобы подать прошение об отставке.
Переселившись в Таганрог, он скоро стал там в ряды видных граждан, был избран в гласные городской думы и, говорят, немало потрудился над, благосостоянием своего города.
Изредка напоминал он о себе, как о литераторе; но он пережил свою литературную славу. Не успело пройти 20 лет литературной деятельности Кукольника, как ему пришлось убедиться в охлаждении к нему публики; изданное в 1851 г. собрание сочинений его не имело значительного успеха.
Белинский, еще года за четыре до сего издания давший понять Кукольнику в одной из своих рецензий, что в собрании сочинений его публика врядли нуждается, оказался прав. Барон Брамбеус и другие подобные критики не раз производили Кукольника в гении, сравнивали его с Гете, роднили с Брюлловым и т. п. Но Белинский заметил: «талант Кукольника не так слаб, чтобы ограничиться безделками, доставляющими фельетонную известность, и не так силен, чтобы создать что-нибудь выходящее за черту посредственности». Действительно, если внимательно приглядеться к произведениям Кукольника, не трудно убедиться, что, несмотря на все их разнообразие с внешней стороны, они слишком однообразны по духу, их проникающему, по манере, и положительно скучны и утомительны по расплывчатости, обилию подробностей и действующих лиц. Драмы его полны трескучих фраз и дешевых эффектов, в тысяче героев его романов редко встретишь тип или выдержанный до конца характер; в повестях с сюжетом из времен Петра Великого — это наиболее удачные произведения Кукольника — мы имеем, строго говоря, пересказы известных анекдотов, иной раз довольно живые, но неприятные по одностороннему и поверхностному пониманию автором значений реформ Петра и его удивительно пристрастному отношению к их сторонникам и противникам; вообще — в произведениях Нестора Кукольника мало вдохновения, творчества.
Отсутствие у него качеств выдающегося писателя, с одной стороны, с другой — новые веяния в нашем обществе, нарождение новых идей, которых Кукольник едва ли был сторонником, наконец, появление в нашей литературе плеяды талантливейших писателей — все это отодвинуло произведения Кукольника в область забвения.
В 1847 году Белинский, подводя итог только что сделанному им обозрению драм и романов Кукольника, совершенно верно сказал: «все это теперь забыто и всего этого не разбудишь от вечного сна никакими новыми изданиями». Произведения Кукольника, написанные им до 1851 г., вошли (за ничтожными исключениями) в 10 т. «Полного собрания сочинений» его (СПб., 1851-1853); затем повести и рассказы его переизданы (с дополнениями) в 1871 г. в пяти томах «Повести и рассказы Н. В. Кукольника», (СПб. 1871. в 1886-1888; 1895-1897, 1901). Роскошные издания, которые предпринимал Кукольник, были следующие: «Художественная Газета» (1836-1841 гг. — закончил издание А. Струговщиков); «Новогодник» (СПб. 1830 г.), «Сказка за сказкой» в 4-х томах (СПб. 1841-1844); «Дагерротип» (1842 г.); «Картины русской живописи» (1846 г.); «Иллюстрация» (1845-1847 гг. издание закончил Башуцкий); кроме того, Кукольник был одним из редакторов «Русского Вестника», издававшегося С. Глинкой, принимал участие во многих крупных журналах, газетах и альманахах («Сын Отечества», «Библиот. для Чтения», «Маяк», «Русский Вестник», «Русская Беседа», «Репертуар и Пантеон», «Современник», «Журнал министерства нар. просвещения», «Русское Слово», «Северная Пчела», «Русский Инвалид», «Финский Вестник», «Санкт-Петерб.
Ведомости», «Голос», «Северн.
Почта», «Биржевые Ведомости», «Комета Белы», «Альманах на 1838 г.», «Утренняя Заря» (1839-1843), «Одесский альманах» (1839 г.), «Молодик» (1843 г.), «Альциона» (1843 г. и др.). Некоторые ироизведения Кукольника переведены на иностранные языки: «Nadinka Fran Ryskan» (Holsingfors 1840); A. P. Zichontschich (Abo, 1856 г.); см. также «Russische Geschichten horausg. von Zewald» (1846 г.). Полный перечень произведений Кукольника — к книге «Гимнизия высших наук и Лицей кн. Безбородко», СПб. 1881 г., отд. 2, стр. XLVI — LX. Перечень опубликованных его писем см. в статье Кубасова — «Кукольник и его письма» («Русская Старина» 1901 г., № 3); Отрывки из дневника его напеч. в «Баяне» за 1888 г., №№ 9-16. Рецензии на сочинения Кукольника и отзывы о нем, как о писателе, можно встретить во всех столичных современных ему журналах и газетах; наиболее любопытны (и в различных направлениях) — Сенковского (Сочинения т. 8-й), Белинского («Сочинения» т. 5, 6, 7 и 11), В. К. Кюхельбекера (в «Дневнике») и Шевырева (в «Москвитянине» 1842, ч. II). Биографические сведения — в некрологах, помещенных в «Полицейск.
Листке Таганрогского Градоначальства» (1868, № 49), «Русск. Ведомостях» (1868, № 277), в статье Гербеля («Гимназия высш. наук и Лицей кн. Безбородко» изд. 2-е, СПб., 1881, стр. 403-408); в брошюре А. И. Шверубовича «Братья Кукольники» (Вильна, 1885), в общих курсах, словарях, и в воспоминаниях И. И. Панаева (ч. I), Драшусовой («Русский Вестник» 1881 г., № 9), Головачевой-Панаевой, А. В Никитенки;
И. А. Арсеньева («Истор. Вестник» 1887 г., № 2-й; см. на эти воспоминания возражение И. Пузыревского — «Как пишут иногда у нас мемуары», в «Новостях» 1887 г. за март); в «Записках П. А. Каратыгина», М. И. Глинки и др. Биографическим материалом могут служить отрывки из дневника и часть обнародованных писем (см. выше). О могиле его см. «Новое Время» 1899 г. № 8480 (отд. хроники).
Ив. Кубасов. {Половцов} Кукольник, Нестор Васильевич — известный писатель, сын В. Г. Кукольника.
Род. в 1809 г., учился в нежинской гимназии высших наук (лицей Безбородко), устраивал там литературные чтения, редактировал гимназический журнал «Звезда», устраивал спектакли, причем он играл в «Недоросле» Митрофана, а Н. В. Гоголь — Простакова.
Был учителем русского языка в виленской гимназии; позже служил в СПб., в министерстве финансов, затем в военном министерстве.
Драматическая фантазия К. «Торквато Тассо» (М., 1833) встретила восторженный прием. Публике особенно нравились напыщенные, ходульные, но иногда не лишенные яркости монологи Тассо. Вслед за другой фантазией: «Джакобо Санназар» (СПб., 1834; 2-е изд. 1860) появилась пятиактная драма в стихах из эпохи междуцарствия: «Рука Всевышнего отечество спасла» (СПб., 1834), имевшая громадный успех. «Моск. Телеграф», справедливо отметивший ее деланность, был запрещен.
Не меньший успех вьпал на долю и другой драмы К. «Князь Мих. Вас. Скопин-Шуйский» (СПб., 1835), не сходившей с репертуара казенной сцены до шестидесятых годов и доныне идущей в провинции.
В период 1840-45 гг. К. напечатал 5 романов, 26 повестей, 5 драм и множество стихотворений.
С 1836 по 1842 г. К. издавал «Художественную Газету», в которой ему принадлежит большая часть текста, позже — «Дагерротип», в 1845-47 г. «Иллюстрацию». В этот же период вышли «Сказка за сказкой» (СПб., 1841) и «Картины русской живописи» (СПб., 1842-43). Вообще, время до 1848 г. можно считать расцветом славы К. Он звал себя родоначальником школы русских романтиков, признавая только гениальную триаду в литературе, живописи и музыке — себя самого, Брюллова и Глинку, с которым был очень близок.
И тогда, однако, лучшая часть литературы относилась к К. холодно: Пушкин считал его драматический талант ниже таланта барона Розена, Белинский признавал некоторое значение только за его рассказами.
Действительно, последние жизненнее, и краски в них умереннее, но эта умеренность — только относительная: ничто не было так противно К., как реализм в литературе.
Когда M. E. Салтыков, после появления «Запутанного дела» (1848), просил отпуска у военного министра, графа Чернышева, последний пожелал ознакомиться с его сочинениями и поручил К. сделать доклад о них. Доклад был неблагоприятен для Салтыкова, вскоре после того переведенного на службу в Вятку. В 50-х годах популярность К. стада падать; не поддержало ее и предпринятое им издание своих сочинений (СПб., 1851-53). Успех исторической драмы «Денщик» (СПб., 1852), поставленной на сцене во время крымской кампании, был случайным: патриотизм автора совпал с общим увлечением.
В 1857 г. он вышел в отставку и поселился в Таганроге.
Журналы печатали произведения К. неохотно, и он умер в 1868 г., почти всеми забытый.
Нельзя отрицать в К. таланта, но его искры только изредка прорывались из-под шумихи риторических фраз, натянутых метафор и общей ходульности.
Считая художника стоящим неизмеримо выше толпы, он, чтобы отличаться от нее, говорил напыщенным языком, сам упиваясь его трескучестью.
Чувства меры в нем не было совсем.
Пушкин употребил в «Борисе Годунове» слово «зане»; К. это понравилось, и он стал употреблять это выражение чуть не в каждом монологе.
Герои К. на каждом шагу восклицают: «Га!» (междометие, придуманное К. для изображения высшей степени отчаяния или гнева) и прибегают к кинжалу и яду там, где это вовсе не требуется по ходу действия.
Произведения К. печатались преимущественно в «Библ. для Чтения». Отд. изданы: «Роксолана», драма (СПб. 1835); «Джулио Мости», драматич. фантазия (СПб. 1836); «Кн. Дан. Дм. Холмский», драма (СПб. 1840; 2-е издание 1860): «28 января 1725 г.», драматич. картина (СПб. 1837); «Эвелина де-Вальероль», роман (СПб. 1841); «Альф и Альдона», историч. роман (СПб. 1842; 2-е изд. 1860); «Два Ивана, два Степана, два Костылькова», ром. (2-е изд. СПб. 1860); «Повести и рассказы» (СПб. 1842); «Барон Фанфарон и маркиз Петиметр», быль времен Петра В. (СПб. 1847); «Маркитантка», др. (СПб. 1854); «Морской праздник в Севастополе», драмат. представл. (СПб. 1854); «Азовское сиденье», истор. сказание в лицах (СПб. 1855); «Генер.-поручик Паткуль» (2-е изд. СПб. 1860); «Боярин Фед. Вас. Басенок», истор. др. (СПб. 1860); «Доменикино», драмат. фантазия (СПб. 1860); «Ерм. Ив. Костров», др. (СПб. 1860); «Ив. Рябов, рыбак архангелогородский», др. (СПб. 1860); «Иоанн-Антон Лейзевиц», драмат. фантазия (СПб. 1860), «Капустин, моск. купец», истор. рассказ (СПб. 1860); «Максим Созонтович Березовский», ист. рассказ (СПб. 1860); «Статуя Христофа в Риге или будет война!», истор. др. (СПб. 1860); «Три периода», ром. (СПб. 1860); «Егор Ив. Сильвановский или завоевание Финляндии при Петре Вел.», » Староста Меланья», «Старый хлам» (все три рассказа вместе СПб. 1860); «Корделия», новелла (СПб. 1860); «Прокурор Антонио», пов. (СПб. 1860); «Две сестры», эпизод из последн. смуты (СПб. 1865); «Железные дороги в России» (СПб. 1865). После смерти его напечатаны: «Сказание о синем и зеленом сукне» (СПб. 1872) и «Иоанн III, собиратель земли русской», истор. ром. (СПб. 1874). В 1880-х гг. большинство рассказов К. из времен Петра Вел. перепечатано в «Дешевой Библиотеке» Суворина.
Несколько повестей К. переведено на шведский и финский языки. В. К. {Брокгауз} Кукольник, Нестор Васильевич беллетрист и поэт-драматург, р. 1809 г. в СПб., † 8 дек. 1868 г. в Таганроге. {Половцов} Кукольник, Нестор Васильевич [1809-1868] — русский драматург и беллетрист.
Учился в нежинском лицее, был учителем русского яз. и словесности, служил в министерстве финансов и в военном министерстве.
Дебютировал в литературе в 1833 «драматической фантазией» «Торквато Тассо», за которой последовал длинный ряд его пьес и повестей.
В творчестве К. получили чрезвычайно рельефное выражение те патриотически-нацоналистические настроения, которые были так характерны для зажиточных слоев русской буржуазии в эпоху 30-х годов и которые обусловливались подъемом ее политического самосознания под эгидой николаевской монархии, покровительствовавшей «отечественному» капитализму.
Вместе с поэтом Бенедиктовым и прозаиком Лажечниковым драматург К. является одним из вождей русского буржуазного романтизма.
Как и автор «Ледяного дома», К. был одним из канонизаторов историко-патриотического жанра, прославляющего величие русского «народа» в самые критические моменты его истории.
В этом плане особенно характерна пьеса К. «Рука всевышнего отечество спасла», с чрезвычайной выспренностью изображавшая избрание на престол Михаила Романова.
Драма эта была поставлена в 1834 и произвела такой огромный эффект, что критиковавший ее «Московский телеграф» Н. Полевого за этот «антипатриотический» выпад подвергся правительственному запрещению (до нас дошла язвительная эпиграмма современника: «Рука всевышнего три дела совершила: отечество спасла, крест автору дала и Полевого задушила»). Написанная годом позже, драма К. «Князь Михайло Васильевич Скопин-Шуйский» еще сильнее подчеркнула националистические тенденции его классовой группы.
Драматические фантазии К. («Торквато Тассо», «Джакобо Санназар», «Джулио Мости» и мн. др.) по своей структуре сходны с его патриотическими драмами, изобилуя патетическими монологами, обильными метафорами, антитезами и пр. Защищая в большинстве своих «фантазий» идею чистого искусства, К. отнюдь не оказывается в противоречии со своими политическими убеждениями.
Характерно, что избранная им тема о трагической судьбе Тассо разработана в соответствии с буржуазным генезисом его творчества. «Французы — классики и рады бы вклеить Тассо в трагедию, — писал по этому поводу еще Н. Полевой, — но как? Ведь он не король и не принц! и кто тут будет герой? Тассо — мещанин! не годится…» Пламенная защита Тассо чистого искусства ни в коей мере не исключала, по К., того, что в тех случаях, когда отечество потребует от поэта служения себе, последний должен настроить свою лиру на торжественно-патриотический лад. Слава К. была недолговечна; уже Белинский сурово осуждал риторику его драм. В 40-х годах — эпоху окончательного разложения романтизма и утверждения «натуральной школы» — К. вместе с Марлинским и Бенедиктовым делается объектом насмешек передовой критики.
Одна из наиболее язвительных оценок драмы «Генерал-поручик фон Паткуль» принадлежит молодому Тургеневу;
Достоевский пародировал «фантазию» «Джакобо Санназар» в своей «Неточке Незвановой». Перу К. принадлежат кроме пьес несколько романов и множество рассказов, проводивших в историко-бытовом плане те же тенденции, но не пользовавшихся и малой долей популярности его драматургии.
Библиография: I. Повести и рассказы, т. I и II. СПб., 1843; Сочинения, 10 тт., СПб., 1851-1853; Исторические повести, 6 кн., СПб., 1886. II. Скабичевский А., Сочинения, т. II (ст. «Наш исторический роман в прошлом и настоящем»); Панаев И., Литературные воспоминания, Сочин., т. VI; Полевой Н., Очерки русской литературы, ч. 4, СПб., 1839; Записки Глинки, М., 1871; Сакулин П. Н., Русская литература, ч. 2, М., 1929. III. Мезьер А., Русская словесность с XI по XIX ст. включит., ч. 2, СПб., 1902. А. {Лит. энц.}