Биография Криденер баронесса Варвара Юлия

— дочь ливонского магната и богача Оттона Германа фон Фитингофа, внучка с материнской стороны знаменитого фельдмаршала Миниха, род. 21 ноября (н. ст.) 1764 г., ум. 13 декабря 1824 г., крещена была по лютеранскому обряду.
Воспитана она была на тогдашний светский манер: главное внимание обращено было на французский язык, манеры, танцы, во всем остальном воспитание было очень поверхностно и небрежно.
На 19-м году ее выдали замуж, не спрашивая о ее согласия, за образованного и почтенного человека, барона фон-Криденера, тогдашнего русского министра в Курляндии, который был старше своей невесты на 20 лет. Летом 1784 г. барон был назначен посланником в Венецию.
В баронессе стала обнаруживаться страстная натура; ее сентиментальные порывы не находили ответа в серьезности барона.
Разница в летах начала сказываться, и г-жа Криденер охладевала к мужу. Кроме того, барон, человек с широким образованием, знаток философии и поклонник Руссо, заметив на первых же порах пробелы в образовании своей жены, стал стараться перевоспитать ее, обогатить познаниями ее ум, развить ее вкус, пробудить в ней охоту к серьезным занятиям, но потерпел в этих попытках полнейшую неудачу.
Он приучил жену к чтению, но она стала читать одни сантиментальные романы.
В это время секретарь ее мужа, Александр Стахиев, влюбился в баронессу; он долго скрывал свои чувства, наконец покинул дом Криденера, в котором был дружески принят, и открыл в письме свою любовь мужу. Барон имел неосторожность показать письмо Стахиева жене и молодая женщина, уверившись в своей способности внушать сильные чувства, бросилась в вихрь светских развлечений.
В 1786 г. барон был переведен посланником в Копенгаген.
Жизнь баронессы потекла здесь, как и в Венеции, в светских развлечениях.
Отправившись для лечения в южную Францию, она проездом провела несколько месяцев в Париже.
Это было в мае 1789 года, когда в парижском обществе носились новые идеи. Она сразу заметила, что остается чужда интересам окружающего ее элегантного общества, которое было чуть ли не помешано на идеях свободы и равенства, на правах человека, на разделении властей.
Классические воспоминания республиканской древности были у всех на языке. Баронесса никогда до сих пор не занималась политикой, но теперь, увлекаемая всеобщим потоком, она изучила «Путешествие молодого Анахарсиса», увлеклась республиканскими идеями и попыталась играть роль в либеральных салонах Парижа.
К этому же времени относится и начало ее литературного и художественного образования, которым она обязана философу Сюару, сделавшемуся, несмотря на тридцатилетнюю разницу в возрасте, возлюбленным баронессы.
Сюар читал с ней избранные сочинения, осматривал достопримечательности Парижа, посещал музеи, библиотеки, заседания Академии, театры… Но при всем том тогдашнее общественное движение осталось для г-жи Криденер мало понятным.
Одна только черта тогдашней жизни пристала к ней — это преувеличенная сентиментальность и мечтательная экзальтация.
Заметив, что ее попытки играть роль в Парижских салонах не имеют особенного успеха, г-жа Криденер, в конце 1790 года покинула Париж и на водах в Монпелье и Бареже весело зажила в кружке нескольких лиц из французской и русской аристократии.
С вод она вернулась в Париж и, ослепленная страстью к гр. Фрежвиллю, написала мужу письмо с просьбой о разводе, но получила отказ. Из Парижа она вынуждена была выехать из боязни попасть под подозрение, так как была близко знакома с г-жей Корф, которая являлась одной из главных участниц в попытке королевской семьи к бегству.
Фрежвилль эмигрировал вместе с г-жей Криденер, переодевшись лакеем.
Очутившись без пристанища и почти без денег, баронесса не могла ехать к мужу в Копенгагену — ей пришлось отправиться к родным в Ригу; она примирилась с мужем в 1792 году; Фрежвилль, под тем предлогом, что должен стать под знамена на защиту отечества, вернулся во Францию.
Но с 1794 г. баронесса начала снова прежнюю жизнь. После кратковременного пребывания в доме мужа, бывшего тогда посланником в Берлине, г-жа Криденер опять бросила мужа и отправилась на воды в Теплиц, а оттуда в Швейцарию, где проводила время в обществе г-жи Сталь. Из Швейцарии она переехала в Париж, где г-жа Сталь познакомила ее с Шатобрианом, который стал частым ее посетителем.
В Париже застала ее смерть мужа, последовавшая 14 июля 1802 года; под впечатлением этой смерти г-жа Криденер стала искать уединения и отправилась осенью 1802 года в Лион. К этому, приблизительно, времени относится начало литературной деятельности г-жи Криденер.
В 1800 году она, в подражание «максимам» Ларошфуко, стала импровизировать краткие изречения.
Эти изречения составили целую тетрадь, которая и была напечатана в Mercure de France (du 10 vendemiaire, an XI). Затем эти изречения несколько раз издавались под заглавием: «Pensees d une dame etrangere» или «Pensees inedites de madame de Krudener». Потом она написала: «Eliza», «Alexis» (напечатано в альманахе La Gueteuse. Odessa, 1834, стр. 42-82) и «La cabane des lataniers» — три пасторали во вкусе Бернардена де-Сен-Пьера, — и, наконец, во время своего пребывания в Лионе, — роман «Valerie». Желая во что бы то ни стало добиться литературной известности, г-жа Криденер подготовляла успех своего романа некоторыми, довольно неуместными, приемами.
Она поручила одному из своих друзей в Париже, доктору Гэю, заказать кому-нибудь, хорошо владеющему стихом, написать послание к Сидонии (имя героини в ее «Cabane des lataniers», которая она делала своим псевдонимом).
Эти стихи надо было поместить в газете (заплатив за это, сколько нужно), чтобы заинтересовать публику личностью, к которой обращалось бы послание.
Когда в декабре 1803 г. вышла «Валерия», интерес к ней, действительно, был возбужден.
Основным мотивом романа является упомянутый выше эпизод со Стахиевым; в романе повторены почти все существенные факты этого эпизода, но сентиментально-трагическая развязка не имеет ничего общего с дальнейшей судьбой Стахиева.
Героиня романа должна, конечно, представлять автора.
Валерия, небесная женщина, столь чистая душой, что, будучи уже замужем, она совершенно не понимает бурной страсти молодого Густава, который изнывает у нее на глазах.
Вместе с тем при чтении «Валерии» нельзя не заметить, что эта книга, по-видимому, столь высоконравственная, написана словно с задней мыслью раздражать чувственность и возбуждать переутомленные нервы читателей и особенно читательниц. «Валерия» имела на первых порах большой успех, но успех внешний: он объясняется той искусной и бесцеремонною рекламой, которая при появлении в свет романа была пущена в ход баронессой.
Справедливость, впрочем, требует сказать, что не только подкупленная критика, но даже и такие литературные светила, как Шатобриан и г-жа Сталь, отзывались одобрительно о «Валерии», если не в печати, то по крайней мере в салонах.
Г-жа Криденер имела, таким образом, основание торжествовать; но она считала торжество это не полным до тех пор, пока ее «Валерия» не удостоится милостивого отзыва из уст самого Наполеона Бонапарта.
По просьбе баронессы библиотекарь Наполеона, Барбье, положил на читальный столик первого консула ее «Валерию». Наполеон пробежал несколько страниц и на другой день заметил библиотекарю, что романы в письмах годятся только для женщин, которые не знают, на что терять свое время. Тогда Криденер поднесла Наполеону свой роман в великолепном переплете, с письмом, в котором просила первого консула принять милостиво творение иностранки, избравшей Францию родиной своего сердца.
Наполеон дал снова очень неблагосклонный ответ баронессе; баронесса отправила ему третий экземпляр и Наполеон тогда отозвался о ней уже чрезвычайно резко. Весть об этом произвела на баронессу очень сильное впечатление; она возненавидела Бонапарта всеми силами своей души. Она не могла оставаться долее «в резиденции этого демона зла»; она убежала из Парижа и в 1804 г. отправилась в Лифляндию, где поселилась в отцовском имении Коссе. Здесь она жила совершенно уединенной жизнью и проводила время почти исключительно со своей дочерью, которая, готовясь к конфирмации, занималась законом Божиим под руководством местного проповедника.
Г-жа Криденер повторяла вместе с ней катехизис, прочитывала различные религиозные книги и брошюры и проводила иногда время в набожных беседах с пастором.
Это подготовило почву для той перемены в характере г-жи Криденер, которая резко отделяет ее последующую жизнь от прежней.
Рассказывают, что ближайшим поводом к этой перемене была смерть от апоплексии на ее глазах одного из ее бывших обожателей.
Этот случай поразил ее до сильного нервного расстройства; она впала в меланхолию и из нее вышла на путь религиозной экзальтации.
Баронесса сделалась ревностной сторонницей геррнгуттерских мнений, начала посещать братские собрания и беседы, изучила сочинения Цинцендорфа, с рвением предавалась чтению библии, внутреннему религиозному созерцанию и благотворительности.
Постоянное сосредоточенное созерцательное настроение довело ее вскоре до того, что она стала ощущать в себе способность к внутренним откровениям, к прозрению будущего и к общению с самим Божеством.
В 1806 г. доктора послали ее в Висбаден.
Это было началом ее новой страннической жизни, которая на этот раз посвящена была целям религиозного совершенствования, а затем и пропаганды.
В Кенигсберге баронесса встретила прусскую королеву Луизу, в которой своим благочестиво-филантропическим настроением возбудила большую симпатию.
Они вместе заботились о жертвах войны и посещали госпитали.
Затем она посетила в Саксонии поселения моравских братьев и завязала много благочестивых знайомств.
Юнгом Штиллингом, тогдашним первым авторитетом в мистической религии, г-жа Криденер была очарована и, чтобы вполне воспользоваться его опытностью, поселилась в среде его семейства в Карлсруэ (около 1808 г.). Штиллинг ей преподал свои идеи духовидения, предвещания о втором пришествии и т. п., — она перенимала все это очень успешно.
Затем она познакомилась с пастором Оберлином, одним из ревностнейших приверженцев британского библейского общества; сблизилась с Иоанном-Фридрихом Фонтэнем.
Сначала революционер и санкюлот, а затем набожный пастор, восторженный мистик и пророк, Фонтэнь имел большую репутацию в пиэтистических кругах, но на самом деле он был просто шарлатан.
Фонтэню удалось убедить г-жу Криденер основать в Вюртемберге христианскую колонию; для этой цели был куплен дом, в котором и поселились баронесса и Фонтень со всей своей семьей.
Но вюртембергский король приказал посадить в тюрьму Марию Куммрин, прорицательницу у Фонтэня, которая делала прежде какие-то не понравившиеся ему предсказания, а г-же Криденер предложил оставить Вюртемберга в 24 часа. Баронесса появилась в Бадене; в ноябре 1811 года она уже начала проповедовать перед многочисленными слушателями — в Бадене, Кенигсберге, Бреславле, Дрездене.
В 1812 г. она продолжала жить в южной Германии, а в октябре этого года сделала экскурсию в Страсбург, где ревностно занималась обращениями и устраивала религиозные собрания.
В 1813 г. она отправилась в Женеву, где также принимала многочисленных посетителей, назидая их своими поучениями.
Здесь она познакомилась с молодым католическим священником Эмпейтазом, лишенным сана за своеобразные воззрения, и пригласила его следовать за ней, в намерении пользоваться его обширными богословскими познаниями, которые так нужны были в ее деятельности и которых ей так недоставало.
Эмпейтаз принял приглашение и сделался с сих пор ее неразлучным спутником.
Письма баронессы этого времени преисполнены предсказаниями, которые были достаточно темны, чтобы можно было ловить ее на слове. Они затрагивали всеобщее тревожное чувство и потому дополнялись собственными соображениями тех, кому высказывались.
Ей как будто представлялось нечто вроде светопреставления или начала тысячелетнего царства.
Из Женевы г-жа Криденер переехала в Карлсруэ, где жила тогда императрица Елизавета Алексеевна.
Баронесса завязала дружескую связь с любимой фрейлиной императрицы Роксаной Скарлатовной Стурдза, при содействии которой сблизилась и с самой императрицей.
Когда Стурдза, отправилась с императрицей в Вену, баронесса продолжала вести с ней переписку.
Письма ее заняты советами предаться Христу, обратиться к «океану любви» и т. п. Есть в них, конечно, и предвещания, которые на этот раз начинают все ближе касаться императора Александра.
Одно из писем (от 27 октября 1814 г.), в котором г-жа Криденер, после разных грозных предсказаний, выражает уверенность, что увидит императора Александра, и заявляет, что имеет сказать ему множество вещей, «так как испытала многое по его поводу», было показано императору, который получил сильное желание видеть г-жу Криденер.
Первая встреча их, которая завязала между ними на несколько времени тесные религиозно-мистические отношения, произошла 4 июня 1815 г. в Гейльбронне, где баронесса поджидала императора, следовавшего из Вены к действующей армии. Об этой встрече сам император Александр рассказывал следующее: «Утомленный заботами дня, я вздохнул, наконец, свободно вечером.
Моим первым движением было взять книгу, которую я ношу всегда при себе. Я начал читать, но мое сознание, омраченное темными облаками, не в состоянии было проникнуть в смысл Писания; мои мысли мешались, сердце мое удручено было скорбью.
Я положил книгу и подумал, какое утешение дала бы в этот момент беседа с дружеской душой. Эта мысль напомнила мне вас, я припомнил и все то, что говорили вы мне о m-me Криденер, а равно и мое тогдашнее желание познакомиться с нею. Где бы она могла быть теперь и где бы мог я встретиться с нею? подумал я про себя. Никогда! Но едва лишь мелькнула эта мысль в моей голове, как послышался стук у дверей.
То был князь Волконский.
С тоном сдержанной досады, он объявил мне, что он беспокоит меня против своего желания в такой поздний час, но что он вынужден был сделать это, чтобы отвязаться от женщины, которая во что бы то ни стало желает видеть меня. И он назвал затем имя m-me Криденер.
Можете себе представить мое изумление! Мне казалось, что я грежу! Такой внезапный ответ на мою мысль не мог показаться мне делом случая.
Я приказал тотчас же впустить ее. Как бы читая в моей душе, она обратилась ко мне со словами столь сильными и утешительными, что они сразу успокоили волнение, не дававшее мне столь долгое время покоя. Ее присутствие было благодеянием для меня, я дал себе слово поддерживать столь драгоценное для меня знакомство». Император, таким образом, не передает в своем рассказе подробностей своей первой беседы с баронессой.
По словам же Эмпейтаза, единственного свидетеля в данном случае, г-жа Криденер почти 3 часа с большим одушевлением говорила императору на тему о его греховном состоянии, о заблуждениях его прежней жизни, о необходимости углубиться в самого себя, смириться перед Иисусом и просить у него прощения грехов.
На другой день Александр отправился в главную квартиру (в Гейдельберг), и тотчас по приезде написал баронессе, чтобы она приехала также, потому что ему хотелось бы подробнее говорить о том, что давно занимало его мысли. Уже 9 июня баронесса была в Гейдельберге и поселилась в десяти минутах ходьбы от того загородного дома, где жил император.
Александр бывал у нее обыкновенно через день и проводил с ней по несколько часов в благочестивых беседах, чтении Священного Писания и молитве.
Эти частые посещения г-жи Криденер императором не были ни для кого тайной и, естественно, вызывали самые разноречивые толки. В одном только все сходились — это в уверенности, что влияние баронессы на Александра громадно и молва об этом влиянии быстро разнеслась. 25 июня император Александр отправился из Гейдельберга во Францию и, уезжая, просил г-жу Криденер последовать за ним. Это путешествие г-жи Криденер в Париж было настоящим триумфальным шествием.
Несчастное население встречало ее, как ангела-освободителя; префекты и мэры приветствовали ее речами и просили ее заступничества перед русским царем. 14 июля она прибыла в Париж и поселилась в соседстве с дворцом, где жил император.
Последний посещал ее ежедневно, беседовал с ней, слушал ее благочестивые излияния и сам участвовал в них. Явился в Париж и Фонтэнь со своей пророчицей Марией Куммрин.
В доме г-жи Криденер он представился императору.
Александру преподнесли пророчество Куммрин, с первого же раза закончившееся просьбой о деньгах на устройство христианской общины.
Император понял, с кем имеет дело, и не дал себя эксплуатировать; но невыгодное впечатление, произведенное этой историей на императора, пока еще миновало г-жу Криденер.
Она продолжаот играть свою роль, и в начале сентября фигурировала на смотру в Вертю, где Александр оказывал ей большое внимание.
Торжество в Вертю баронесса описала в брошюре: «Le camp des Vertus, ou la grande revue de l armee russe dans la plaine de ce nom par l empereur Alexandre. 1815». Близость баронессы к императору возбудила и политическое любопытство: в их сношениях подозревали оnкрытые политические цели. Баронессе приписывали даже самую идею Священного Союза. Но это врядли верно. Хотя этот вопрос до сих пор окончательно еще и не выяснен, однако, есть много данных за то, что идея Священного Союза принадлежит лично Александру.
В 1818 г. проф. Круг издал брошюру, где сообщает, что в разговоре о ним г-жа Криденер приписывала себе «изобретение Священного Союза». Когда этот разговор был обнародован в названной брошюре, император остался крайне недоволен этой публикацией, Баронессе было внушено, чтобы впредь она была сдержаннее в своих сообщениях, и когда ей вскоре потом предложили вновь вопрос об ее участии в Священном Союзе, то она отвечала: «Бог и император сделали все. Спрошенная моим государем, я одобрила его проекты и посвятила себя служению тому великому делу, которое было предпринято им». — Перед отъездом (27 сентября) из Парижа, Александр просил г-жу Криденер приехать также в Петербург и оставил ей паспорт, предоставлявший ей приехать с кем ей угодно и каким угодно путем. Недостаток в деньгах задержал ее отъезд из Парижа до конца октября; потом другие обстоятельства надолго удержали ее от поездки в Россию.
Но вскоре и самые отношения к ней императора изменились, который уже скоро в ней разочаровался и сказал про нее: «Несколько времени я думал, что Бог именно ее и хотел назначить для этой цели (т. е. помочь ему правильно понять Божью волю); но я очень скоро увидел, что этот свет был не что иное, как ignis fatuus». Кроме личных впечатлений, на мнение о ней императора должны были подействовать дальнейшие ее похождения в Швейцарии и Германии.
Выехав в конце октября из Парижа, она отправилась в Швейцарию и в Базеле примкнула к библейской деятельности, в которой ревностным пропагандистом был некто Келльнер, ставший теперь ближайшим сотрудником и спутником г-жи Криденер, которая продолжала проповедывать новую религию.
Когда проповеди ее самой и ее друзей стали привлекать многочисленные сборища, бернское правительство попросило ее удалиться из города.
С этих пор начинается период ее особенной экзальтации, когда она выступила с проповедью своего учения перед народными массами и практически применяла свою религию.
Поселившись в Гернлейне, в неурожайный год, она ревностно предалась филантропическим заботам о бедняках и вместе проповедывала последним; около нее собирались толпы народа; местному правительству показалось это не безопасным и в начале 1817 г. г-же Криденер было предложено выехать из Базельского кантона.
Затем ее последовательно удаляли из Вармбаха, Рейнфельда, Мунгца, Ааргау, Золотурна, Люцерна.
Ее религия сводилась в это время к следующим главным чертам.
Она проповедывала соединение христиан в одну великую семью, связанную поклонением Христу.
Она не причисляла себя ни к какой существующей церкви.
Истинная церковь, по ее словам, была церковь первых двух веков; с третьего века эта церковь перестала существовать.
Начало реформы, напр., усилия Гуса, стремилось именно к восстановлению этой церкви; но г-жа Криденер, тем не менее, восставала против протестантства, как «хитрого дела сатаны», который внушил людям слишком большую самоуверенность и гордость делами, вместо одной слепой веры и полного самоуничижения, каких требовала она. «В наше время — говорила баронесса — это оставление истинной веры дошло до своего крайнего предела; необходимо должна воспоследовать страшная битва неверия против веры. Французская революция была предисловием к ней..» — Затем г-жу Криденер выслали из Цюриха, Тургау; ее не пустили в Констанц, Шафгаузен, Сент-Галлен; не пустили ее и в австрийские владения.
Скитаясь таким образом по Швейцарии, она в начале сентября 1817 г. попала в Вальдсгут, откуда была перевезена жандармами во Фрейбург (в Бадене).
Баденская полиция передала ее вюртембергской, эта — баварской, баварская — саксонской.
Из Саксонии ее перевезли в Пруссию, откуда она уже, наконец, переправилась в Россию.
Поселилась она в Лифляндии, сначала в поместье своего брата, где провела лето 1818 г., а затем переехала в собственное имение Коссе. Продолжая оставаться в пророческом настроении, она стала здесь писать религиозные гимны крайне мистического характера.
В это время в ней все больше и больше развиваются аскетические наклонности, благодаря влиянию г-жи Гюйон, известной представительницы так называемого квиетизма.
В начале 1821 г. баронесса, с разрешения императора, отправилась в С.-Петербург, где познакомилась с кн. Анной Сергеевной Голицыной.
В обществе, собиравшемся у последней, г-жа Криденер проповедывала перед многочисленными слушателями.
Император Александр в то время благоприятно смотрел на царившую в обществе религиозную экзальтацию всяких оттенков.
Но когда до его сведения дошло, что во время своих приключений в Бадене и Швейцарии баронесса делала компрометирующие ссылки на Священный Союз и в особенности когда она с жаром стала проповедывать освобождение греков и восставать на равнодушие к их судьбе, — он счел нужным остановить пропаганду г-жи Криденер и написал ей длинное письмо, в котором тоном друга, но такого, который при желании мог бы говорить совершенно иначе, указывал на неудобство ее поведения, и заканчивал письмо сообщением, что «ее присутствие в столице возможно только на условии хранить почтительное молчание об образе действий, которого он не мог изменить по ее желанию». Г-жа Криденер не могла выдержать такого принуждения и в конце 1821 г. возвратилась в Коссе, где предалась исключительно благочестию и аскетической практике.
Она держала самый строгий пост, выносила в комнате температуру более чем в 20° ниже нуля по Реомюру.
Эти эксперименты сильно расстроили ее здоровье, и она приняла приглашение кн. Голицыной, которая звала ее в свое имение в Крыму. Они поехали по Волге, остановились на несколько времени в Феодосии и в половине сентября 1824 г. прибыли в Карасубазар.
С началом зимы болезнь г-жи Криденер усилилась, и она умерла 13 декабря 1824 г. ее останки положены были в армянской церкви в Карасубазаре, а потом перенесены в православную церковь, которую кн. Голицына выстроила в основанной ею колонии Кореизе. «La Quotidienne» 1815, «Uber Frau v. Krudener und ihrem religiosen Sinn und Wandel», 1817, — «Frau von Krudener in der Schweiz», 1817; Voith, «Winke der Wahrheitsliebe, die Frau v. Krudener betreffend» 1817; — «Journal des Debats» 1817, 28 mai и 1852, 21 mai; «Weimarische Zeitung» 1817, № 29; «Der lebendige Glaube des Evangeliums, dargestellt in dem offentlichen Leben der Frau v, Krudener, 1817; «Frau von Krudener, ein Zeitgemalde», 1817; «Fr. v. Dillenburg, Freimuthige Wiederlegung…» 1817, — Carstensen, C.; «Frau de Krudener»; Heinr. Burdach, «Frau von Krudener und der Geist der Zeit.» 1818; Brescius und Spieker, «Beitrage zu einer Charakteristik der Frau von Krudener», 1818; W. T. Krug, «Gesprach unter vier Augen mit Frau v. Krudener», 1818; — Н. Meisel, «Frau v. Krudener», 1818; «Anzeiger der Deutschen», 1821, № 324; Schindel, «Deutsche Schriftstellerinnen». T. I, s. 277-294, T. III, s. 191; Schmidt, «Neuer Nekrolog der Deutschen», 2-ter Jahrgang, 1824, s. 1229-1239; C. B. Руссов, «Библиографический каталог российским писательницам», СПб., 1826; Adele du Thon, «Notice sur m-me de Krudener» 1827; Recke und K. E. Napiersky, «Allgem. Schriftsteller — und Gelehrten-Lexikon», II, 553-558 и «Nachtrage» I, 333; «Телескоп», 1834 г., ч. XXIII, стр. 61-92; Вигель, «Воспоминания», ч. VII, стр. 6-7, 80; «Histoire de France sous Napoleon», par m-r de Bignon,1838, t. 10-me, р. V — VIII; «Biographie universelle et portative des contemporains»; Н. L. Empaytaz, «Notice sur Alexandre empereur de Russie», Geneve-Paris 1840; Eynard, «Vie de madame de Krudener» 2 vol. 1849; «La Presse», 1853, 6 novembre; «Ласточка», 1859 г., № 9, стр. 455-456; «Revue Contemporaine», 1859, №№ 15 и 30, septembre; «Весть», 1863 г., №№ 14 и 18; M. J. Crusenstolpe, «Der russische Hof.», 1866, стр. 108-124; Capefigue, «La baronne de Krudener et l empereur Alexandre I», 1866; «Русск Вестн.», 1866 г., № 9, стр. 317-331; A. Пыпин, «Баронесса Крюденер», «Вестн. Евр.», 1869 г., №№ 8 и 9; Ziethe W., «Jnlianne v. Krudener», 1874; Jacob Bibliophile, «M-me de Krudener», 1881; «Memoires de la comtesse Edling (nee Stourdza)», 1888; Кн. Н. Н. Голицын, «Библиографический словарь русских писательниц», СПб. 1889, стр. 297-298; Muhlenbeck, «Etude sur les origines de la Sainte-Alliance»; Надлер, «Император Александр I и идея священного союза». Т. V, Рига, 1892, стр. 292-329, 468-473, 532-551, 604-643. Г. Брандест, «Литература XIX века в ее главнейших течениях», т. I, стр. 318-342. Н. К. Шильдер, «Император Александр Первый, его жизнь и царствование», т. III, СПб., 1897 г., стр. 321-322, 324-326, 328, 339-342, 344, 400, 401; т. IV, СПб., 1898 г., стр. 82, 220, 232-236, 472, 474; Joseph Turquan, «Une illuminee au XIX-me siecle», 1900; Архив кн. Воронцова, VIII, 410; XXIII, 434, 435, 461, XXXV, 37-391 (pр.). — «Русский Архив», 1865 г., 1867 г., 1868 г., 1870 г., 1874 г., 1885 г., 1886 г., 1887 г., 1889 г., 1891 г., по указателю; «Русская Старина», т, 26, т. 29, т. 63, т. 81, по указателю; «Исторический Вестник», т. 8, стр. 6 и сл.; т. 35, стр. 174; т. 57, стр. 406, т. 61, стр. 673 и след., 1898 г. февраль, стр. 704-707. Н. Мичатек. {Половцов}