Биография Каменев Сергей Сергеевич

Каменев С. С. (1881-1936; автобиография) — К. не относится к категории тех людей, которые в своем прошлом имели предпосылки стать деятелями революции. «Революции пришлось его завоевать, — говорит в одной своей статье [«Политработник» за 1922 г.] Смилга, — а потом…. он стал воевать за революцию». К. род. 4 апреля 1881 г. Происходя из военной семьи (отец его — военный инженер-механик), среднее образование он получил в Киевском кадетском корпусе.
Очень тяготился режимом кадетского корпуса и, по-видимому, нисколько не выделялся как по наукам, так и физическому воспитанию, шел средним, переходя из года в год в следующий класс, и благополучно закончил курс кадетского корпуса в 1898 г. По окончании корпуса, по успехам в среднем разряде, он не мог поступить ни в Инженерное, ни в Артиллерийское училище, куда принимали только лучших учеников, почему он автоматически попал в Александровское военное училище.
Может быть, благодаря режиму, может быть, благодаря лучшим, чем в корпусе, отношениям преподавательского персонала, но в Александровском училище К. сразу же выдвигается как по предметам, так и по физической своей подготовке.
В порядке учебных и строевых заслуг он производится в младшие портупей-юнкера, затем в старшие портупей-юнкера и кончает Александровское училище в 1900 г. третьим по старшинству, имея возможность выбирать лучшие вакансии, какими по тем временам считались гвардейские полки. К. отказывается от этих вакансий и берет вакансию в Киев, в 165-й пехотный Луцкий полк. Главным мотивом такого решения и отказа от возможной карьеры — службы в гвардейских частях — была привязанность к родителям и желание быть с отцом, который в это время стал уже болеть.
Почти с первых же дней службы в пехотном полку К. приступает к подготовке в Академию и в 1904 году поступает в нее. Здесь по своим успехам он идет одним из первых.
В 1907 году оканчивает Академию по первому разряду и возвращается в 165-й пехотный Луцкий полк для двухгодичной стажировки на роте. В период командования ротой К. попутно делается нештатным преподавателем Киевского военного училища, где преподает тактику и топографию.
По окончании двухгодичной стажировки в 1909 г. получает назначение старшего адъютанта во 2-ю кавалерийскую дивизию.
Во 2-й кавдивизии, будучи по первоначальной службе пехотным командиром, усиленно изучает кавалерийское дело, участвует на всех кавалерийских маневрах и кавалерийских поездках.
В то же время он состоит преподавателем на краткосрочных штабс-капитанских курсах, которые были созданы после Японской войны в округах для подготовки штабс-капитанов при замещении в будущем должностей ротных командиров.
Здесь К. особенно много работает над изучением опытов русско-японской войны. Работу на краткосрочных курсах К. вспоминает с особенным удовлетворением, как давшую громадный материал для роста его тактического кругозора, и вместе с тем успешную в отношении подготовки слушателей курсов.
К. участвует во всех без исключения полевых поездках генерального штаба, а равно Виленского и Варшавского округов на западную границу.
В числе этих поездок также были две крепостных поездки: в крепость Ковно и в только что тогда зародившуюся крепость Гродно.
Эта практическая работа по службе генерального штаба дает богатый материал для разностороннего изучения военного дела и практические навыки по работе Генштаба.
Своей работой К. привлекает внимание руководителей генерального штаба и вскоре получает перевод адъютантом в Оперативно-Мобилиз.
Отдел Виленского военного округа.
Тут К. знакомится с совершенно новой для него оперативной и мобилизационной работой в более крупном масштабе.
Новая работа вновь затягивает К. вплотную, он опять участвует во всех поездках Виленского округа по вопросам мобилизации и операций.
Перед войной 14 г. участвует в киевской поездке генерального штаба, где разыгрывается будущий план войны. После этой поездки в июле 1914 г. выступает на войну в чине капитана генерального штаба в качестве младшего адъютанта Оперативного Управления штаба 1-й армии. В период боев под Инстербургом К. получает назначение старшего адъютанта того же Оперативного Отдела.
На этой должности он остается до 1917 г., когда получает должность командира 30-го Полтавского полка, на каковой должности и застает К. революция.
Полк в это время занимал окопы севернее Постав, в районе Мозжейки. 30-й Полтавский полк был одним из крепких и спаянных полков, состоявший по преимуществу из украинцев.
В громадном своем большинстве полк так же, как его командир, был застигнут фактом революции врасплох, без какой-либо идейной подготовки.
Каждый в полку понимал революцию по-своему, но условия войны и обстановка тяжелой окопной жизни быстро объединили понимание революции в массах в смысле: «революция — это конец войне», «революция — замирение». А в общем никто и ничего не разбирал — что делается, какова перспектива.
Естественно, что при таких условиях во всем полку немедленно пробудилось лихорадочное стремление к ознакомлению с вопросами политики, и начинается революционная «обработка» всего полка, а также и его командира.
Свою отсталость в области политических вопросов К. наверстывает усиленной работой над вопросами, выдвинутыми революцией.
Знакомится он и из того очень небольшого запаса книг и брошюр, каким располагали в то время окопы, знакомится и в порядке совместной работы с полковым комитетом, а также и путем постоянных бесед с теми немногими политически подготовленными товарищами, которые имелись в то время в полку. В это время К. попадается сборник Зиновьева и Ленина «Против течения». Среди литературы, имевшейся на позиции, это была единственная книга, которая освещала постановку вопросов большевиками.
Сборник произвел на К. ошеломляющее впечатление, открыл перед ним совершенно новые горизонты.
Лихорадочное революционное самообразование и практическая работа способствуют идейному росту как всего полка в целом, так и лично К. Условия работы вплотную знакомят его с работой в революционных условиях и — что самое главное — сближают его с массой.
В период выборного начала в армии он становится уже выбранным командиром полка. Это обстоятельство еще больше скрепляет его с полком.
Однако на должности выборного командира полка он остается недолго, так как примерно в это же время как офицер генерального штаба К. попадает на должность начальника штаба 15-го корпуса.
На этой должности его застают октябрьские дни революции.
Осложнившаяся к этому времени обстановка на фронте, массовые недоразумения с офицерами, повальное бегство офицеров с фронта и вообще крайне напряженные условия работы не меняют характера работы К. Оставаясь начальником штаба 15-го корпуса, он продолжает свою совместную работу с корпусным комитетом.
Однако на должности начальника штаба корпуса он остается очень недолго, так как армейский комитет 3-й армии перемещает его на должность начальника штаба 3-й армии. На должности нач. штаба 3-й армии работа К. проходит, главным образом, по линии демобилизации и сбора боевого имущества на фронте 3-й армии, так как к этому времени уже выяснилось, что немцы явно намерены перейти в наступление и занять весь район 3-й армии вплоть до Полоцка.
В этой кипучей работе К., главным образом, посвящает себя работе в комиссии, выделенной армейским комитетом по вопросам демобилизации.
Эта работа в первое время развернулась в направлении увоза материальных частей тяжелой артиллерии, затем — легкой и наконец — боевого имущества.
Позднее началась отправка и войсковых соединений в тыл страны для окончательной демобилизации.
По занятии немцами гор. Полоцка К. с армейским комитетом переехал из Полоцка в Нижний Новгород, где и закончил полную демобилизацию и ликвидацию старой 3-й армии. Этот период совпал с призывом Советской власти, обращенным к офицерству, об участии в строительстве Красной армии. После всей предыдущей работы в революционных условиях для К. совершенно естественно было немедленно же отозваться на призыв Советской власти и отдать себя, свои знания и свои силы целиком и полностью на строительство новой армии, на создание вооруженных сил революции в самой начальной, в самой тяжелой стадии этого создания.
Он получает от Советской власти назначение на должность военного руководителя Невельским районом Западной завесы.
Около 1-го мая он вплотную приступает к этой новой работе.
В Невельском районе к этому времени было два отряда: один — Россонский, другой — Полотский.
Россонским отрядом командовал В. Т. Тихонов, Полотским — Пожидаев.
Помимо этого, в самом Невеле был отряд Уездвоенкома, не подчиненный К. Россонский отряд был с революционной дисциплиной и представлял уже сколоченную красную часть. Иную картину представлял Полотский отряд — основы формирования были добровольческие.
На первых же порах своей работы К. внимательно изучает попавшие в его распоряжение части. Особенно характерным и богатым для изучения был Полотский отряд. Полотский отряд представлял собой весьма неустойчивую часть с резко выявленными болезненными явлениями: многие добровольцы были из тех, которые, идя добровольно на службу в Полотский отряд, фактически укрывались от военной работы, много было среди них порочного элемента с грабительскими наклонностями.
К этому времени начал обозначаться Чехо-Словацкий фронт. Ясно было, что на этот фронт должны были быть отправлены те лучшие части Западной завесы, которые могли формироваться в относительно спокойных условиях, и для К. не было сомнения, что именно Полотский отряд в его составе вряд ли может быть той частью, которую можно перебросить на любой военный фронт. Вот почему первой работой К. и двух состоящих при нем комиссаров — Редера и Ахманова-Гиршфельда — было оздоровление Полотского отряда.
Примерно к этому же времени оба эти отряда, и Полотский, и Россонский, было приказано рассматривать как основу для формирования Витебской дивизии.
Позднее в истории Красной армии эта дивизия получила 17-й номер, почему К. и считается основоположником 17-й дивизии.
Разворачивание отрядов в дивизию сперва было предположено произвести также на добровольческих началах.
Но учтя, что настоящих добровольцев, которые действительно были бы готовы воевать за интересы революции, в районе формирования много не находилось и что часть добровольцев, несомненно, шла в этот отряд, чтобы укрыться от военной работы, К. предложил формировать дивизию на основе мобилизации населения, где были расположены эти отряды.
Произведенная разработка этой мобилизации была представлена выше по линии подчиненности, но разрешения на мобилизацию дано не было, почему мобилизационная работа К. не была развернута.
К тому же, примерно в августе, он был перемещен в Смоленск в качестве помощн. главн. руководителя всей Западной завесы, Егорьева.
В Смоленске К. были подчинены уже три района: Невельский, Витебский и Рославльский.
В Смоленске он пробыл так же недолго.
За этот период им была произведена лишь отправка на образовавшийся к тому времени Восточный фронт дивизий Витебской и Рославльской.
Само собой разумеется, что эти дивизии только именовались дивизиями, а по сути дела были лишь отрядами.
Витебская дивизия была отправлена в лучшем составе; более сколоченная, она вошла в правую группу 5-й армии, получив позднее наименование 27-й дивизии.
Отправка Рославльской дивизии прошла далеко не гладко: прежде всего сбежал начальник дивизии со своим штабом.
Это уже внесло большую дезорганизацию и в отправку самих частей, почему Рославльская дивизия, или Рославльский отряд, пришла на Восточный фронт в очень жалком состоянии.
Вслед за этим под руководством К. начинается операция по занятию частями Красной армии очищаемых немцами Лепельского и Оршанского районов.
В момент выполнения этой операции К. получает командировку на Восточный фронт и по приезде в сентябре 1918 г. получает назначение командующим Восточным фронтом.
Не без опасений и внутренних переживаний принял К. Восточный фронт: условия работы, сумбурность всего фронта были таковы, что поневоле приходилось думать — каким порядком можно управлять войсками фронта.
Фронт в этот момент состоял из бесконечного количества мелких отрядов, не было стройной организации, не было стройного управления, почему первой задачей, конечно, было сколотить части фронта в более крупные единицы с регулярным построением, организовать прочную связь управления и подчиненность.
Но если была ясна задача, то было трудно осуществление этой задачи, так как бои продолжались, и приходилось всю организационную работу проводить в боевых условиях и при самой неблагоприятной обстановке.
Вступление в командование Вост. фронтом К. относится к тому периоду, когда Казань была уже очищена от белогвардейщины, но зато Ижевский район с Ижевским оружейным заводом был в руках противника и сковывал действия 2-й армии, которая занимала сарапульское и казанское направления.
Самара была также захвачена нами, но дальнейшее продвижение к Уфе противник всемерно сдерживал. 3-я армия занимала громадный фронт и находилась на путях отступления от Екатеринбурга, цепляясь за заводы, расположенные на Урале. В лучшем положении находилась центральная часть на путях Симбирск-Уфа, где были 2 группы: правая и левая. Составленные из частей, прибывших с Западной завесы, в частности Витебской дивизии, эти две группы были организованы в дивизионные формирования, таким образом представляя все же крупные соединения, управляемые начальником дивизии.
Период формирования всех мелких частей в крупные единицы дивизии был одним из труднейших моментов, и при всей сложности эта работа проводилась с чрезвычайной быстротой.
Вслед за этой работой было проведено уточнение задач и районов действия каждой армии фронта, каковых в то время было пять. Одновременно с этой работой приходилось еще и организовывать штаб, которого после отъезда бывшего штаба Восточного фронта в ставку главнокомандующего почти не осталось на месте. Мало-помалу части переформировывались в более крупные единицы; задачи уточнялись, и в октябре уже можно было перейти в наступление Восточным фронтом с целью занятия Уфы и Оренбурга.
Этот период работы характерно отмечен в одной из статей бывшего начальника Гувуза Д. А. Петровского (в тот период тесно связанного по работе с К.), который говорит, что К. «не только принял всем сердцем революцию, но что он понял и ее особые пути. В роли командующего Восточным фронтом К. понял особое значение и и исключительную роль в нашей борьбе рабочих батальонов.
Он знал и сознавал, что рабочие батальоны, являясь гвардией революции, обеспечивают ее победу именно тем, что, вливаясь в красноармейские массы, они скрепляют всю армию и делают ее победной» [«Правда» за 1923 г. от 8 июля.]. Операции по овладению Уфой и Оренбургом увенчались успехом.
Но в марте нам был нанесен колчаковцами удар под Уфой, и почти все достигнутые в октябре успехи свелись к нулю. А дальше — больше: Колчак начал угрожать захватом красной Волги. Начинаются тяжелые дни для Восточного фронта, начинается работа Восточного фронта по накоплению сил для нового удара и меры чисто оборонительного порядка.
Начинают воздвигаться укрепленные районы.
По этому поводу тот же Петровский отмечает: «По-своему понимал также К. смысл и значение укрепленных районов в гражданской войне. Он знал, что суть не столько в проволочных заграждениях и окопах, сколько в том, чтобы поднять политическое сознание населения, чтобы население в целом превратилось в сплошную колючую проволоку для белой гвардии, и этот метод укрепления тыла стал одним из непреложных правил борьбы на фронте гражданской войны». В апреле начинается решительное наступление Восточного фронта на Колчака, которое в дальнейшем ведет к окончательной победе и уничтожению как Колчака, так и его армии. Через 7 дней после начала операции К. снимается с должности командующего фронтом.
Новое назначение командующего Восточным фронтом, некоторые неувязки, которые начались в связи с уходом К., привели в конечном счете к обратному возвращению его на должность командующего Восточным фронтом по постановлению правительства.
Вот телеграмма Ленина в Реввоенсовет Восточного фронта: «По вашему настоянию назначен опять Каменев.
Если мы до зимы не завоюем Урала, то я считаю гибель революции неизбежной.
Напрягите все силы… Следите внимательнее за подкреплением.
Мобилизуйте поголовно прифронтовое население… Следите за политработой.
Еженедельно шифром телеграфируйте мне итоги. Не увлекайтесь оперативной стороной». Прошло всего месяца два по восстановлении К. в должности комфронта, как получилось постановление правительства о назначении его главнокомандующим всеми вооруженными силами Республики. 8-го июля 1919 г. покидает он Симбирск и уезжает в Москву; получив соответствующую директиву, выезжает в гор. Серпухов, где тогда помещался штаб. За победы, одержанные на Восточном фронте, ВЦИК награждает К. золотым оружием (сабля) с орденом Красного Знамени.
Как характерную черту работы К. по главнокомандыванию надо отметить систему ликвидации фронтов по очереди их значения.
Когда было покончено с Колчаком, началась борьба на южном, Деникинском, фронте.
Для этой борьбы стягиваются все возможные силы и рессурсы.
Начинается период, когда успех борьбы зависит, главным образом, от работы железнодорожного транспорта, пожалуй даже больше — делается ставка на работу железных дорог. Если дороги справятся с предъявленной к ним нагрузкой, то замыслы командования приведут к победе, в противном случае — условия борьбы усложнятся до крайности.
Работа железных дорог во всех планах К. была одним из основных моментов для успеха.
И вот, несмотря на все трудности этой работы, которая от месяца к месяцу все утяжелялась, железные дороги выполнили свою роль, и победа была обеспечена.
Ликвидация Южного фронта была одной из самых труднейших задач, т. к. приходилось перебрасывать части из очень далеких участков Восточного фронта, почему не сразу одерживались победы на Южном фронте.
К этому еще присоединялась операция, которую Юденич развернул против Ленинграда.
Эта операция началась в самые тяжелые дни, когда на Южном фронте обнаружилась неустойка, доведшая до потери Курска и угрожавшая захватом Деникиным Тулы, т. е. нашей базы. Этот момент борьбы отличается наибольшим напряжением в главнокомандовании — приходилось Юденича отбивать при условии полной невозможности ослабления Южного фронта.
Главнокомандование с этой задачей справилось за счет ослабления (частичного) северного участка Миллеровского фронта и быстрой подачей оттуда требуемых сил, а также путем использования курсантских сил Москвы и Ленинграда.
Вся Юденическая операция была опять-таки построена на быстроте подачи тех небольших сил, какие можно было наскрести по тому времени.
Опять делается ставка на ту же работу железных дорог. Разгром Юденича уже значительно облегчает всю обстановку.
Сосредоточение ударных сил для ликвидации Южного фронта за это время приходит к концу, и начиняется решительное наступление Красной армии на Деникинский фронт, которое в конечном итоге привело к полному разгрому Деникина.
Теперь остался Северный фронт, который был поставлен на ликвидацию последним.
Разгром Северного фронта был предрешен при этих условиях, а внутренний развал Миллеровской армии облегчил и ускорил события.
Начинается последняя страница истории гражданской войны — это ликвидация Врангеля и белопольская кампания.
Обе эти операции по времени совпадают.
Сперва Южный фронт ведет борьбу на белополяков и на Врангеля, который к этому времени вышел из Крымской пробки в Северную Таврию.
Раздвоение внимания на Южном фронте сильно ослабляет успех работы как на одном, так и на другом фронте.
Происходит разделение Южного фронта на Юго-западный и Врангелевский.
С разделением фронтов задача значительно упрощается, и Врангель быстро ликвидируется.
Уже тогда вопрос белопольского фронта получил полную ясность, в смысле бесцельности дальнейшей на нем борьбы, и заканчивается Рижским миром. 14-го ноября 1920 г. оканчиваются гражданские фронты.
Того же числа Рижским миром оканчивается война с белополяками.
За одержанные победы К. награждается ВЦИК орденом Красного Знамени.
На этом как будто бы должны были закончиться боевые операции Красной армии. Однако не везде еще заглохли звуки выстрелов: с границы белополяки начинают пропускать на нашу территорию ряд банд, которые приходится ликвидировать, выбрасывая их из пределов Союза; в Карелии начинается авантюра, так называемое Карельское восстание, организуемое белогвардейцами; в Туркестане разыгрывается борьба с басмачеством и, наконец, в Тамбовской губ. развивается Антоновская авантюра.
Для ликвидации Карельской авантюры К. выезжает на место и участвует в проведении военного плана по ликвидации.
Антоновская операция в Тамбове ликвидируется образуемым там особым командованием.
Приграничные белопольские банды выбрасываются местным командованием.
Басмачество в Туркестане, очевидно поддерживаемое и питаемое извне, если не сдерживается, то все же не имеет большой тенденции к росту. К. командируется в Туркестан для руководства борьбой с басмачеством.
Борьба увенчивается успехом — ликвидируется достаточно серьезная авантюра Энвера-паши разгромом его формирований и смертью его в бою. За ликвидацию басмачества и авантюры Энвер-паши Бухарское правительство награждает К. Бухарской Звездой 1-й степени.
На эти ликвидации уходит почти весь 21-й и частью22 год. Красная армия после стольких лет борьбы вышла в конце концов победительницей.
По окончании гражданских фронтов К. награжден ВЦИК почетным огнестрельным оружием с орденом «Красного Знамени». Помимо этого, съездом революционной бедноты красного Дагестана К. поднесено золотое оружие, исполненное мозолистыми руками освобожденной бедноты Дагестана.
Одновременно Хорезмская республика награждает К. знаком военного ордена Хорезмской Народной Республики.
По окончании гражданских фронтов начинается период демобилизации Красной армии и строительства Красной армии на мирное время. К. в это время ведет работу в области новых форм и приемов борьбы, вылившуюся в подготовку Красной армии к борьбе групповым порядком.
Групповая тактика, идея машинизации пехоты явились целым периодом в учебе Красной армии. Поднятие значения пехоты в новых условиях боя, совместная работа пехоты с артиллерией, изучение боя совместно с другими техническими средствами — явились следующим шагом в области обучения Красной армии. Необходимость поднять теоретическую подготовку боевого комсостава, родившегося на полях сражений, привела к созданию ряда курсов усовершенствования по всем родам войск со специальной программой, приспособленной к уровню знаний тех командиров, которые нуждались в поднятии их теоретической подготовки.
Эта система курсов усовершенствования в конце концов закончилась созданием Высших Академических курсов для высшего комсостава, ныне переформированных в Курсы усовершенствования высшего нач. состава, находящиеся при Военной Академии.
Одновременно с этим ведется беспощадная борьба со стрелковой немощью в Красной армии. В апреле 1924 г. производится реорганизация центрального военного аппарата и упраздняется должность главнокомандующего.
К. назначается инспектором Рабоче-Крестьянской Красной армии, где он еще более вплотную подходит к вопросам обучения Красной армии. Этот период характеризуется работой по составлению ряда уставов учебного и боевого порядка.
В марте месяце 1925 г. происходит слияние инспекторского аппарата со штабом, и К. назначается начальником штаба РККА. Этот период совместной работы инспектората со штабом РККА продолжается недолго, и в ноябре 1925 г. происходит снова разделение инспектората и штаба. К. получает назначение главного инспектора Красной армии. Параллельно с делом обучения и строительства Красной армии К. принимает активное участие в работе различных советских и общественных организаций, в обществе Друзей Воздушного Флота (ныне Авиохим), в спортивно-стрелковой секции ВСФК. В 1921 г. он входит в число членов ВЦИКа и Моск. Совета, депутатом и членом которых состоит и до настоящего времени. [В 1927-1934 заместитель наркома по военным и морским делам и заместитель председателя Реввоенсовета СССР. С 1934 начальник Управления ПВО РККА. Командарм 1-го ранга (1935).] {Гранат} Каменев, Сергей Сергеевич (04.04.1881-25.08.1936) — советский военачальник, командарм 1 ранга (1935). Во время 1-й мировой войны командовал 30 Полтавским пехотным полком, был начальником штаба 15 армейского корпуса.
В Красной Армии с весны 1918 г. Был начальником 17 сд, военным руководителем Невельского района Западной Завесы, пом. руководителя Западной Завесы, командующим Восточным фронтом.
В 1919-1924 гг. был главнокомандующим вооруженными силами Республики, в 1924-1927 — членом РВС СССР, начальником штаба РККА, в 1927-1934 — зам. наркомвоенмора и зам. пред. РВС СССР. С 1934 г. был начальником управления ПВО и одновременно членом Военного совета при Наркомате обороны СССР. Один из организаторов Осоавиахима.
Член ВЦИК и ЦИК СССР. Похоронен в Кремлевской стене.