Биография Горчаков светлейший князь Александр Михайлович

— канцлер Рос. Империи, род. в 1798 г., умер в 1883 г. Занимая в течение почти всего царствования Имп. Александра II (1856-1879) пост министра иностр. дел, Г. был фактич. руков-лем рус. внеш. политики, опираясь лишь на общ. указания Императора.
Своим назначением Г. был обязан тверд. политике своей в Вене в период несчаст. для нас Вост. войны. Снискав ею доверие Государя, Г. поставил себе ближайш. задачей восстановить в Европе поколебленный престиж России и избавить ее от тягост. и унизит. постановлений Париж. трактата.
Поэтому основ. пунктом его программы было поддержание мира во внеш. политике и невмешат-во в чужие дела. Осуществления своей цели Г. предполагал достигнуть путем сближения с Францией, но встретил к этому препятствие в личном нерасположении Имп. Александра II к Наполеону III и в симпатиях его к Пруссии.
Не останавливаясь перед этими затруднениями, Г. наметил тогда новую политич. комбинацию, в которой должны были сочетаться сила, авторитет, дружба и сознание выгоды совмест. действия России, Пруссии и Франции; в крайн. случае, не исключалась возм-сть привлечения к этому союзу и Англии, и только Австрия исключалась из возмож. дружеств. комбинаций.
Первым шагом к сближению было свидание Имп. Александра II с Наполеоном III в Штутгарте, результатом чего была морал. поддержка Франции Россией в войне с Австрией в 1859 г. Однако поспешное заключение Наполеоном Виллафранкского мира, притом без участия России, неск. охладило надежды Г. на Францию, а отношение последней к польск. мятежу 1863 г. окончат-но разрушило мысль о соглашении с Францией.
В этот период Г. оч. удачно использовал свой принцип «невмешательства»; признав в свое время объединение Италии и уклонившись от враждеб. демонстраций против С.-А. С. Штат., что послужило основой симпатий и дружеск. отношений Заатлантич. респ-ки к России, Г. твердо заявил в 1863 г. о недопустимости посторон. вмешательства во внутр. дела России по польск. вопросу и с больш. достоинством вел дипломат. переписку с англ., австр. и франц. кабинетами, настаивавшими на мирной ликвидации польск. мятежа.
В своих депешах Г. заявил, что Россия не нуждается «в сторонних внушениях», ибо мятеж — дело домашнее, и усмирение его есть долг Государя, ис-ключ-ному усмотрению которого предоставляется выбор для него средств.
Нравственная победа, одержанная Г., приобретала тем большее значение, что в том же 1863 г. была заключена рус.-прус. конвенция, по которой Россия получила право преследовать вооруж. силой шайки восставших в случае перехода их на прус. территорию и даже обращаться с требованием помощи к своей союзнице.
Успех рус. политики были отмечен пожалованием Г. Выс. портрета, украшенного алмазами.
В следующем же году Россия отплатила Пруссии за оказан. услугу, став на сторону Пруссии в изв. Шлезвиг-Голштин. вопросе.
К этому времени относится появление во главе прус. дипломатии Бисмарка, который, поддержав Россию в 1863 г., искусно воспользовался тесн. дружбой монархов и, обеспечив дружеств. нейтр-тет России у себя на фланге и в тылу, кампаниями 1866 и 1870-1871 гг. сковал Герм. империю.
Только в 1870 г. Г. вполне самостоятельно решился на важный шаг, составлявший для него в свое время конечную цель политики и желаемый Государем и Россией: уничтожение ограничит. статей Париж. договора.
Воспользовавшись напряж. борьбой Франции с Пруссией, Г. объявил, что Россия не считает себя более связанной постановлениями Париж. трактата и восстанавливает свои права на Черн. море. Заявление это, встреченное в России живейш. сочувствием и одобрением, вызвало в Европе общее негодование.
Однако в Европе пришлось считаться с фактом, и Лондон. конф-ция подтвердила восстановление влияния России на Черн. море. В награду за это Г. были пожалован титул «светлости». В 1872 г. с появлением у власти Андраши Австрия заметно сближается с Германией.
Свидание монархов закрепило начавшееся сближение, участие же в нем Имп. Александра привело к союзу «трех императоров», в котором Германия и Австрия заняли доминирующее положение.
Россия вошла в него в качестве бескорыст. сочлена и, связав себя соглашением, должна была подчиниться уму и дипломат. таланту руков-лей политики Германии и Австрии.
Вспыхнувшее лет. 1875 г. восстание в Герцеговине поставило на очередь Вост. вопрос, в котором Г. занял наблю-дат. позицию; советуя Балкан. государям не выходить из пределов умеренности, он в то же время сделал Турции настойч. представления о мирн. улажении конфликта путем улучшения участи христ. населения, хотя и под условием оставления его в подданстве Турции.
Однако все представления держав в Константинополе и мирн. предложения Г. не имели успеха ввиду явного разлада между официал. его заявлениями и настроением общества и двора. Разгром серб. армии турками вызвал предъявление Турции изв. ультиматума со стороны Имп. Александра II о приостановлении воен. действий.
Дальнейш. разработка оснований мира была поручена Константинопол. конференции.
Но Турция отказалась от принятия всяк. условий контроля европ. держав, и конф-ция не принесла желаемой Г. пользы.
Непосред. переговоры Турции с Черногорией и Сербией еще раз дали возм-сть Г. отсрочить вооруж. вмешательство России и поставить вопрос на международ. обсуждение в Лондоне, но, когда Турция, побуждаемая Англией, отказалась принять программу Лондон. конф-ции, Россия объявила войну, «действуя, по выражению Г., соответ-но чувствам и интересам Европы». Однако все европ. державы отнеслись к войне крайне отрицательно.
Второстеп. государства, заинтересованные в Балк. вопросе, но сдерживаемые Австрией и Германией, заняли выжидат. положение, русская же дипломатия не приложила ни малейш. усилий к объединению их в борьбе России с империей султана.
Наоборот, Г. упорно настаивал на ведении нами войны самым «умеренным образом» с тем, чтобы прекратить ее тотчас же, как только Турция согласится даровать христ. населению права и преимущ-ва, выговоренные Европой.
Г. боялся поставить Вост. вопрос на окончат. разрешение и заявлял, что цель России — потушить пожар и не дать ему разгореться на весь мир. Он энергично настаивал на сокращении числ-сти вооруж. сил, действовавших против Турции, и его политике обязана Россия тем, что начала войну с заведомо недостат. силами.
Не ожидая продолжит. упорства Турции, Г. предлагал ограничиться развитием воен. действий, не переходя через Балканы, когда же рус. армия подошла к Адрианополю и намечалось движение ее на Царьград, он, боясь осложнений с «европейским концертом», настаивал перед Государем на недопустимости занятия Константинополя рус. войсками.
Энергич. же оборот действий Англии, вторгнувшейся в Дарданеллы, еще более побуждал Г. ратовать за уступки, и когда Сан-Стефанский договор были объявлен Австрией и Англией неприемлемым, а Германия указала на необходимость действовать в согласии с Австрией, Г. предложил обсудить условия договора на конференции.
Основ. пунктом, возбуждавшим несогласие, было условие об образовании единой автономной Болгарии, что, несомненно, противоречило интересам Австрии.
Участие престарелого канцлера на Берлин. конгрессе не спасло Россию от нравств. унижения, испытанного ею после удачной войны. Все выгоды С.-Стефан. договора были сведены к нулю, и победителями в рус.-тур. войне оказались державы, не принимавшие в ней участия, но сумевшие заставить рус. дипломатию работать на себя. На Берлин. конгрессе завязались и прочные дружеств. отношения между Германией и Австрией, послужившие затем к установлению «тройственного союза» Обществ. мнение России было оскорблено результатом Берлин. конгресса и справедливо обвиняло Бисмарка в предательстве, а рус. дипломатию в бездеятельности.
Г. снова попробовал было установить сближение России с Францией, но личное сближение Александра II с Вильгельмом I вновь парализовало эту попытку, и Государь, не сочувствуя мыслям престарел. канцлера, освободил его от руководства иностр. политикой в 1879 г. В 1882 г. последовало официал. увольнение Г., а спустя год он скончался в Баден-Бадене.
Блестящее начало деятельности Г. на поприще руководства им внеш. политикой России было поколеблено впоследствии отсутствием у него общ. руково-дящ. начал. основанных на национ. чувстве.
Имея в числе своих политич. прот-ков таких патриотов, как Бисмарк, Андраши и Дизраэли, Г. не нашел в себе мужества и таланта, чтобы действовать самостоятельно.
Убежденный в своих выдающихся качествах дипломата и не выносивший соперничества в придвор. влиянии, Г. не сумел вовремя удалиться и, пережив Берлин. конгресс, заслужил о себе нелестн. отзыв Государя, который в 1879 г. сказал Бисмарку: «Г. — бесполезный человек, переживший себя». {Воен. энц.}