Биография Гагарин князь Матвей Петрович

— Сибирский губернатор, сын князя Петра Афанасьевича, казнен 16 марта 1721 г. В боярских книгах он показан стольником уже в 1686 году, но первое упоминание о его службе относится к 1691 году. С сентября этого года он был в течение двух лет товарищем воеводы в Иркутске у своего родного брата, кн. Ивана Петровича Гагарина, с 1693 до 1695 г. — воеводой в Нерчинске, или, как тогда называли, «в Даурех», на границе Китайской.
Во время его воеводства в Нерчинске был прислан в Китай царями Иоанном и Петром Алексеевичами поверенный, чтобы разузнать, принят ли китайским богдыханом мирный договор, заключенный в Нерчинске в 1689 г. Поверенным этим был датчанин Елизарий Елизарьев сын Избрант, торговавший в России с 1677 года. Перед отъездом Избранта из Пекина, уже после отпускной аудиенции у богдыхана, ему были вручены от имени китайского вельможи Сомготу три «листа» к кн. Гагарину.
В них подтверждалось запрещение русским подданным ловить зверей на китайской земле и сообщалось новоизданное повеление богдыхана относительно количества людей, которое может сопровождать послов, едущих в Пекин. В 1695 г. Г. отозван из Нерчинска, а в 1696 г. издан именной указ о взятии с торговых людей поморских городов, которые торгуют в Сибири, показания относительно уплаты ими таможенных пошлин в 1692-95 гг., в бытность воеводами в Иркутске стольников князей Ивана и Матвея Петровичей Гагариных, а в Якутске кн. Ивана Михайловича Гагарина.
Очевидно, что до Москвы дошли слухи о их злоупотреблениях, и решили эти слухи проверить.
Торговые люди должны показать, сколько чьих товаров (воевод, их родственников и знакомых) было в караванах в Китае, а также сообщить, не ездили ли с ними туда родственники и знакомые каких-либо воевод? Далее дело шло уже о злоупотреблениях вообще сибирских воевод.
Кн. Матвей Петрович был, по-видимому, небезупречен и пользовался своим положением воеводы хотя бы для дешевой покупки в Китае тех вещей, которые дорого ценились в России; это можно заключить из судного дела, возникшего в 1700 году вследствие отказа Г. уплатить «работные» (по теперешнему — комиссионные) деньги одному алмазнику за покупку им в Китае для князя драгоценных «каменьев», жемчугу и проч. Какого рода службу нес Г. в течение пяти лет, со времени возвращения в 1695 г. из Нерчинска до 1701 г., неизвестно.
Несмотря на то что в 1701 году Петр Великий поручил Г. надзор за деланием шлюзов в разных местностях Европейской России, неисправности его Нерчинского воеводства все еще не были забыты. 1 февраля 1701 г. воеводой в Нерчинск отправлен стольник Юр. Богд. Бибиков, и ему дан особый наказ, в 7-м пункте которого предписывалось «сыскать накрепко всеми Нерчинского города и уездов и острожков Нерчинского приезду русскими людьми и иноземцы, от чего в Нерчинске при кн. Матвее Гагарине в 203 г. (1695), а при Иване Николеве в 207 г. (1699), великого государя ясачной казне учинился многий недобор». Чем кончился сыск Бибикова — мы не знаем. После взятия Азова и Азовского моря в 1696 г. Петр I пожелал соединить Дон с Волгой, чтобы север России мог принять участие в движении по новому водному пути, и для этой цели нашел наиболее пригодным Иван-озеро (в теперешней Тульской губернии), соединяющееся посредством Шати и Упы с Окою. Главным начальником работ был назначен Г., заведовавший также и «перекопными» работами в Вышнем Волочке для соединения Балтийского моря с морями Каспийским и Черным посредством каналов (из Волги Тверцою вверх, из Тверцы во Мсту, а Мстою в Новгород, и оттуда в Балтийское море). Так как Вышний Волочек отстоял от Иван-озера на 560 верст, то для удобства надзора за работами в Вышнем Волочке в 1703 г. кн. Г-ну дан в помощники его брат, кн. Василий.
С 1701 по 1707 г. Г. неустанно трудился над выполнением предписания Петра І относительно делания шлюзов.
К весне 1707 г. было готово 24 шлюза, и работы по соединению Волги с Доном были доведены до того, что 300 кораблей прошло по каналам, соединявшим промежуточные реки, которые снабжали их водой. Приставив Г. к своему любимому делу — расширению и упорядочению водных путей, Петр I тем самым приблизил к себе князя, а потому весьма естественно, что в 1703 г., на торжественном открытии в Воронеже водяных сооружений, Г. был в числе тех близких к Петру лиц, список которых он приложил к своему письму на имя кн. Меншикова.
В 1703 г., будучи в Новгороде, кн. Г. распоряжался отправкой хлеба на устье Волхова на плотах и стругах.
В 1706 г. кн. Г. назначен «начальным человеком» Сибирского приказа, а с ним в товарищах дьяки Ив. Чепелев и Афан. Герасимов.
Согласно царскому указу, ему велено писаться «генеральным президентом и Сибирских провинций судьею». Так как Сибирский приказ и Оружейная палата ведались одним судьей, то Г. приходилось выполнять приказания Петра І об изготовлении и высылке оружия, знамен и т. д. Мы находим мелочные, но любопытные указания на круг деятельности Г. в 1706-1707 гг. в переписке Петра І с самим Г., а также с кн. Ф. Ю. Ромодановским, известным под именем «князя-кесаря», с кн. Никитой Ив. Репниным, кн. Меншиковым, Т. Н. Стрешневым, Б. П. Шереметевым, Ив. Алексеев.
Мусиным-Пушкиным и Кир. Алексеев.
Нарышкиным.
В мае 1707 г. Г. был назначен московским комендантом, и как раз в это время приказано «Кремль и Китай фортификовать», вследствие слуха о намерении Карла XII идти из Саксонии в Польшу для вторжения в Россию.
Весной 1708 г. усиленно шли работы на укреплениях, и сначала издан был приказ отобрать у иностранцев, живших в Москве, всех русских слуг, без разбора, в солдаты, а затем потребовали с домов Немецкой слободы людей для работ на укреплениях (с трех печей по одному человеку).
Английский посланник Витворт был возмущен этим и с трудом выхлопотал у Г. разрешение англичанам сохранить слуг по списку, представленному им кн. Г-ну. В бытность московским комендантом Г., кроме исполнения своих прямых обязанностей, должен был немало времени и внимания уделять шведским пленным. 25 августа 1708 г. Витворт писал статс-секретарю Бойлю: «Генерал-адъютант Канифер (шведской службы) привезен сюда на прошлой неделе и помещен у коменданта, кн. Гагарина, которому приказано разделять с ним свой стол и вообще обращаться любезно». Через год того же Канифера и генерала Горна, за тайную переписку с их правительством, велено заключить под строгий караул в тюрьму, где они и просидели три месяца.
Размещение в 1708-1709 гг. шведских пленных в Можайске, Серпухове и подмосковных селах и деревнях, назначение их к городским работам и приглашение на русскую службу также возложено было на кн. Г-на. Усиленно заботясь о распространении в России технических знаний и об улучшении существующих заводов, Петр I велел Г. в августе 1709 г. отдать англичанину Вилиму Лойду стеклянные заводы в Москве, близ села Воробьева, на 10 лет, с обязательством увеличить стеклянное производство и обучить этому делу 12 русских.
Случалось, что Г. должен был исполнять поручения лично для царя, например наготовить и выслать ему теплое одеяло на лисьем меху, крытое парчой.
В начале 1700-х годов печатание книг в России, исключая церковных, зависело исключительно от воли и распоряжений царя, а исполнителем его приказаний был начальник Московской типографии Ив. Алексеев.
Мусин-Пушкин.
Директором этой типографии с начала 1700-х годов до 1722 и с 1726 по 1731 г. состоял бывший прежде «справщиком» Федор Поликарпов; что же касается гравирования чертежей и фигур к выходившим книгам, то наблюдение за этим в 1708-1709 гг. было возложено на кн. Г-на. Сохранился целый ряд писем кн. Г-на к царю и к Поликарпову, а также письма Мусина-Пушкина и Виниуса, из которых мы узнаем между прочим подробности о медленном выполнении чертежей к трактатам: 1) механики и 2) о «вейверках», т. е. фейерверках, а также к книгам по архитектуре, артиллерии и геометрии.
Ощущался недостаток в граверах; это можно заключить из следующего письма Мусина-Пушкина к царю: «А г-н Гагарин сказал, которые книги у него были архитектурная и фортификаческая, и те книги послал он к тебе, государю, а фигуры де геометрические умедлил сделать мастер (гравер Пикард) для того, что многие иные твои государевы были дела, да и болен многое время был». Должность московского коменданта налагала на Г. обязанности представительства; он умел держать себя с достоинством, и насколько ценили его внимание даже высокопоставленные лица, можно заключить из заметки кн. Бориса Ив. Куракина, относящейся к 1709 г.: «Приезд до Москвы ставлю себе за счастье от всех в приемности особливой всего моего веку. Но остатне покажу то, что при отъезде моем самом имел в доме своем столько персон знаменитых, как кн. Гагарина — коменданта московского, так и других прочих». В июле 1709 г. Полтавскую победу праздновали в Москве в течение трех дней со всевозможными проявлениями радости; с московских укреплений сделано несколько тысяч выстрелов; было два обеда: один у царевича Алексея Петровича, другой — у кн. Г-на. Барон Гизен говорить в своих Записках, что Г. велел выставить перед своими палатами для народа и шведских пленных много бочек с вином, водкою, медом и пивом и достаточное количество кушанья.
Месяц спустя после этих торжеств, 4-го августа, в Москве был сильный пожар: сгорело около пяти тысяч домов, из которых многие принадлежали знатнейшим лицам, в том числе сгорел новый дворец кн. Г-на. При учреждении в 1708 г. губерний в Сибирскую губ. был назначен «московский комендант и генерал-президент, Сибирский провинциальный судья» кн. Гагарин.
Война 1708-1709 гг. с Карлом XII не дала Петру І возможности подвинуть введение губернского устройства, и только в конце 1709 г. ему удалось прибыть в Москву, а в январе 1710 г. начальники губерний занялись подготовительными работами по собиранию в городах и приказах сведений о доходах, подлежащих взиманию в их губерниях.
Г. прожил в Москве весь 1710 г. и половину 1711 г., несмотря на то что 6 марта 1711 г. получил официальное звание Сибирского «губернатора». Посмотрим, какого рода указы посылались ему в 1710 г. и как, живя в Москве, он должен был одновременно с распоряжениями, в качестве московского коменданта, заботиться о приведении в исполнение царских указов, касавшихся Сибирской губернии.
Вследствие пожарa, бывшего в Москве в августе 1709 г., Петр I приказал сломать в Кремле и Китай-городе деревянные строения и лавки и заменить их каменными; несостоятельные люди должны были меняться местами с богатыми, имеющими возможность строить из кирпича, причем Г. велено следить, чтобы при этой мене не были обижены «убогие». В Белом и Земляном городах, напротив, не дозволено вновь строить каменных домов. Петр I требовал в течение 1710 г. из Москвы в Петербург полки московского гарнизона, шлюзных мастеров, несколько тысяч мастеровых для адмиралтейских и городовых работ, годных для военной службы молодых царедворцев, солдат и рекрут и 1000 солдат в Рижский гарнизон.
Весной 1710 г. кн. Г-ну велено осмотреть большие Боровичские пороги и принять меры для удобного судоходства по реке Мсте; в конце июля — выслать в Петербург огородные семена и коренья и 13 молодых ребят, для обучения «огородной науке»; в сентябре — потребованы золотая парча и соболи к бракосочетанию царевны Анны Иоанновны с герцогом курляндским Фридрихом.
Так как в Москве находилось много пленных шведов, то царь возложил на Г. надзор за лицами, ведущими переписку со Швецией, а 1 сентября того же 1710 г. ему приказано выслать в Петербург пленных шведских генералов Пипера, Рейншильда и Зедергельма, под надежным караулом.
Работники к городовым работам в Петербурге требовались не только из Москвы, но из Сибирской губернии, где, кроме того, приказано заготовить провиант (13269 четвертей муки) и набрать 738 рекрут.
В конце 1710 г. велено было Г. командировать особое лицо для распределения пленных шведов, бывших в Азове и Воронеже, по разным городам Сибирской губерний.
Этим не исчерпывался еще, однако, круг деятельности кн. Г-на: 9 декабря 1710 г. он получил от царя собственноручную записку о собрании сведений о всех государственных доходах и расходах на армию, гарнизон, флот и губернии.
В половине 1711 г. Г. отправился в Сибирскую губернию; кроме азиатской Сибири, в эту губернию входили также некоторые «приписные поморские города», а именно верховья Вятки и Камы и почти все течение Вычегды; на первых двух реках она граничила с Казанской губернией, на последней — с Архангелогородской губ. Табель 1711 г. определила доход Сибирской губернии в 222080 руб., приняв за точку отправления не «взятье трех лет» (1705-1707 гг.), а лишь «взятье» одного 1707 г., когда поступление было на 125 тысяч ниже старого оклада, по которому взимались, до учреждения губерний, сборы Сибирского приказа.
Кроме таможенных и кабацких сборов, были еще две важные статьи дохода: ясак и торговля с Китаем.
Г., его родственники и приятели, по-видимому, с первого же года его губернаторства в Сибири стали обогащаться от этого китайского торга в ущерб казне. Слухи о недобросовестных деяниях сибирского губернатора дошли до царя, и он велел Г. вывести из Сибири всех своих свойственников.
В 1712 г. Г. был в Москве; 13-го мая выгорела почти треть города (около 15 тысяч домов, не считая надворных строений и служб), причем дом Г. разрушен, несмотря на то что он был каменный.
При Г. находилась в Москве его «походная Сибирская канцелярия», в которой он 12-го июня разбирал какой-то политический донос, а 13-го июня выехал в Сибирь, как видно из того, что ландрихтер Чепелев подписал в этот день указ, которым приказывается хранить в Тобольске денежную казну «до приезду в Тоболеск губернатора кн. М. П. Гагарина». Тобольск, расположенный на левом берегу Иртыша, разделялся на верхний и нижний город. В верхнем городе, по указу царя, Г. построил каменную крепость, названную Кремлем.
В конце 1713 г. Г. получил от царя дозволение прибыть в Петербург.
Вместе с ним приехал и горный инженер Блюгер, по поручению Петра I, основательно познакомившийся с Сибирью.
Для упорядочения уже существовавших рудников и открытия новых Блюгер считал необходимым употребить много работников и значительную сумму денег, о чем и представил донесение царю. Сенаторы воспротивились предприятию Блюгера, так как желали, чтобы все издержки были покрыты в первый же год, что, конечно, было невозможно.
Кн. Г. привез из Сибири золотого песку, местонахождение которого открыл только царю; из фунта этого песка Блюгер, в присутствии царя, получил 28 лотов чистого золота.
Брауншвейгский резидент при петербургском дворе Вебер так описывает свое посещение Г. в его петербургском доме: «Кн. Гагарин, в бытность мою в России, давал посредственный (т. е. не особенно парадный) обед, на котором подано было более 50 рыбных блюд, различнейшим образом и на постном масле изготовленных.
Этот вельможа ел на серебре, жил великолепно и держал себя по-княжески, особенно когда был губернатором Сибири.
Он провел меня в свой кабинет и показал икону, которая вся была унизана драгоценнейшими бриллиантами, и тамошние ювелиры уверяли меня, что эта святыня стоила князю 130000 рублей». Со слов Блюгера тот же Вебер записал интересные подробности о встрече Г. китайского посольства на границе Сибири и об обеде, данном в честь этого посольства.
По свидетельству Блюгера, Г., которого, «можно сказать, боготворят в Сибири за его щедрость и доброту», в продолжение трехлетнего своего губернаторства раздал всем пленным с лишком 15000 рублей.
Возвратившись из Петербурга в Сибирь, Г., согласно воле царя, отправил в 1714 г. в Охотск из пленных шведов достаточное количество матросов и корабельных плотников, и они построили там морские суда; среди пленников оказался искусный штурман Генрих Буш, родом голландец, и с этого времени установилось водяное сообщение из Охотска в Камчатку.
В том же 1714 году Петр I отправил в Тобольск подполковника Бухольца, вспомнив про донесение Г. о находимом в Малой Бухарии, в калмыцком владении при городке Эркети, в реке Дарье, песочном золоте.
По инструкции царя Бухольц должен был взять у Г. 1500 воинских людей и несколько шведов (инженеров и сведущих в минералах), построить у Ямышева озера крепость, овладеть городом Эркети и разузнать, в каких именно местах реки Дарьи находится золото.
В 1715 г. Г. был вызван в Петербург и должен был «отвечать» на обвинения перед следственной комиссией кн. Вас. Влад. Долгорукого.
Одним из важных, по-видимому, пунктов обвинения против него было то обстоятельство, что оклад 1711 г. показан им слишком низко: «то явная губернаторская неправда и похищение казны». В действительности же Г. был виновен в «необъявлении прибора», т. е. в том, что он скрывал поступления, превышавшие табель; что касается определения самого оклада по данным 1705-1707 гг., сделанного по распоряжению сената, то не губернатор был виноват, что оклад оказался слишком низок. Несомненно, что поступления Сибирской губернии значительно превышали оклад, но в то же время увеличивался и окладной расход губернии.
Г. крайне неаккуратно высылал в Петербург окладные сборы. Особенно велики становятся недоплаты Сибирской губернии в 1715 г., когда он ездил в Петербург, что Г. объясняет передачей управления, во время его отсутствия, обер-комиссару Бибикову. «И той ради моей отлучки — читаем мы в одном из его донесений — учинилось великое неисправление, а в сборах помешательство». Вероятно, это «великое неисправление» было одной из причин того, что дали ход старым и новым доносам обер-фискала Нестерова.
Из комиссии кн. Якова Долгорукова, ведшей дело, по словам Нестерова, «с закрытием, как ему, Гагарину, в том надобно», следствие передано в 1717 г. в комиссию Дмитриева-Мамонова, Лихарева, Пашкова и Бахметева.
Несмотря на то что Г. уплатил тогда в казну крупную сумму (215229 руб.), за Сибирской губернией, по справкам канцелярии сената, числилось с 1713 г. по 1 октября 1718 г. — 305554 руб. При возбуждении дела о недосылке сборов Г. подал список расходов, которые следовало зачесть в табельные взносы, так как часть уплаты производилась, по специальным распоряжениям сената, на месте. По списку Г. следовало зачесть и скинуть со счетов Сибирской губернии 281085 руб. Еще в 1714 г. Нестеров писал царю, что Г. допускает к Китайскому торгу только своих приятелей, вместе с которыми получает себе «превеликое богатство». Для уяснения сущности дела следует хотя бы вкратце сказать, как производилась торговля с Китаем.
Туда отправлялся царского величества «купчина», с которым отпускались казенные товары из Сибирского приказа и из Сибирских городов на большую сумму, приблизительно на 200 тысяч рублей.
В Москве и других городах он забирал товары у частных лиц по московской цене или по той, какая существовала в данном городе, а по возвращении из Китая отдавал каждому из «складчиков» (так назывались люди, отдавшие свой товар купчине) по договору, заключенному в Сибирском приказе, китайскими товарами вдвое. Пока шло следствие, Г. продолжал жить в Сибирской губернии, а в 1718 г. был вызван в Петербург, участвовал в Верховном суде по делу царевича Алексея Петровича и подписался под приговором «Губернатор Сибирской кн. Матвей Гагарин». Лишь 11 января 1719 года последовало увольнение его от должности сибирского губернатора, с повелением содержать его под караулом.
Неделю спустя дана инструкция гвардии майору Лихареву: «Ехать тебе в Сибирь и там разыскать о худых поступках бывшего губернатора Гагарина, о всем против данного тебе реестру подлинно, не маня никому, ниже посягая на кого, но как доброму и честному офицеру надлежит». В 6-м пункте инструкции сказано: «Его Царское Величество изволил приказать о нем Гагарине сказывать в городах Сибирской губернии, что он Гагарин плут и недобрый человек, и в Сибири уже ему губернатором не быть, а будет прислан на его место иной». В 1720 г. китайское правительство, известясь, что будто бы Г. подпал под гнев государев за то, что проявил медлительность в отправлении в Китай писем, и за то, что произошли в принадлежащей Китаю Карчинской области непорядки, убийства и проч., прислало русскому правительству такую грамоту: «Понеже сие все старое из подлого и купеческого народа ради прибыли своей чинено, того ради мы такие дела ни во что почитаем;
Гагарин же чрез многие минувшие годы никакого озлобления или затруднения около наших рубежей не чинил, и письма с обеих сторон никогда удерживаемы им не были». Отправленный в Сибирь майор гвардии Лихарев для расследования на месте провинностей Г. прислал целый реестр взяток и сборов, которых в приходе не оказалось.
На следствии открылось, что Г. утаил хлеб, купленный на Вятке для отпуска за море; велел брать казенные деньги и товары на свои расходы, а приходные и расходные книги кинул; брал взятки за отдачу на откуп винной и пивной продажи; писал угрожающее письмо купчине Гусятникову, чтоб прислал ему китайские подарки, что и было исполнено; удержал три алмазных перстня и алмаз «в гнезде», купленный на деньги, взятые в китайский торг из комнаты царицы Екатерины Алексеевны, и т. д. 17 февраля 1721 г. были даны указы о пытании и допросе содержавшихся под арестом людей Г. и о приписке к дворцовым волостям всех деревень, пожалованных ему. 11 марта велено допросить Г. по обвинениям на него и пытать его в застенке. 14 марта Высочайше утвержден приговор Сената о присуждении Г. к смертной казни, 15-го велено взять в казну все его движимое и недвижимое имущество.
Г. во всем повинился и написал письмо царю: «Припадая к ногам вашего величества, прошу милосердия и помилования ко мне погибающему: разыскивают много и взыскивают на мне управления во время ведения моего Сибирской губ. и покупки алмазных вещей и алмазов, что я чинил все не по приказному обыкновению.
И я, раб ваш, приношу вину свою пред вашим величеством, яко пред самим Богом, что правил Сибирскую губернию и делал многие дела просто, непорядочно и не приказным поведением, також многие подносы и подарки в почесть и от дел принимал и раздачи иные чинил, что и не подлежало, и в том погрешил пред вашим величеством, и никакого ни в чем оправдания кроме винности своей принести вашему величеству не могу, но со слезами прошу у вашего величества помилования для милости Всевышнего к вашему величеству: сотвори надо мною многобедным милосердие, чтоб я отпущен был в монастырь для пропитания, где б мог окончить живот свой, а за преступление мое на движимом и недвижимом моем имении да будет воля вашего величества». Мы не знаем, какого месяца и числа писано было это письмо, так как у Соловьева, у которого мы его заимствовали, не выставлены даты. 16 марта 1721 г. Г. был повешен перед окнами Юстиц-коллегии, в присутствии царя и всех своих знатных родственников.
Спустя некоторое время его перевезли на обширную площадь, недалеко от большой новой Биржи, где Берхгольц видел его на виселице 18 июля 1721 г. Когда было совершенно снято с виселицы тело Г. — неизвестно; 25 ноября 1721 года последовал указ, чтобы с помощью железной цепи снова укрепить его на виселице.
В октябре того же 1721 г. жене Г. были возвращены ее приданные деревни; описанные имения самого князя пожалованы Мамонову, Девиеру, Пашкову и Брюсу; московские и загородные дворы переданы Олсуфьеву, а двор в Петербурге, на Петербургском острове, пожалован бригадиру Шувалову.
Себе лично Петр I взял два ружья в серебряной оправе и велел выслать из Сибири в Петербург мастера Пиленко, работавшего их. — В Москве, на Тверской улице, у Г. были великолепные каменные палаты, воздвигнутые по образцу венецианских и по плану одного из иностранных архитекторов.
Внутреннее убранство соответствовало внешнему виду. По словам Снегирева, «разного рода дорогое дерево, мрамор, хрусталь, бронза, серебро и золото употреблены были на украшение покоев, где зеркальные потолки отражали в себе блеск люстр и канделябр, где в висячих стеклянных прудках плавали рыбы, где разноцветные наборные полы представляли узорчатые ковры». Сохранилась песня о Г., в которой описываются его «хитрые» палаты; между прочим сказано, что он лежит на кровати, любуется на рыбу и мечтает послужить в Сибири и построить потом палаты «…не лучше бы, не хуже бы государева дворца, Только тем разве похуже — золотого орла нет». Уж за эту похвальбу государь его казнил.
Кн. М. П. Гагарин был женат на Евдокии Степановне Траханиотовой.
У него был один сын, кн. Алексей Матвеевич, женатый на дочери барона П. И. Шафирова.
Одна из двух дочерей кн. Матвея Петровича была замужем за гр. Ив. Гавр. Головкиным, а другая постриглась в монахини, чтобы избежать брака со старшим сыном сенатора гр. Мусина-Пушкина.
Акты ист., V, 475-476. — Доп. акт. ист., X, 269, 272. 276-283. — Перв. Полн. Собр. Зак., тт. III, IV, V. — Оп. Сен. Арх., т. I. — Голиков, Деяния Петра Вел., тт. І-VII, IX, XI, XIII-XV. — Письма и бумаги императора Петра Великого, тт. II и ІV (изд. 1887-1900 гг.). — Сборник выписок из архивных бумаг о Петре Великом, М., 1872 г., II. — Рус. Старина, тт. II, V, VI, LXXII, LXXIII, LXXXV, СVІ. — Рус. Архив, 1865, 1868, 1872, 1878 и 1889 годов. — Сб. Имп. Рус. Ист. Общ., тт. 11, 39, 40, 50, 56, 61, 66, 69 и 79. — Бантыш-Каменский Н. Н., Дипломатическое собрание дел между Российским и Китайским государствами с 1619 по 1792 г., изд. В. М. Флоринским, Казань, 1882 г. — Дневник камер-юнкера Берхгольца, изд. Рус. Арх., 1902 г., т. I. — Архив кн. Куракина, тт. І-IV. — Мартынов, Рус. Старина в памятниках церковного и гражданского зодчества (текст Снегирева), изд. 2-е., M., 1852, год третий, стр. 24-29. — А. И. Миловидов, Ивановский канал, начатый Петром Великим для соединения Волги с Доном (Историко-геогр. очерк), Чт. Моск. Общ. Ист. и Др. Рос., 1892, кн. І, стр. 1-30. — Пекарский, Наука и литература в России при Петре Великом, СПб., 1862, тт. I и ІІ. — Соловьев, История России, т. 16, стр. 243-247. — Устрялов Н. Г., Петр Великий в Жолкве, (Др. и Нов. Россия, 1876 г., I, стр. 5-12). — Милюков П. Н., Государственное хозяйство России в первой четверти XVIII столетия и реформа Петра Великого, СПб., 1892, стр. 220, 221, 263, 395, 396, 467-474; прил. III, стр.54, 55, 58, 59, 62, 63, 66, 67. В. Корсакова. {Половцов} Гагарин, князь Матвей Петрович губернатор Сибири с 1711; казнен 16 март. 1721 г. {Половцов}