Биография Дружинин Александр Васильевич

— критик и беллетрист, родился в Петербурге 8 октября 1824 г., умер 14 января 1864 г. Принадлежа по рождению к старинной и богатой дворянской семье, Д. до 16-летнего возраста воспитывался дома, под наблюдением гувернеров, а затем поступил в Пажеский корпус, откуда был выпущен через три года, офицером в л.-гв. Финляндский полк. Кроткий по характеру, склонный к кабинетным занятиям, Д. не чувствовал призвания к фронтовой службе и в 1847 г. сначала причислился к канцелярии военного министерства, а в 1851-м вышел в отставку.
Основательное знание иностранных языков, знакомство с лучшими произведениями русской и иностранных литератур, побуждали Д. еще во время службы в военном министерстве испробовать свои силы на литературном поприще.
Первым произведением Д. была повесть: «Полинька Сакс», появившаяся в 1847 г. в «Современнике» и сразу доставившая автору широкую известность.
Основная идея повести — пробудить уважение к женщине, отстаивающей свои права на свободную любовь, — хотя и была навеяна чтением Жорж Занд, но была разработана автором самостоятельно и явилась выражением смутных еще в то время стремлений к эмансипации русской женщины.
В следующих годах появились в «Современнике» же повести Д.: «Рассказ Алексея Дмитриевича», «Фрейлейн Вильгельмина» и роман в двух частях — «Жюли». Эти произведения Д. не имели особого успеха, к чему Д. относился равнодушно, с большей охотой занимаясь исследованиями по истории литературы и отдаваясь критике современных произведений.
В «Письмах иногороднего подписчика», печатавшихся в «Современнике», и в др. больших критических статьях, Д. являлся как бы продолжателем критической деятельности Белинского, хотя блестяще образованный, бывший паж и гвардеец не только не разделял многих идей знаменитого своего предшественника, но был ревностным поклонником «чистого искусства» и врагом «дидактизма», т. е., тенденции в искусстве, затемняющей, по его мнению, художественное выражение правды.
Художественное произведение, по мнению Д., должно изображать действительность, как она есть, как бы грязна она ни была; в «знании дела», т. е. действительности, он видел разгадку выдающегося значения произведений Островского, Писемского и Щедрина.
Тонкие, изящные вкусы Д. заставляли его однако уклоняться от утилитарного взгляда на искусство, он не хотел видеть в современных произведениях, даже Тургенева, отражения общественных настроений и целью художника ставил умение отыскать высшую духовную красоту в некрасивом по-видимому явлении.
Поклонение «искусству для искусства» выработалось у Д. особенно под влиянием изучения английской литературы.
С начала 50-х годов Д. напечатал в журналах ряд статей по истории английской литературы: «Джонсон и Босвель», «Жизнь и произведения Шеридана», «Георг Крабб», «Вальтер Скотт и его современники» и т. д. По основательному знанию предмета, по блестящему изложению, эти статьи Д. до сих пор не потеряли своего значения: по отзыву проф. Кирпичникова, их можно с большим правом и надеждой на успех рекомендовать студентам и студенткам, нежели десятки книг, вышедших в 60-х и 70-х годах. Вообще Д. настойчиво популяризировал западную литературу и искусство, посвящая им много места даже в своих фельетонах, но, будучи в этом смысле горячим западником, Д. находил, что необходимость пройти ступени западной цивилизации вовсе не обязывает нас безумно скакать через эти ступени, вовсе не заставляет нас отказаться от своей национальности и старины; напротив, по его мнению, русский ученый, русский художник, русский литератор должен прежде всего научиться у наиболее цивилизованных народов уважению к своему, родному.
Несимпатичные стороны русского быта Д. с тонким изяществом рисовал в своих фельетонах под псевдонимом Ивана Чернокнижникова.
В 1850 г. напечатан был первый его фельетон: «Сентиментальное путешествие Ивана Чернокнижникова по петербургским дачам». Но и в обличениях Д. оставался верен доброму своему сердцу. «казнил нравы, но щадил людей, даже тех, которые были созданы его фантазией; обличал не столько вредное, сколько глупое, и даже вредное выставлял главным образом с его нелепой стороны». Сдержанность, хладнокровное беспристрастие Д. в обличениях особенно ярко выразились в эпоху «обличительной литературы», когда после крымской войны русское общество спешило к своему обновлению, стряхивая старые цепи. Д., видевший в сыпавшихся отовсюду обличениях старых зол не одни лишь светлые стороны и требовавший всегда уважения к человеческому достоинству, — не был тогда понят увлекавшимися современниками: Д. упрекали в «джентельменстве», хотели видеть признаки влияния на него официальных сфер, хотя даже враги не отказывали Д. в уважении и в данной ему кличке «честного рыцаря». Нравственный облик Д., как писателя, чуждого крайностям эпохи, в которую пришлось ему действовать, достаточно объясняет причину охлаждения к нему общества в последние годы его жизни. Дружеские личные отношения Д. к выдающимся представителям литературы: к Тургеневу, Григоровичу, Толстому, Некрасову и др., не могли помочь делу. В 1856 г. Д. сделался редактором «Библиотеки для Чтения», но его обещание вести дело «ohne Hast, ohne Rast» не отвечало возбужденному состоянию общества, не внушало доверия к новому редактору, тем более, что Д. даже не старался объяснить своего отношеиия к новому направлению общественной жизни. Вследствие этого «Библиотека для чтения» не имела успеха, заслужив от Тургенева название «глухой дыры», и в 1861 году Д. снял с себя редакторские обязанности.
У него обнаружились в это время признаки чахотки, хотя он и продолжал работать, печатая юмористические фельетоны в «Искре», «Северной Пчеле» и «Веке», а в «Русском Вестнике» и «С.-Петербургских Ведомостях» — статьи по иностранной литературе; из Шекспира он сделал переводы: «Короля Лира», «Ричарда III» и «Кориолана». Работы эти не воскресили однако симпатий общества к Д.: он умер «забытым талантом». Незадолго до смерти Д. сделался однако незабвенным: по его почину основано было в 1859 г. общество для пособия нуждающимся литераторам и ученым; в честь его появилась и «Дружининская копейка». Сочинения и переводы Д. изданы в 8 томах H. В. Гербелем в 1866-1868 гг., в VIII т. статьи о Д. Некрасова и М. Лонгинова. — Биография Д., писанная Хмыровым (Портретная галерея Мюнстера II, 1869). — Статья, читанная И. С. Тургеневым в Обществе пособия нуждающимся литераторам и ученым (Р. Инвалид, 1864, № 40). — «Забытый талант» проф. Кирпичникова («Истор. В.», 1884, 4). — Старчевский («Наблюдатель», 1885, №№ 4 и 5). Ливенцов: «А. В. Дружинин» («Р. Ст.», 1887 г., II т.). — «Дневник Д.» в сборнике литературного фонда — «XXV лет» и там же статья о нем Гаевского — Воспоминания Григоровича. — «Первое собрание писем Тургенева». — «Дружинин, А. В.», статья С. Венгерова. («Энц. Слов.» Брокгауза и Ефрона).
Ш. {Половцов} Дружинин, Александр Васильевич — известный критик и беллетрист.
Род. 8 октября 1824 г. в СПб. Сын состоятельных и чиновных родителей, он с ранних лет приобрел основательное знание иностранных языков и ту благовоспитанность, которая составляла основную черту не только личного характера Д., но и всей литературной деятельности его. До 16 лет Д. воспитывался дома, затем был отдан в Пажеский корпус.
Здесь он сделался присяжным поставщиком «сочинений» для товарищей и писал множество юмористических стихотворений на разные случаи школьной жизни. Поступив офицером в л.-гв. финляндский полк, Д. был очень любим товарищами; тем не менее полковая жизнь совсем не удовлетворяла его, и через три года он ее оставляет.
До 1851 г. он числится в канцелярии военного министерства, после чего окончательно бросает службу и становится «только» литератором.
Литературная деятельность Д. сосредоточивалось до 1856 года в «Современнике» и началась в 1847 г. повестью «Полинька Сакс» (№ 12). Дебют был блестящий, повесть имела большой успех, да, в сущности, и до сих пор составляет краеугольный камень известности Д. Успех подбодрил юного писателя, и он в течение года одну за другой печатает три большие вещи: «Рассказ Алексея Дмитриевича», «Фрейлейн Вильгельмина» и роман «Жюли», которым как бы закончил свою беллетристическую деятельность.
Продолжая изредка давать рассказы и даже большие повести, он главные силы свои направляет на критику и статьи по истории литературы.
И на новом поприще Д. ожидал большой успех. «Письма иногородного подписчика», в легкой форме дававшие отчет о новостях текущей литературы, сильно читались, и, несмотря на всю их шутливую легковесность, Д. занял вакантное со смертью Белинского амплуа «первого критика». Почти одновременно он выступает в роли «эссеиста» и дает ряд обширных статей об английской литературе — Краббе, Ричардсоне, Шеридане, Босвеле, Джонсоне, Вальтере Скотте, Дизраэли и др., которые утвердили за ним репутацию знатока не только английской, но и вообще иностранной литературы.
В 1850 г. Д. печатает «Сентиментальное путешествие Ивана Чернокнижникова по петербургским дачам» и этим дебютирует еще на одном поприще — юмористического фельетона.
Успех не заставил себя ждать и тут. Правда, «Чернокнижников» произвел некоторый скандал в литературных кружках, но читался очень усердно и привлек к себе всеобщее внимание.
Впоследствии Д. неоднократно и с большою охотою возвращался к псевдониму «Чернокнижников». В конце 1856 г. Д. становится во главе редакции «Библиотеки для чтения», в которой изредка сотрудничал и раньше.
Все, по-видимому, предсказывало успех новой редакции: дружеские связи Д. с лучшими представителями нового литературного поколения — Тургеневым, Толстым, Григоровичем, Анненковым, Боткиным и др., изящный вкус редактора, его любовь к делу. Надежды, однако, совсем не оправдались: «Библ. для чт.» была затерта другими изданиями.
Достаточно прочитать profession de foi новой редакции, чтобы понять причину этого неуспеха.
В то время, когда Россия была охвачена могучим стремлением к общественному обновлению, Д. выступал с заявлением, где ни единым словом не упоминалось о том, как смотрит редакция на новое течение русской жизни, какого направления она для него желала бы и т. д. Обещала редакция вести дело «ohne Hast, ohne Rast» — лозунг, мало подходивший к эпохе, которая неслась на всех парах. В 1858 г. Д. пригласил в соредакторы начинавшего входить в большую известность Писемского.
Но и этот высокоталантливый романист был человек весьма мало подходивший для роли руководителя журнала, который должен был конкурировать с такими изданиями, как «Рус. вестн.» и «Современник». В результате «Библиотека для чтения» заняла совершенно второстепенное место и тот же Тургенев, который в 1856 г. надеялся, что журнал под «командою» Д. быстро процветет, в 1861 г. называл ее «глухой дырой». К началу 1861 г. Д. оставил редакцию «Библиотеки для чтения». Обострявшаяся болезнь (чахотка) не давала ему возможности работать с прежним усердием.
Но все-таки он в «Искре», «Северной пчеле» и «Веке» поместил ряд юмористических фельетонов, а в «СПб. ведомостях» и «Русском вестнике» писал статьи об иностранной литературе.
Кроме того, Д. продолжал переводы драм Шекспира, начатые в 1856 г. «Королем Лиром», и напечатал в «Русском вестике» 1862 г. (под псевдонимом Безымянного) «Прошлое лето в деревне» — впечатления человека, приехавшего в деревню вслед за освобождением крестьян. 14 января 1864 г. Д. умер и похоронен на Смоленском кладбище.
С именем Д. тесно связано учреждение литературного фонда (см.). Ознакомившись из английских изданий с британским litterary fund, он устно и печатно стал пропагандировать мысль об устройстве подобного общества у нас и, когда его мысль встретила горячее сочувствие, принял деятельное участие в устройстве фонда и был одним из первых членов его комитета.
По его имени названа и «Дружининская копейка». Литературное наследие много и быстро писавшего Д. занимает целых 8 убористых томов (СПб., 1865). Наименее ценное в нем — юмористические фельетоны «Чернокнижникова», невысокий полет которых имеет, однако, значительный историко-литературный интерес как признак упадка литературных кружков в тяжелые годы реакции 1848-1856 гг. Со смертью Белинского, с отъездом Герцена и с наступлением болезненной подозрительности последних лет дореформенной эпохи духовная физиономия руководящих литературных групп быстро меняется.
Сотрудники «Современника» — Панаев, Дружинин, Лонгинов, Гаевский, Григорович, изредка даже Некрасов — сходясь вместе, предаются «чернокнижию», т. е. сочинению юмористических посланий, поэм и всевозможных «литературных шалостей», настолько погрешавших против цензуры нравов, что издавать их приходилось за границей.
Кому-то из «чернокнижников» пришло на ум облечь разрозненные импровизации «чернокнижия» в одну литературную форму, связать их «нитью длинного романа». Дружининское «Путешествие Ивана Чернокнижникова» явилось осуществлением этого плана. Конечно, получилось только слабое отражение действительного «чернокнижия»; но и в таком виде оно возбудило ужас в членах кружка, которые настояли на прекращении «Путешествия», поражающего позднейших читателей главным образом своею мелкотою.
Как беллетрист Д. известен в большой публике только «Полинькою Сакс», хотя вторая повесть его, «Рассказ Алексея Дмитриевича», в художественном отношении гораздо выше. Причина быстрого и громкого успеха «Полиньки Сакс» в том, что эта была одна из первых и весьма определенных попыток поставить в русской литературе «женский вопрос». Неправильно только усматривали в ней необыкновенную новизну и смелость: не только основной мотив, но и некоторые положения заимствованы из Жорж-Зандовского «Жака». Сам автор, впрочем, и не намерен был выдавать свою повесть за нечто оригинальное по замыслу.
В том месте, где муж Полиньки Сакс, узнав, что молодая жена его полюбила другого, не считает себя вправе осудить ее и лишить возможности уйти к любимому человеку — в этом центральном пункте повести Сакс прямо говорит: «пламенные юноши почтут меня новым Жаком». Все позднейшие беллетристические произведения Д. неудачны, скучны и многословны.
То же многословие немало вредит Д. и как автору статей об английской литературе.
Начинаются они обыкновенно живо и занимательно, со свойственным Д. изяществом стиля, но затем автор, видимо, устает и вместо одушевленной передачи излагаемых им книг дает один вялый пересказ.
Особенно неудачен длинный ряд статей о Джонсоне и Босвеле.
Близкое знакомство с английскою литературою сделало Д. крайним англоманом.
Для него нет почти другого мерила для оценки европейских литературных явлений, как прием, который они встретили в Англии и притом исключительно в Англии торийской.
Для современного читателя Д. более всего интересен как критик, отнюдь, впрочем, не в легковесных «Письмах иногородного подписчика», а в больших критических статьях, составляющих 7-й том собрания его сочинений.
Д. самый замечательный из русских защитников «чистого искусства» и самый видный из врагов «дидактики» — термин, которым он обозначал тенденцию в искусстве.
В своей нелюбви к «дидактикам» Д. доходит до утверждения, что они «не выставили ни одного великого имени» — а между тем, к числу их он относит Гейне, Жорж Занд и Виктора Гюго! Из русских писателей он всех ему симпатичных всевозможными софизмами зачислял в ряды представителей чистого искусства, оказываясь при этом малопроницательным диагностом и еще менее удачным пророком.
Так, напр., в 1856 г., т. е. накануне наибольшего расцвета «дидактизма», Д. с торжеством провозглашал, что чистое искусство окончательно победило искусство конца 40-х гг. с его стремлениями к общественному реформаторству.
В Тургеневе, творчество которого тотчас же после появления статей о нем Д. всецело направилось на отражение различных «моментов» русского общественного настроения, Д. видел исключительно «поэта» и утверждал, что критика ему «навязывает» цели и стремления, совершенно чуждые его художественной природе.
Будучи в теоретических воззрениях своих крайним защитником «чистого» искусства, Д. отнюдь, однако, не требовал от него одних только «звуков чистых и молитв». Для него никакая действительность не была «грязна». Целому ряду писателей — Писемскому, Островскому и даже Щедрину — он вменял в высокую заслугу «знание дела», т. е. изображаемого ими быта и, совершенно сходясь с литературным антиподом своим — Добролюбовым, выше всего ценил в произведении «правду». Его вражда к «дидактизму» на том и основывалась, что этим стесняется свобода творчества.
Написаны критические статьи Д. очень тонко и изящно, с тем истинным джентльменством, которое даже среди его противников создало ему кличку «честного рыцаря». Но Д. недоставало главного качества, которое уловляет сердца русского читателя, — в нем совсем нет энтузиазма, нет способности поднимать читателя на высоту.
Вот почему он так скоро попал в разряд «забытых талантов». Ср. статьи Некрасова и Лонгинова при 8 т. сочин. Д., проф. А. И. Кирпичникова в «Истор. вестн.» (1884 г. № 4); А. В. Старчевского («Наблюдатель», 1885 г, № 4 и 5), «Дневник Д.» в сборнике литературного фонда «XXV лет»; там же статья В. П. Гаевского; воспоминания Григоровича; первое собрание писем Тургенева.
С. Венгеров. {Брокгауз} Дружинин, Александр Васильевич р. 8 окт. 1824, † 19 янв. 1864 г., беллетрист, редактор ж. «Библ. для чтения». {Половцов} Дружинин, Александр Васильевич [1824-1864] — критик и беллетрист. P. в состоятельной чиновничьей семье, образование получил в Пажеском корпусе.
Служил офицером в гвардейском полку, затем числился в канцелярии военного министерства.
С 1851 окончательно оставил службу и отдался литературной работе.
Стал широко известен повестью «Полинька Сакс» [1847], которая пользовалась исключительным успехом.
Здесь выдвинут женский вопрос, правда, не как общественная проблема.
Д. интересует лишь право женщины на самостоятельность в области чувства.
Фабулу и основные мотивы повести Дружинин заимствовал из «Жака» Жорж Санд. Затем следовали: «Лола Монтес» [1848], «Рассказ Алексея Дмитрича» [1848], «Жюли» [1849] и др. В темные годы русской литературы (период реакций после 1848) Д. занимал руководящее место среди западников, тем самым демонстрируя оскудение критики и публицистики.
В «Письмах иногороднего подписчика» Д. доходит до совершенного равнодушия к общественным вопросам.
Подчеркивая, что он из «хорошего общества», часто распространяясь о «хорошем тоне джентльмена», он от русской литературы переходит к кухонным рецептам, затем опять возвращается к литературе и снова переходит к анекдотам из жизни охотника за львами.
Весьма характерно и его «Сентиментальное путешествие Ивана Чернокнижникова по петербургским дачам», которое печаталось в «Современнике» в 1850. Здесь пустое, подчас скабрезное, остроумие отражает непритязательный вкус автора.
Характерна и речь Д. — бойкая и легкомысленная.
Подъем литературной жизни во второй половине 50-х гг. заставил Д. стать серьезнее.
Выступая в этот период в качестве литературного критика, Д. развивал «артистическую» теорию искусства, которую он и группа критиков (Анненков, Дудышкин) противопоставляли «дидактической», по Д., теории разночинцев (Чернышевского, Добролюбова и др.). Сущность ее сводится к немногим положениям: 1. искусство должно быть свободно и не служить «минуте»; 2. оно выражает вечные идеи красоты, добра и правды; 3. искусство не утилитарно.
Но разночинец заставил эстета видоизменить свою теорию, пробил брешь в его воззрениях; в «артистической» системе появились под конец чуждые ей признания. «Теория независимого и свободного творчества вовсе не исключает здравого и даже современного поучениям Более того: «Здравомыслящий и практически развитой поэт, отдавшись дидактике, может произвести много полезного для современников». Д. — сторонник чистого искусства — боролся за традиции художественной школы Пушкина, видя в ней идеальное выражение своих взглядов, и противопоставлял Пушкина гоголевскому направлению («натуральной школе»). Сатирическое направление школы Гоголя граничит с дидактизмом, а то и переходит в явный дидактизм.
Но общественным интересам, по мнению Д., нет места в числе задач искусства.
Оно ставит себе не временные, а «вечные» цели. Понятно после этого, как Д. расценивал творчество писателей-современников.
Тургенев для него «пленительный идеалист и мечтатель, слишком поэтичный, чтобы серьезно взяться за роль чьего-либо продолжателя». «В Толстом мы видим, — говорит Д., — правильное движение современной изящной словесности в сторону истинного понимания искусства». Иначе расценивал критик Островского и тем более Салтыкова-Щедрина, которых считал представителями одностороннего «дидактизма». Так выступал в 50-е гг. критик-эстет. Его система воззрений отражала вкусы аристократической верхушки дворянства.
Эта группа, утратив прежнее положение в экономике, теряла силу и в литературе, и в критике.
Свою эстетическую теорию она должна была дополнить чертами, вносившими двойственность в систему.
В художественной литературе она не могла противодействовать дидактизму и гоголевскому направлению.
Пытаясь пропагандировать Пушкина как свой идеал, пытаясь ликвидировать в критике Белинского и его последователей, ставивших утилитарные цели искусству, Д. и его группа не могли успешно бороться с дидактизмом, с разночинцем и были обречены на бессильный протест против той новой жизни, какая шла мимо них. И понятен тот завет, который оставил Д. писателю своей группы: «Для поэта может существовать только один протест — гордое молчание.
Для художника нет мелкой войны и мелких страничек публициста.
Пока слово его может раздаваться в сфере искусства, оно должно быть вполне независимо, в этом самом независимом слове и доля, и заслуга, и значение художника». Из критических работ Д. следует отметить еще, кроме статей о русских писателях, его этюды по английской литературе (о Вальтер Скотте, Краббе, Ричардсоне, Шеридане, Дизраэли и др.). Дружинин известен и как талантливый переводчик Шекспира («Король Лир» и др.). В области литературной жизни Д. оставил память как основатель «Общества для пособия нуждающимся литераторам и ученым» — «Литературного фонда» (см.). Библиография: I. Собр. сочин., изд. под ред. Н. В. Гербеля, 8 тт., СПб., 1865-1867. Критические статьи вошли в т. VII. В т. II — список сочин. Д., сост. Гербелем.
И. Кирпичников А., Забытый талант, Очерки по истории русской литературы, т. I (неск. изд.); Гpигорьев Ал., Сочин., I, История русской литературы, изд. «Мир», т. II, М., 1909; Венгеров, Сочин., т. V, СПб., 1911; Бельчиков Н., П. В. Анненков, А. В. Дружинин и С. С. Дудышкин — в «Очерках по истории русской критики», под ред. А. Луначарского и Вал. Полянского, т. I, М. — Л., 1929. III. Кроме упомянутого выше списка сочин. Д. см. еще: Венгеров С. А., Критико-биографический словарь русских писателей и ученых, т. V, СПб., 1897; Mезьеp А. В., Русская словесность о XI по XIX ст. включит., ч. 2, СПб., 1902; Венгеров С. А., Источники словаря русских писателей, т. II, СПб., 1910; Владиславлев И. В., Русские писатели, изд. 4-е, Гиз, М. — Л., 1924. Н. Бельчиков. {Лит. энц.}