Биография Бунин Иван Алексеевич

— талантливый поэт и беллетрист.
Род. в 1870 г. в дворянской семье Воронежской губ. Учился в Елецкой гимназии.
С 1887 г. стал печатать стихотворения и рассказы в иллюстрированных и детских журналах, позднее в «Русск. Богатстве», «Мире Божием», «Новом Слове», «Жизни», «Неделе», «Вестн. Европы» и др. Отдельным изданием вышли: «Стихотворения» (Орел, 1891); «На край света» (СПб., 1897, рассказы); «Под открытым небом» (стихотворения для юношества, М., 1900); «Стихи и рассказы» (для юношества, М., 1900); «Рассказы» (для народа, СПб.); «Листопад» (стихотворения, изд. «Скорпиона», М., 1901). Товариществом «Знание» изд.: «Рассказы» (СПб., 1903), «Стихотворения» (СПб., 1903); перевод «Песни о Гайавате», Лонгфелло (СПб., 1903; перв. изд., 1896); перевод «Манфреда» Байрона (СПб., 1904). В «Правде» 1905 г. напечат. перев. байроновского «Каина». В 1903 г. Академия наук, на основании рецензии гр. Голенищева-Кутузова, присудила Б. за сборник «Листопад» половинную Пушкинскую премию.
У Б. небольшое, но очень изящное и симпатичное дарование.
Он поэт природы и тихой радости бытия, подернутой лишь изредка дымкою легкой и почти сладкой грусти, тихой мольбы о счастье, тихих воспоминаний о весне жизни. После Жуковского, который тоже происходил из рода Буниных, в нашей литературе еще не было поэта до такой степени примиренного со всем, что делается «в светлом Божьем мире», до такой степени убежденного, что миром править гармония и красота.
С точки зрения мировой гармонии он и любит природу, радостное созерцание которой составляет основной мотив его поэзии: «Нет, не пейзаж влечет меня, не краски я стремлюсь подметить, а то, что в этих красках светит — любовь и радость бытия. Она повсюду разлита — в лазури неба, в птичьем пеньи, в снегах и вешнем дуновенья, — она везде, где красота.
И упиваясь красотой, лишь в ней дыша полней и шире, я знаю — все живое в мире живет в одной любви со мной». «Ищу я в этом мире сочетанья прекрасного и вечного», — говорит он в другом месте и даже не хочет замечать никаких нарушений светлой гармонии бытия: «Божий мир люблю я — в вечной смене он живет и красотой цветет… Как поверить злобе иль измене? Темный час проходит и пройдет». Мысль о бренности всего земного нимало не ослабляет его радостной умиленности: проходит индивидуальное, но остается общее. На разные лады он в целом ряде стихотворений разрабатывает свою любимую мысль, что «смена» одних другими не расстраивает общую схему красоты и гармонии. «Покоряясь смене, одиноко мы уходим… Скоро догорит наш закат… Но день уже недалеко, он других улыбкой озарит.
Кто в вечерний, грустный час ответит, для чего лелеял я мечты? Не затем ли, чтоб покорно встретить эту смену вечной красоты». Всякий диссонанс в радостном созерцании бытия он стремится устранить.
Зайдя в костел, он недоволен тем, что в «громе органного хорала» слышится «скорбь и горе»: ведь с пришествием Христа в «мир печали» пришли другие слова, что «к счастью, к жизни призывали, к свету и любви»… Не нужно, поэтому, «скорбного стона»: «Дивен мир Твой! Расцветает он, Тобой согрет, в небесах Твоих сияет солнца вечный свет, гимн природы животворный льется к небесам: В ней Твой храм нерукотворный, Твой великий храм». Даже в эпитафии девушке, умершей невестою, находится место для полного примирения c ударами судьбы.
Наступление Пасхи наполняет поэта уверенностью, что «лучи огнистые зари» «взойдут в красе желанной и возвестят с высот небес, что день настал обетованный, что Бог воистину воскрес». С суровостью зимы он примиряется в уверенности, что «зимние вьюги — предтечи весенние», что под внешне-суровым покровом «дремлет побегов и трав прозябание, сок животворных корней, жизнь зарождается в мраке таинственном». Самое крупное из стихотворений Б. — грациозные картины увядающей природы, «Листопад» — посвящено теме, казалось бы достаточно меланхоличной — осени; но и тут поэта не оставляют его обычные светлые настроения.
Одно из самых симпатичных свойств поэзии Б. — простота и ясность как в чувствах его, так и в сфере его нарядной живописи.
Мотивы описаний природы Б. всегда незатейливы и элементарны: зелень леса, аромат полей, лазурь неба, золото заката и т. д. Но в эти элементарные темы он влагает столько искреннего увлечения и свежести, что заражает и читателя.
Все вычурное и даже просто сложное ему органически чуждо. Он пытался было проникнуться «новыми течениями» (презрение к толпе, какое-то особенное гордое одиночество и т. п.), но это прозвучало фальшиво и явно надуманно.
В ряду переводов Б. ему отлично удалась передача идиллического эпоса Лонгфелло, но совсем не удалась передача мрачной мятежности Байрона.
В прозе Б. нужно выделить два наслоения.
Он выступил в средине 1890-х гг. с картинками реальной жизни, а затем подпал было, как и в поэзии своей, под влияние «новых течений», давших ему весьма мало. Потуги на новизну выразились в ряде рассказов («Осенью», «Перевал», «Туман», «Новая дорога», «Новый год» и др.), в которых символизм часто переходит в аллегорию, а желание сосредоточиться на «настроениях» ведет к скуке и претенциозности.
Впрочем, сам же Б. в рассказе «Без роду племени» правдиво очертил ту психологию неврастенического эгоизма, на почве которой развилось наше доморощенное декадентство.
Гораздо ценнее символических рассказов Б. рассказы начальной его манеры, в которых, наряду со стремлением отразить реальную жизнь, ярко сказалось, что автор — поэт по преимуществу.
Мы видим тут изящное письмо в тургеневском стиле. Тонко отразил Б. поэзию разрушающихся «дворянских гнезд» доброго старого времени; прекрасны рассказы его из народной жизни («Кастрюк», «На край света», «Скит», «Сосны» и др.), очень поэтичные и в то же время вполне жизненные.
К числу лучших рассказов в реальном стиле принадлежит самое крупное по объему беллетристическое произведение Б.: «Тарантелла» — характерный эпизод из жизни погибающего от скуки народного учителя, все мечтавшего попасть в «хорошее» общество и от робости напивающегося до скандала, когда мечта его, наконец, осуществилась.
Очень хороши также «Байбаки», на тему о печально доживающем свой век старом помещичьем быте. Захватывает Б. поэзия степи, курганов, народного религиозного порыва («На Донце»). Поэзия леса, полей и вообще природы, так ярко окрашивающая стихи Б., занимает очень выдающееся место и в рассказах его, часто переходящих в своего рода стихотворения в прозе. С. Венгеров. {Брокгауз} Бунин, Иван Алексеевич — современный русский писатель.
Род. 1870 в Воронеже.
Б. происходит из старинного дворянского рода. Все существо его отца «было пропитано ощущением своего барского происхождения». Усадебная обстановка и дворянские традиции наложили отпечаток на поэзию Б., хотя сам поэт называет себя «вольнодумцем» с отроческих лет, равнодушным к своей «голубой крови». Стихи писать начал в детстве, подражая «больше всего Лермонтову, отчасти Пушкину». Первое свое стихотворение Бунин напечатал в 1888 в журнале «Родина». Род Буниных — обедневший дворянский род, и Б. вынужден был служить в провинции и сотрудничать в провинциальных изданиях.
С середины 90-х гг. Б. печатается уже в «Русском богатстве» и «Новом слове», знакомится с известными писателями; позднее в Москве принимает деятельное участие в кружке «Среда» (вместе с Горьким, Андреевым, Куприным).
Много путешествовал: объездил Европу, побывал в разных местах Азии и Африки.
К русскому пейзажу (лес, степь) присоединяются картины океанов и пустыни (Б. выдающийся поэт-пейзажист).
Постепенно приобретает известность; сборники его стихотворений, переводы «Песни о Гайавате» Лонгфелло и байроновских трагедий («Каин», «Манфред») награждаются Академией наук Пушкинскими премиями, сам Бунин избирается почетным академиком и почетным членом Общества любителей российской словесности.
Автор «Деревни» и «Суходола» чувствовал всегда презрение к «мужику»; прогрессивные общественные движения не находили в Б. отклика.
К Октябрьской революции Бунин отнесся враждебно; он редактировал на Украине (в Одессе) белую националистическую газету, затем эмигрировал за границу, где опубликовал ряд статей, проникнутых бешеной, болезненной ненавистью к Советской власти, пролетариату и крестьянству: сказались инстинкты, вкусы и взгляды закоренелого барина, глубоко оскорбленного торжеством трудящихся классов на его родине.
У Б. — чеканный стиль и чеканная фраза, сжатость и энергия речи, живописность, простота и чувство меры. В фактуре стиха Б. не пошел дальше традиций пушкинской школы. Его излюбленные размеры — ямб и хорей. Он избегает новых приемов версификационного искусства.
Хорошо владеет Б. белым стихом (переводы из Лонгфелло, Байрона, Теннисона, ряд оригинальных лирических стихотворений).
Б. — поэт мелкопоместного дворянства, «великой бедности дворянства», эпохи его увядания.
Эта поэзия родилась «в степи, среди лощин и пашни, среди голых косогоров», ее содержание — тихий опустевший флигель, обвалившиеся углы, нависший потолок, скрипящие под ногами полы в заброшенном доме, запущенный сад, пересохший пруд, стужа за окном, покинутые деревушки, покосившиеся избы, древний дед-дворецкий, каким-то чудом уцелевший от крепостных времен, и бесконечные воспоминания о старой разгульной жизни, о пирах, об охоте в отъезжем поле. Поэзия Бунина — поэзия печали и размышления. «Усталый от скитаний одиноких», выбитый из опустевшего родного дома, отпрыск умирающей культуры, для которого весь мир наполнен печалью.
Он любит могилы и руины; спокойно говорит о превратности человеческой судьбы («Господин из Сан-Франциско», «Сны Чанга»), о нудной беспросветной жизни русской деревни («Деревня»). Бунин любит умирание осени. Грусть, лежащая на всем, что пишет Бунин, — от описания ночного моря до очерков и рассказов из жизни деревни и города, — навеяна картинами дворянского запустения, умирания усадебной культуры.
Последний поэт барских настроений, Б. в дореволюционное время находил исход своему чувству в философских размышлениях о бренности всего земного, в созерцании смены времен и поколений.
В годы революции он резко выявляет свое классовое лицо, и публицистика Б. дышит злобой крепостника.
Сочинения Б. переиздавались несколько раз. Последнее «полное собрание» в 6 томах издано в виде приложения к «Ниве» за 1915 год. Сюда не вошли отдельные рассказы и стихотворения, написанные Буниным в России после 1915 года. За границей Б. опубликовал ряд стихотворений и рассказов, из которых обратила на себя внимание повесть «Митина любовь» (1924; переиздана в Ленинграде в 1926 «Книжными новинками»). В 1927 Госиздат издал сборник рассказов «Сны Чанга» (Москва), с введением, в котором дается оценка Бунина как писателя.
Лит.: Батюшков Ф., Русская литература 20 в., под ред. С. Венгерова, вып. 7, М., 1914-18; Коган П., Очерки по истории новейшей русской литературы, том III, вып. 2, М., 1908-12; Львов-Рогачевский В., Поэма запустения, «Современный мир», книга 1, 1910; Горький М., Из дневника, «Огонек», № 31, 1926; Боровский В., Литературные очерки, М., 1923; Владиславлев И., Русские писатели.
Опыт библиографического пособия по русской литературе 19-20 ст., издание 4, Москва — Ленинград, 1924; Витман А., Покровская Н. и Эттингеp M., Восемь лет русской художественной литературы, Москва, 1926. П. К. Бунин, Иван Алексеевич [1877-] — один из крупнейших мастеров новеллы в современной русской литературе и выдающийся поэт. Род. в Воронеже в семье мелкопоместного, но принадлежащего к старинному роду дворянина.
Выступил в печати в 1888. В 1910-1911 Б. создает повесть «Деревня», закрепившую его положение в первых рядах художников слова. С тех пор мастерство Б.-новеллиста идет по восходящей линии. Художественная и общественная фигура Б. отличается исключительной цельностью.
Принадлежность писателя к некогда господствовавшему, а в момент его рождения угасающему дворянскому сословию, оказавшемуся не в состоянии примениться к капиталистической обстановке России конца XIX и первых десятилетий XX в., а тем более к революционной, пооктябрьской обстановке, определила и все особенности творчества Б. и его общественное поведение.
По своему художественному направлению Б. не может быть отнесен целиком ни к одному из господствовавших перед революцией литературных направлений.
От символистов его отделяет резко выраженная установка на реалистическую деталь, на быт и психологию изображаемой среды, от реалистов-общественников — крайний индивидуализм в подходе к описываемым явлениям и подчеркнутый эстетизм в трактовке реалистических образов.
Сочетание этих особенностей заставляет отнести Б. к направлению так наз. «неореализма»,Литературной школы, возникшей в 1910-х гг. и стремившейся не только продолжать традиции классического русского реализма, но и перестроить их под новым, приближающимся к символизму, углом зрения.
В наиболее зрелых своих произведениях (начиная с повести «Деревня», «Суходол» и кончая новеллами, созданными в последние годы, — «Митина любовь», «Дело корнета Елагина» — и романом «Жизнь Арсеньева») Б. ясно выдает свою литературную генеалогию: мотивы Тургенева, Толстого, Лермонтова-прозаика, отчасти Салтыкова-Щедрина («Пошехонская старина») и С. Аксакова (см.) (особенно в яз. и описательном элементе) слышны у Б. очень отчетливо.
Однако направленность их другая.
У Б. очень ясно обнаруживается связь с родственной ему дворянской культурой, породившей те классические литературные образцы, от которых он исходит.
Ощущение гибели своего класса и связанная с этим напряженная тоска по его уходящей культуре приводят к тому, что под пером Б. указанные элементы выглядят отнюдь не простым повторением, того, что дал классический период русского реализма, но самостоятельным их воспроизведением, оживленным и обостренным новой, глубоко интимной трактовкой.
Развитие художественной манеры Бунина-новеллиста шло как раз в направлении подчеркивания мотива гибели, с одной стороны, и в направлении постепенной разгрузки новеллы от реалистических, бытовых признаков — с другой.
Если в ранних новеллах Б. (напр. «Антоновские яблоки», 1901) картина оскудения дворянства дана в объективных, лирически спокойных тонах, то в «Деревне» мотив гибели этого класса и связанного с ним крестьянского патриархального мира звучит трагически, а в «Суходоле» он уже предстает окрашенным в полумистические тона. Дальнейшим шагом в этом направлении являются такие новеллы Бунина как «Господин из Сан-Франциско», «Сны Чанга», «Братья» [1914-1917], где тот же мотив неизбежной гибели и связанный с ним мотив тщетности и бессмысленности бытия переносится в план личного существования (причем классовое происхождение этих идей часто затушевано тем, что облику действующих лиц искусно приданы внешние черты представителей иных классов).
Наконец в произведениях Б. эмигрантского периода («Митина любовь», «Дело корнета Елагина», «Преображение») мотив смерти предстает в наиболее оголенном виде, и художник как бы склоняется перед неизбежным концом, открыто провозглашая ценностное превосходство смерти над жизнью и ее «грубой животностью». Этой тематической направленности строго соответствует композиционное, образное и стилистическое осуществление новелл Б. Если произведения Б. кануна 1905 даны в виде колоритно окрашенных, описательно психологических очерков и этюдов, то в дальнейшем все больший упор делается на углубление внутреннего драматизма положений и характеров, подчеркивание цельности настроения путем все более щедрого включения в новеллу скорбных лирических мышлений от лица героев или самого автора, В эмигрантский период этот процесс завершается тем, что показ быта и психологии определенной, четко ограниченной социальной среды окончательно уступает место скорбной лирике на тему о жизни и смерти, причем в тех случаях, когда действующие лица все же введены, автор явно преследует цель не столько драматического развития их характеров, сколько превращения этих лиц в носителей заранее заданной лирико-философской темы. В целом ряде случаев этому сопутствует предельное уменьшение числа действующих лиц, исключительное концентрирование внимания на двух героях — участниках трагическо-любовной интриги, смысл которой в обреченности подлинного человеческого чувства трагическому концу («Митина любовь», «Дело корнета Елагина», «Солнечный удар», «Ида»), В ряде других новелл Б. выступает как чистый лирик, превращает новеллу в стихотворение в, прозе на ту же лирико-философскую тему о красоте человеческого чувства и его обреченности в земных условиях.
Мысля эту тему как общечеловеческую, Б. все более и более разгружает свои образы от черт быта, ищет вдохновения в образах прошлого, черпая их из религиозно-литературных памятников древности (Библия, Ведды), а также, из воспоминаний о прошлом быте русского дворянства, который в последних произведениях писателя предстает все более и более идеализированным.
Особенно полное выражение эта идеализация «геральдических» воспоминаний получила в автобиографическом романе «Жизнь Арсеньева», где материал прежней хроники «Суходола» получает новую интимно-лирическую разработку.
В какой мере это постепенное продвижение творчества Б. в указанном направлении во всех своих этапах определено ходом развития классовых отношений революционной эпохи? В данный момент можно с определенностью констатировать факт этой зависимости в грубых чертах.
Так, неоспоримым является влияние революции 1905 и ее разгрома на творчество Б.: победа реакции, вместо того чтобы внести бодрость в сознание дворянства, которое находилось под непосредственным ударом революции, в действительности еще резче оттенило обреченность этого класса в его собственных глазах, поскольку эта победа не могла не ощущаться лучшими представителями дворянства как временная; кроме того она была одержана не дворянством, растерявшим свои творческие силы задолго до борьбы, а бюрократическим государством, опиравшимся на крупную буржуазию, т. е. общественную силу, к которой дворянские слои, представляемые Б., были в более или менее резкой, хотя и бессильной оппозиции.
Все это подчеркивало в глазах Б. полную бесплодность победы и определило то углубление пессимизма, которое наблюдается в его межреволюционных новеллах.
Далее, революция 1917 и ее победоносное завершение послужили очевидным и окончательным толчком для Б. к полному отрыву от современности и к отходу его на те мистические позиции, которые он занимает в произведениях эпохи эмиграции.
С этой точки зрения самый переход Б. в эмиграцию, его резко озлобленное отношение к Советской России, выразившееся в газетных фельетонах, речах, некоторых новеллах (напр. «Несрочная весна», «Красный генерал») и выделяющее Б. даже среди писателей-эмигрантов, представляются лишь практическим выводом, который с фанатической последовательностью был сделан Б. из всего его мироощущения.
Место Б. в истории русской литературы очень значительно.
Резко выраженная реакционная идеология Б. приобретает значение характеристических черт дворянского класса, нашедших под пером Б. законченное выражение.
С другой стороны, выдающаяся даже для классического периода русской прозы чистота языка, отчетливость внутреннего рисунка в образах и совершенная цельность настроения — все эти черты высокого мастерства, присущие Б., как завершителю классического периода русского дворянского реализма, делают новеллы Б. законченными литературными образцами.
В области стиха значение Б. меньшее.
Принадлежа к типу пластических поэтов (лучшая книга стихов Б. — поэма «Листопад», получившая пушкинскую премию Академии наук, целиком принадлежит к пейзажной поэзии), Б. в области стихотворной формы явился консерватором.
Исходя из лирики Пушкина (см.) и Ал. Толстого (см.), Б. не пытался внести в русский стих что-либо новое и чуждался новых достижений, сделанных другими.
Свойственная Б. четкость штриха, составляющая оригинальность новеллы Б., в поэзии превратилась в некоторую сухость, нарушающую глубину лирического чувства.
Однако отдельные стихотворения Бунина (поэма «Листопад» и некоторые стихотворения последнего времени) должны быть признаны выдающимися образцами живописной лирики.
Б. перевел на русский язык некоторые образцы мировой литературы.
Среди них — поэмы Байрона (см.) «Каин» и «Манфред». Ему принадлежит также единственный в русской литературе стихотворный перевод поэмы Лонгфелло «Песнь о Гайавате». Последнее полное собрание сочинений Б. в шести томах издано Марксом в 1915 (прилож. к журн. «Нива»). Гизом издан сборник дореволюционных рассказов Б. под заглавием «Сны Чанга» (М. — Л., 1928), а ЗИФом в 1928 — такой же сборник под заглавием «Худая трава» (содержание обоих сборников различно). «Книжные новинки» в 1927 переиздали лучшие новеллы Бунина эмигрантского периода: «Митина любовь» (отд. изд.) и сборник «Дело корнета Елагина» (где, кроме новеллы этого названия, даны также «Солнечный удар», «Ида», «Мордовский сарафан» и др.). Библиография: Айхенвальд, Силуэты русских писателей, т. III, M., 1910; Коган П., Очерки по истории новейшей русской литературы, т. III, в. 2, М., 1910; Бpюсов В., Далекие и близкие, М., 1912; Батюшков Ф., Русская литература XX в., под ред. С. Венгерова, вып. 7, М., 1914-1918, там же автобиографическая заметка;
Боровский В., Лит-ые очерки, М., 1923; Горбов Д., У нас и за рубежом, М., 1928 (ст. «Мертвая красота и живучее безобразие» и «Десять лет литературы за рубежом»); Владиславлев И. В., Русские писатели, М. — Л., 1924. Д. Горбов. {Лит. энц.} Бунин, Иван Алексеевич Род. 10 (22) октября 1870, в Воронеже, в дворянской семье, ум. 8 ноября 1953, в Париже.
Писатель-прозаик, поэт, переводчик (Пушкинская премия Российской академии наук за вып. в 1896 г. перевод «Песни о Гайавате» Г. Лонгфелло).
Впоследствии (1909) почетный академик Петербургской академии наук. Лауреат Нобелевской премии (1933). Писать начал в 1889 г. (в периодической печати).
Как поэт дебютировал в 1891 г. Дебют в большой литературе — рассказ «Антоновские яблоки» (1900). С 1920 в эмиграции.
Др. произведения: «На край света» (сбор. прозаич. рассказов, 1897), «Листопад» (сборник стихов, 1901), «Деревня» (повесть, 1910), «Суходол» (повесть, 1911), «Братья» (расск., 1914), «Господин из Сан-Франциско» (1915), «Чаша жизни» (сборн. рассказов, 1915-1916), «Окаянные дни» (дневники 1918, отражающие резкое неприятие Октябрьского переворота; опубл. 1925), «Митина любовь» (сборн. расск., 1925), «Солнечный удар» (сборн. расск., 1927), «Жизнь Арсеньева» (роман, 1930-е гг.), «Темные аллеи» (1943).