Биография Борис Федорович Годунов

— царь и великий князь всея Руси; родился около 1551 г.; венчался на царство 1 сентября 1598 г., † 13 апреля 1605 г. Род Годуновых вместе с Сабуровыми и Вельяминовыми-Зерновыми происходит от татарского мурзы Чета, в крещении Захарии, который в 1329 г. выехал из Орды к великому князю московскому Ивану Даниловичу Калите и построил Костромской-Ипатьевский монастырь.
Старшая линия потомков Чета — Сабуровы, в конце XV столетия уже заняла место среди знатнейших родов московского боярства, тогда как младшая — Годуновы, выдвинулась столетием позже, при Грозном, во время опричнины.
Борис начал службу при дворе Грозного: в 1570 г. он упоминается в Серпуховском походе состоящим при царском саадоке (лук со стрелами), т. е. одним из оруженосцев царя. В 1571 г. Борис был дружкой на свадьбе царя с Марфой Васильевной Собакиной.
Около 1571 года Б. упрочил свое положение при дворе женитьбой на дочери царского любимца известного опричника Малюты Скуратова-Бельского Марье Григорьевне.
С 1576 по 1579 г. Б. занимал должность кравчего.
В 1580 году Грозный выбрал сестру Бориса Ирину в супруги царевичу Феодору; тогда же Б. был пожалован в бояре. В 1581 г. царь в порыве гнева поразил смертельным ударом своего старшего сына Ивана, и Федор сделался наследником престола.
Благодаря своему уму Б. умел не только сохранить свое положение, но и приобрести доверие Грозного царя, который, умирая († 17 марта 1584), назначил Б. одним из опекунов к Феодору, так как он, хотя и вступал на престол возрастным (27 лет), был младенец по способностям.
Этими опекунами, или членами верховной думы, долженствовавшей помогать Феодору в управлении государством, были кроме Б.: Никита Романович Юрьев, родной дядя Феодора по матери, кн. Ив. Феод. Мстиславский, кн. Ив. Петрович Шуйский, прославившийся обороной Пскова от Батория, и Богдан Яковлевич Бельский.
Последнему, как говорят, Иоанн поручил в опеку своего младшего сына Димитрия, родившегося от пятой венчанной жены его Марии Нагой. Царствование Феодора началось смутой в пользу царевича Димитрия, последствием которой была ссылка малолетнего царевича с матерью и ее родственниками в Углич, удел, назначенный Димитрию отцом. Бельский, считавшийся негласным виновником этой смуты, был удален в Нижний Новгород.
При царском венчании 31 мая 1584 г. Б., как шурин нового царя, был осыпан милостями: он получил знатный чин конюшего, звание ближнего великого боярина и наместника царств Казанского и Астраханского.
Сверх этих чинов Б. были пожалованы земли по р. Ваге, луга на берегах реки Москвы, а также разные казенные сборы. Первое время значение Б. среди советников Феодора ослаблялось влиянием на дела боярина Никиты Романовича, но вскоре (в августе 1584 г.) Никита Романович опасно заболел, а в следующем году скончался.
Смерть царского дяди дала Б. возможность выдвинуться на первый план. Властолюбивые замыслы Б. встретили противодействие со стороны тех людей, которые по знатности происхождения признавали за собой большие права стоять у кормила правления.
Князья Ив. Фед. Мстиславский, Шуйские, Воротынские, боярские фамилии Колычевы, Головины и др. составили враждебную Б. партию.
Против Б. были также митрополит Дионисий, тщетно старавшийся примирить Б. с его соперниками и считавший своим долгом печаловаться перед царем за гонимых Б. людей. Чтоб подрезать в корне могущество Б., враждебная ему партия, имея на своей стороне многих московских купцов, собралась подать царю челобитную о разводе с бездетной Ириной и вступлении в новый брак «царского ради чадородия». Но Б. при своем влиянии на царя и при любви последнего к Ирине, а также благодаря своей ловкости, осилил своих противников, и дело кончилось пострижением кн. И. Ф. Мстиславского, ссылкой Шуйских, в том числе Ивана Петровича, свержением митрополита Дионисия и вообще опалой их сторонников.
На место Дионисия был посвящен в митрополиты ростовский архиепископ Иов, вполне преданный Б. человек.
Теперь у Б. не было более соперников: он достиг такой власти, какой не имел ни один из подданных.
Все, что делалось московским правительством, делалось по воле Б., он принимал иностранных послов, переписывался и передаривался с иностранными государями: цесарем (императором австрийским), королевой английской, ханом крымским (разрешение сноситься с иностранными государями было дано Б. официально в 1587 г.). Внешняя политика за время правления Б. отличалась осторожностью и преимущественно мирным направлением, так как Б. сам был неискусен в ратном деле и по характеру своему не любил рискованных предприятий.
С Польшей, от которой в предыдущее царствование понесли тяжелые поражения, старались поддерживать мир, хотя и путем перемирий, а в 1586 г., когда скончался король Стефан Баторий, сделана была попытка, впрочем, не удавшаяся, устроить избрание в польские короли царя Федора Иоанновича или Максимилиана, эрцгерцога австрийского.
С Швецией в 1590 году, когда убедились, что Польша не окажет ей помощи, начали войну, причем сам царь выступал в поход в сопровождении Б. и Федора Никитича Романова.
Благодаря этой войне возвращены были отнятые шведами при Иоанне Грозном города: Ям, Иван-город, Копорье и Корелла (последний по миру 1595). Отношения к крымским татарам были натянутые вследствие их частых набегов на южную окраину.
Летом 1591 года крымский хан Казы-Гирей с полуторастатысячной ордой подошел к самой Москве, но, потерпев неудачу в мелких стычках с московскими войсками, отступил, причем бросил весь обоз; дорогой хан понес большие потери от преследовавших его русских отрядов.
За отражение хана Б. получил три города в Важской земле и звание слуги, которое считалось почетнее боярского.
За этот неудачный поход татары отплатили в следующем 1592 г. нападением на Каширские, Рязанские и Тульские земли, причем увели много пленных.
С Турцией московское правительство старалось сохранить по возможности добрые отношения, хотя действовало вопреки турецким интересам: поддерживало в Крыму враждебную Турции партию, старалось возбудить персидского шаха против Турции, посылало цесарскому двору субсидии деньгами и мехами на войну с турками.
В 1586 году кахетинский царь Александр, теснимый с одной стороны турками, с другой персиянами, отдался под покровительство России.
Ему послали священников, иконописцев, огнестрельные снаряды и возобновили крепость на Тереке, построенную при Грозном; оказали помощь против враждебного Александру тарковского владетеля, но защищать против турок не решались.
Англичанам, которые пользовались особенным расположением Б., в 1587 г. позволено было торговать в России беспошлинно, вольной торговлей, но в то же время отказано в их просьбе воспретить другим иноземцам торговлю в России.
В высшей степени замечательна деятельность Б. по отношению к окраинам Московского государства как колонизатора и строителя городов.
В земле черемисов, усмиренных в начале царствования Феодора для избежания восстаний на будущее время, был построен ряд городов, населенных русскими людьми: Цивильск, Уржум, Царев, город на Кокшаге, Санчурск и др. Нижняя Волга, где опасность представляли ногаи, была обеспечена постройкой Самары, Саратова и Царицына, а также постройкой в Астрахани в 1589 г. каменной крепости.
Построен был город и на отдаленном Яике (Урале). Для защиты от опустошительных набегов крымцев Б. воздвиг крепости на южной степной окраине: Курск (возобновлен), Ливны, Кромы Воронеж, Белгорад, Оскол, Валуйки, под прикрытием которых только могла идти на юг русская колонизация.
Насколько эти укрепления были неприятны татарам, видно из грамоты крымского хана Казы-Гирея, в которой хан, притворяясь доброжелателем московского правительства, убеждает не строить городов в степи, так как они, находясь близко от турецкой и татарской границы, могут тем легче подвергнуться нападению как со стороны турок, так и татар. В Сибири, где по смерти Ермака (убитого в ночь с 5 на 6 августа 1584 г. и по уходе обратно за Урал казацкой дружины) русское дело казалось проигранным, правительство Феодора Ивановича восстановило русское господство.
И здесь русская колонизация была упрочена постройкой городов: Тюменя, Тобольска, Пелыма, Березова, Сургута, Тары, Нарыма, Кетского острога и переводом поселенцев из России, преимущественно северо-восточной.
Во время управления Б. также усилено укрепление Москвы постройкой Белого города (в 1586 г.) и воздвигнуты каменные стены Смоленска, сослужившие великую службу в Смутное время. Ко времени правления Б. относится учреждение патриаршества (1589 г.), которое сравняло первосвятителя русской церкви со вселенскими восточными патриархами и дало ему первенство перед митрополитом киевским.
Вместе с тем 4 архиепископии были возведены в достоинство митрополий: Новгородская, Казанская, Ростовская и Крутицкая; 6 епископов сделались архиепископами и вновь явилось 8 епископств.
Другим важным событием внутренней истории России была отмена Б. Юрьева дня, т. е. права свободного перехода крестьян от одного владельца к другому.
Из указа царя Василия Ивановича Шуйского узнаем, что «царь Феодор по наговору Б. Годунова, не слушая совета старейших бояр, выход крестьян заказал». Указа о прикреплении не сохранилось, но он должен был относиться к первым годам царствования Феодора, как видно из царского указа 1597 года. Целью прикрепления было обеспечить государственную службу помещиков и платеж повинностей, а это требовало необходимо твердой оседлости земледельческого класса.
Прикрепление совершилось в интересах мелких служилых людей, которые при праве свободного перехода не могли выдерживать конкуренции с крупными светскими землевладельцами, а также с духовными (митрополит, архиереи, монастыри), которые привлекали крестьян на свои земли более льготными условиями.
Указ о воспрещении перехода не позволяет, однако, считать Б. основателем крепостного права, так как оно было создано жизнью, а не законодательным актом. В 1591 г. совершилось событие, имевшее огромное влияние на судьбу Б.: 15 мая в Угличе погиб царевич Димитрий, при чем жители Углича перебили людей, заподозренных ими в убийстве царевича.
Следствие, произведенное на месте особой комиссией, присланной из Москвы, выяснило, что царевич, страдавший падучей болезнью, был не убит, но, играя в тычку ножом, в припадке упал на нож и зарезался.
Народная молва обвинила в убийстве Б. Насколько действительно Б. виноват в преждевременной смерти царевича, остается до сих пор темным.
Обвинение же Б. в убийстве основывается главным образом на соображении, что смерть Димитрия была в интересах Б.: она не только спасала его от опалы в будущем, но и очищала дорогу к престолу.
После углицкого происшествия клевета не раз чернила Б., обвиняя его в различных злодеяниях и нередко истолковывая лучшие действия его в дурную сторону.
Вскоре после смерти Димитрия (в июне того же 1591 года) в Москве вспыхнул сильный пожар, истребивший весь Белый город. Б. старался оказать всевозможную помощь погорельцам, и вот пронесся слух, что он нарочно велел зажечь Москву, чтобы милостями привлечь ее жителей.
Нашествие крымского хана Казы-Гирея под Москву летом 1593 г. приписывалось также Б., который будто бы желал тем отвлечь внимание народа от смерти Димитрия.
Не пощадили Б. даже от обвинения в смерти царя Феодора, беспотомственная кончина которого ставила Б., имевшего много врагов, в трагическое положение.
Б. оставалось одно из двух: или достижение престола, или падение, которое в лучшем случае привело бы его в монастырь.
Не только ради честолюбия, но и ради самосохранения он избрал первое.
По смерти Феодора († 7 января 1598 г), последнего царя из династии Рюриковичей, все присягнули царице Ирине, чтоб избежать междуцарствия, но она, чуждая властолюбия, в 9-й день по кончине супруга удалилась в московский Новодевичий монастырь, где и постриглась под именем Александры.
За Ириной последовал в монастырь и брат. Управление государством переходит в руки патриарха и Боярской думы, а правительственные грамоты издаются по указу царицы Ирины. Во главе правительства стал патриарх Иов, действиями которого руководила не просто преданность Б., но глубокое убеждение, что Б. — человек, наиболее достойный занять престол, и что избрание его в цари обеспечит порядок и спокойствие в государстве.
В пользу избрания Б., кроме свойства с покойным царем, всего более говорило долголетнее пользование царской властью при Феодоре, а царствование Феодора рассматривалось современниками как царствование счастливое.
Сверх того, долголетнее пользование верховной властью дало Б. и его родственникам громадные средства и связало с его интересами интересы всей тогдашней администрации Московского государства.
С самого начала патриарх предлагает Б. в цари и, сопровождаемый боярами, духовенством и народом, просит Б. принять царство, но получает от него решительный отказ. Чтобы сломить упорство Б., созывается земский собор. 17 февраля выборные собрались к патриарху в числе свыше 450; большинство из них состояло из духовенства, покорного патриарху, и служилых людей, сторонников Б. После речи Иова, прославлявшей Б., земский собор единогласно постановил «бить челом Б. Феодоровичу и кроме него никого на государство не искать». 21 февраля, после многих упрашиваний, угрожаемый отлучением от церкви Борис согласился исполнить просьбу земских людей. Эти неоднократные отказы со стороны Бориса объясняются сначала ожиданием избрания от земского собора, а затем русским обычаем, который требовал всякую почесть, даже простое угощение, не принимать по первому приглашению. 30 апреля Борис переехал из Новодевичьего монастыря в Кремль и поселился с семьей в царском дворце.
Слухи о нашествии крымцев заставили Бориса вскоре (2 мая) выступить из Москвы во главе огромного войска и остановиться в Серпухове, но вместо орды явились послы от хана с мирными предложениями.
В стане под Серпуховом Борис угощал служилых людей пирами, одарял их, и они остались очень довольны новым царем; «чаяху и впредь себе от него такого жалованья». Из этого похода царь с торжеством вернулся в Москву, как бы после великой победы. 1 сентября, в день нового года, Борис венчался на царство.
Во время венчания под влиянием радостного чувства у осторожного, сдержанного Бориса вырвались слова, поразившие современников: «отче великий патриарх Иов! Бог свидетель сему, никто же убо будет в моем царстии нищ, или беден»! Тряся за ворот сорочки, царь прибавил: «и сию последнюю разделю со всеми». Царское венчание, кроме пиров во дворце, угощений народа, пожалований в чины, сопровождалось необыкновенными милостями: служилым людям выдано двойное годовое жалованье, купцам дано право беспошлинной торговли на два года; земледельцы освобождены на год от податей; есть известие, что было определено, сколько крестьяне должны были работать на помещиков и платить им; вдовам и сиротам розданы деньги и съестные припасы; освобождены заключенные в темницах и получили вспоможение; иногородцы также были освобождены на год от податей.
Первые годы царствования Бориса были как бы продолжением царствования Феодора Ивановича, что очень естественно, так как власть оставалась в тех же руках. Современники хвалят Бориса, говоря, что «он цвел благолепием, видом и умом всех людей превзошел; муж чудный и сладкоречивый, много устроил он в Русском государстве достохвальных вещей, ненавидел мздоимство, старался искоренять разбои, воровство, корчемство, но не мог искоренить; был светлодушен и милостив и нищелюбив!» В 1601 г. Борис снова разрешил переход крестьян во всей России, кроме Московского уезда, но лишь от мелких владельцев к мелким.
Как человек умный, Борис сознавал отсталость русского народа в образовании сравнительно с народами Западной Европы, понимал пользу науки для государства.
Есть известие, что Борис хотел завести в Москве высшую школу, где бы учили иностранцы, но встретил препятствие со стороны духовенства.
Борис первый решился послать нескольких юношей учиться в Западную Европу: в Любек, Англию, Францию и Австрию.
Эта первая отправка русских учеников за границу была неудачна: все они там и остались.
Борис посылал в Любек приглашать в царскую службу врачей, рудознатцев, суконников и разных мастеров.
Приезжавших в Москву немцев из Ливонии и Германии царь принимал весьма ласково, назначал им хорошее жалованье и награждал поместьями с крестьянами.
Иностранные купцы пользовались покровительством Бориса.
Из иноземцев, преимущественно из ливонских немцев, составился особый отряд царской гвардии.
При Борисе состояло 6 иностранных медиков, получавших огромное вознаграждение.
Немцам разрешено было построить в Москве лютеранскую церковь.
Есть известие, что некоторые из русских, желая подражать по внешности иностранцам, стали брить бороды.
Пристрастие Бориса к иностранцам возбуждало даже неудовольствие в русских людях. Внешняя политика была еще более мирной, чем при Феодоре, так как Борис страшился какой-нибудь военной неудачей омрачить свое царствование, но эта самая робость мешала ему приобресть военную славу, которая бывает так полезна для основателей новых династий.
От Грозного Борис наследовал мысль о необходимости присоединить Ливонию, чтобы, имея в руках гавани при Балтийском море, вступить в общение с народами Западной Европы.
Открытая вражда между Польшей и Швецией давала возможность осуществить эту мечту, если б только действовать решительно, приняв сторону одного из враждующих государств.
Но Борис хлопотал о присоединении Ливонии дипломатическими средствами и, конечно, ничего не достиг.
Подражая Грозному, Борис думал сделать из Ливонии вассальное королевство и с этой целью (в 1599 г.) вызвал в Москву шведского принца Густава, сына сверженного шведского короля Эрика XIV, который изгнанником скитался по Европе.
Вместе с тем царь думал женить Густава на своей дочери Ксении, но Густав своим легкомысленным поведением навлек на себя гнев Бориса, был лишен Калуги, назначенной ему в удел до приобретения Ливонии, и был сослан в Углич. У Бориса было сильное желание породниться с европейскими царствующими домами в видах возвышения собственного рода. Во время переговоров с Данией из-за русско-норвежской границы в Лапландии было заявлено желание царя иметь своим зятем датского королевича.
В Дании это предложение было охотно принято, и принц Иоанн, брат короля Христиана IV, приехал в Москву, но вскоре по приезде опасно заболел и скончался (в окт. 1602 г.) к великому горю Бориса и Ксении.
В 1604 начались переговоры о браке Ксении с одним из герцогов шлезвигских, но были прерваны смертью Бориса.
Царь искал жениха для дочери и невесты для сына также между единоверными владельцами Грузии. — Отношения к Крыму были благоприятные, так как хан принужден был участвовать в войнах султана, а кроме того был стеснен постройкой крепостей в степи. В Закавказье русская политика потерпела неудачу при столкновении с могущественными турками и персиянами.
Хотя шах Аббас был в дружественных сношениях с Борисом, однако он сверг кахетинского царя Александра будто бы за сношения с турками, а на самом деле за сношения с Москвой.
В Дагестане русские были вытеснены турками из Тарок и при отступлении перерезаны кумыками; владычество Москвы исчезло в этой стране.
По делам торговым были сношения с ганзейскими городами: Борис исполнил просьбу 59 городов и дал им жалованную грамоту для торговли; при этом жителям Любека сбавлена была пошлина до половины.
В Сибири по смерти Кучума продолжалась русская колонизация и строились города: Верхотурье (1598 г.), Мангазея (1601 г.), Туринск (1601), Томск (1601). У Бориса хватило ума достигнуть престола, но не меньше ума, а может быть, и счастья нужно было, чтоб удержаться на престоле.
Знатное боярство считало себя униженным вследствие его воцарения.
При несомненном уме, ловкости, Борис имел один недостаток, сильно ему вредивший, унаследованный от времен Грозного: страшную подозрительность.
Борис не мог возвысится до сознания, что он земский выборный царь, которого воля народа, не обращая на происхождение, возвела на престол, должен стать выше всяких счетов с боярами, тем более, что по своим личным достоинствам он был выше их. Вот что говорят современники о главном недостатке Бориса как царя: «цвел он, как финик, листвием добродетели и, если бы терн завистной злобы не помрачал цвета его добродетели, то мог бы древним царям уподобиться.
От клеветников изветы на невинных в ярости суетно принимал, и поэтому навел на себя негодование чиноначальников всей Русской земли: отсюда много ненасытных зол на него восстали и доброцветущую царства его красоту внезапно низложили». Подозрительность эта на первых порах уже проявилась в клятвенной записи, но впоследствии дело дошло до опал и доносов.
Князьям Мстиславскому и В. И. Шуйскому, которые по знатности рода могли иметь притязания на престол, Борис не позволял жениться.
С 1600 г. подозрительность царя заметно возрастает.
Быть может, не лишено вероятности известие Маржерета, что в то время начались темные слухи, что Димитрий жив. Первой жертвой подозрительности Бориса был Богдан Бельский, которому царь поручил строить Борисов город. По доносу о щедрости Бельского к ратным людям и неосторожных словах: «Борис царь на Москве, а и в Борисове» Бельский был вызван в Москву, подвергся различным оскорблениям и сослан в один из отдаленных городов.
Холоп князя Шестунова сделал донос на своего господина.
Донос оказался не заслуживающим внимания.
Тем не менее доносчику сказали царское жалованное слово на площади и объявили, что царь за его службу и раденье жалует ему поместье и велит служить в детях боярских.
Страшное действие имело это поощрение доносов: доносчики явились во множестве.
В 1601 г. по ложному доносу пострадали Романовы и их родственники.
Старший из братьев Романовых, Феодор Никитич, был сослан в Сийский монастырь и пострижен под именем Филарета; жену его, постригши под именем Марфы, сослали в Толвуйский Заонежский погост, а малолетнего сына их Михаила (будущего царя) на Белоозеро.
К унынию, произведенному опалами, пыткам и козням присоединились физические бедствия.
С 1601 года три года подряд были неурожайными, и начался страшный голод, так что ели, как говорят, даже человеческое мясо. Чтобы помочь голодающим, Борис начал постройки в Москве и раздавал деньги.
Эта мера вызвала еще большее зло, так как народ большими массами устремился в Москву и умирал во множестве от голода и моровой язвы на улицах и на дорогах.
Только урожай 1604 г. прекратил голод. За голодом и мором следовали разбои.
Разбойничьи шайки составлялись главным образом из холопов, отпущенных господами во время голода, а также из холопов опальных бояр. Смелый атаман Хлопка Косолап явился под Москвой, но после упорного боя был разбит царскими войсками (в 1604 г.). В начале 1604 года стало в Москве достоверно известно, что в Литве появился человек, называющий себя царевичем Димитрием, а в октябре того же года Самозванец вступил в пределы Московского государства, находя себе повсюду приверженцев.
Хотя 21 янв. 1605 г. Самозванец потерпел поражение при Добрыницах, однако снова собрал войско.
Дело находилось в нерешительном положении, когда 13 апреля 1605 г. Борис скончался скоропостижно, приняв схиму. Москва присягнула сыну Бориса — Феодору, которому отец постарался дать возможно лучшее воспитание и которого все современные свидетельства осыпают большими похвалами.
Но Феодору Борисовичу после самого кратковременного царствования вместе с матерью пришлось погибнуть насильственной смертью.
Царевна Ксения, отличавшаяся красотой, была пощажена для потехи самозванца, впоследствии она постриглась и † в 1622 году. Прах царя Бориса, удаленный при Самозванце из Архангельского собора, при Михаиле Феодоровиче был перевезен в Троицко-Сергиевскую лавру, где покоится и ныне; там же покоится и прах семьи Бориса.
Кроме общих источников Карамзина, Арцыбашева, Соловьева (т. VII и VIII), Костомарова: «Русская история в жизнеописаниях» (т. I), ср. Бестужев-Рюмин, «Обзор событий от смерти царя Иоанна Вас. до избрания на престол Мих. Фед. Романова» («Ж. М. Н. Пр.» 1887, июль); Павлов, «Об историч. значении царствования Бориса Годунова» (2 изд. 1863); Белов, «О смерти царевича Димитрия» («Ж. М. Н. Пр.», 1873, т. 168); Платонов, «Повести и сказания о смутном времени» (СПб., 1888 г.); Сергеевич, «Юридич. древности» (I. СПб., 1890). А. Воронов {Брокгауз} Борис Федорович Годунов — царь и великий князь всей Руси, род. в 1551 г. Первое известие о Б. Г. относится к 1571 г., когда он был назначен состоять при царском «саадаке» в походе на крымск. хана Девлет-Гирея. Вступив в брак с дочерью знаменитого Малюты Скуратова, Б. Г. был зачислен в опричники.
В 1572 г., в походе против шведов, он состоял «в рындах» при царевичах и был пожалован в «кравчие», а в 1580 г., после свадьбы своей сестры Ирины с царевичем Федором, был возведен в сан боярина.
Не получив никакого образования, — а по свидетельству одного из совр-ков, «грамотного учения не сведый, яко ни простым буквам навычен бе», — Б. Г., благодаря природному уму, редкому дару слова, огром. выдержке и удивит. спос-сти пользоваться людьми и обст-ствами для достижения своих целей, сумел приобрести неогранич. доверие царя Ивана. Пользуясь таковым в течение всей долгой «эпохи казней» Грозного, Б. в то же время умел поставить себя так, что народная молва никогда не связывала его имени ни с жестокой расправой царя Ивана с боярами, ни с ужасами опричнины.
Т. к. царевич Федор, по выражению летописца, «благоюродив бысть от чрева матери своея» и «избывая мирской докуки, помышлял только о небесном», то царь Иван, озабоченный судьбою своего царства и сознавая, что его сын Федор самостоятельно царствовать не может, незадолго до смерти учредил особую верх. думу из 5 бояр, которым поручил «брещи чад своих» и управлять государством.
В число их попал и Б. Г., а также родной дядя Федора — Никита Роман. Юрьев, кн. Ив. Фео-дор. Мстиславский, кн. Ив. Петр. Шуйский и Богд. Як. Вельский.
Хотя среди этих знатн. и сильн. бояр Б. Г. занимал последнее место, однако он скоро достиг того, что сделался единствен. «опекуном» царя Федора и захватил в свои руки все управление гос-ством. Получив звание «конюшего» и «ближнего боярина» и титул наместника царств Казанского и Астраханского, Б. Г., будучи только правителем царства, вскоре совершенно заслонил собою больн. и безвольн. царя Федора, на которого он имел безгран. влияние.
Все госуд. дела разрешались единолично Г. Благодаря большому богатству (он мог на свой счет выставить 100000 ратников), Б. обставил свою жизнь царской роскошью.
Иностр. послы, приезжавшие в Москву ко двору царя Федора, добивались, как особой чести, получить личную ауд-цию у Г., быть приглашенными к его столу и даже быть допущенными к его руке. Б. вел личную переписку с иностр. гос-рями, и англ. королева Елизавета в письмах называла его «добрый и любимый родственник». Устранив царя Федора от управления, Г. все способности употребил на то, чтобы заслужить любовь и расположение народа.
Во внешн. делах он стремился к сохранению мира и дружеств. отношений с соседями, с особою энергией старался укрепить возникшие при Грозном торгов. сношения с Англией и с этой целью предоставил англ. купцам ряд привилегий по ввозу и вывозу товаров.
Однако когда Елизавета предложила ему предоставить англ. торгов. компании монополию в морск. торговле в Архангельске, то Г. ответил решит. отказом, объяснив, что «котору дорогу Бог устроил, великое море океан, как затворяти». Постоянная забота Г. о сохранении мира не мешала ему, однако, начинать войну в тех случаях, когда этого требовали интересы русской державы.
За 14 л. царствования Федора Г. пришлось вести воен. действия на всех границах Руси: на с. — против шведов, на ю. — татар, на в. — черемисов и за Уралом — нагаев и сибирск. инородцев.
При нем же было закончено покорение Сибири.
В 1586 г. кахетинский царь Александр, теснимый турками и персами, обратился за помощью к царю, прося принять его в подданство.
Г. сейчас же послал в Кахетию воеводу Хворостинина с войском и снабдил царя Александра огнестр. снарядами, пушками и деньгами.
Решит. действиями Хворостинина Терская область была очищена от неприятеля и с этого времени в титул рус. царей было включено: «Государь земли Иверской, Грузинских царей, Кабардинской земли, Черкесских и Горских князей». В том же 1586 г. внезапная смерть польск. короля Стефана Батория едва не повлекла за собой войну с Польшей.
Незадолго до смерти Баторий предложил Г. заключить тайн. договор, в силу которого, в случае бездетной смерти Батория или царя Федора, Рус. царство и Польск. королевство соединились бы под одним скипетром, чем был бы обеспечен вечн. мир между обеими державами.
В сент. 1588 г. в Гродно состоялся съезд для решит. заключения по этому вопросу.
На съезде эта идея встретила сильное противодействие со стороны партий Замойских и Зборовских.
В это время умер кор. Стефан.
Кандидатами на польск. престол были выставлены царь Федор, швед. пр. Сигизмунд Ваза и австр. эрцг. Максимилиан.
Царя Федора поддержала партия Льва Сапеги.
Решение вопроса тормозилось колебанием Б. Г., медлившего с высылкой денег Льву Сапеге, который требовал их для покупки голосов на сейме. Между тем, когда стало известно, что царь Федор не переменит своей веры, шведская партия взяла верх, и кор. был избран Сигизмунд III. Узнав, что гл. противодействие избранию Сигизмунда оказывает Б. Г., швед. кор. Иоанн III объявил Руси войну. В 1590 г., не ожидая вторжения швед. войск в наши пределы, Б. Г. быстро двинул сильное войско к швед. границам.
Сам Федор находился при войске, а Б. Г. был одним из гл. воевод.
Хотя попытка взять приступом креп. Нарву окончилась неудачей, но воеводе Хворостинину удалось разбить наголову 20-тыс. отряд шведов и занять г. Ям. Тогда швед. кор. предложил заключить перемирие, соглашаясь уступить Ям, Копорье, Ивангород и всю Карелию.
В 1591 г. было подписано перемирие.
Однако скоро война возобновилась.
На южн. области Руси готовился к нападению крымский хан; днепр. и запо-рож. казаки вновь предприняли разбойничьи набеги на рус. города.
Думая воспользоваться удобным случаем, Иоанн двинул свои войска в Карелию и, разбив рус. отряды Долгорукова и Шереметьева, вновь захватил Ям и Копорье: русские же разорили Финляндию возле Выборга и Або. Война велась с перемен. успехом, вяло и нерешительно.
Между тем Иоанн умер. Новый швед. кор. Карл поспешил в 1595 г. заключить с Россией мир. Сверх прежде завоеван. городов Россия получила половину Лапландии.
Тогда все свое внимание Б. Г. направил на защиту русских границ с ю. и в., где большую опасность в глазах Б. Г. представляли татары, ногаи и другие наши соседи, производившие постоянно опустош. набеги.
С этой целью по его распоряжению построено много нов. укр. городов. жителям которых давались различные привилегии и оказывалась помощь деньгами, припасами и оружием.
В 1591 г., подстрекаемый тур. султ., крымск. хан Казы-Гирей с огромной ордой подошел к самой Москве.
Рус. войско, под общ. начальством кн. Феод. Мстиславского (Г. состоял в отряде при князе), собралось у Серпухова и расположилось лагерем у с. Коломенского, бл. Москвы.
Спустя 3 дня татары переправились через р. Оку между Серпуховым и Каширой и разбили передовой отряд кн. Бахтеярова-Ростовского.
Но затем русским удалось остановить вторжение;
Казы-Гирей, узнав, что к русским идут подкр-ния, бросил обоз и так поспешно отступил, что преследование настигло задние отряды крымцев лишь возле Тулы. Неожиданная и легкая победа над грозным врагом была торжественно отпразднована в Москве, причем Б. Г. устроил угощение всему войску на свои личн. средства.
В след. году Казы-Гирей, предприняв новый поход, опустошил Рязанскую, Тульскую и Каширскую земли. — В 1591 г. случилось событие, оказавшее роковое влияние на судьбу Б. Г. 15 мая в г. Угличе царевич Димитрий был найден с перерезанным горлом.
Снаряженное Б. Г. по этому случаю следствие, произведенное кн. Вас. Ив. Шуйским, выяснило, что царевич в припадке падучей болезни нечаянно наткнулся на нож и причинил себе смерт. рану. Несмотря на то, что данные следствия были немедленно оглашены во всеобщее сведение и что, казалось бы, не было повода сомневаться в достоверности их, так как руководил расследованием В. И. Шуйский — заведомый пр-к Б. Г., — в народе зародилась легенда о том, что царевич Димитрий был убит по приказу Г. Эта легенда долгое время находила себе многих сторонников в историч. науке, но позднейшие изыскания показали, что обвинение Г. в убийстве царевича Димитрия не имеет достаточных оснований.
В 1598 г. царь Федор скончался, не оставив после себя потомства; династия Рюриковичей прекратилась.
Бояре присягнули было царице Ирине, но она уклонилась от власти и удалилась в монастырь, где и постриглась.
Тогда был созван земский собор, который постановил «бить челом Г. и, кроме него, никого на государство не искать». 30 апр. царь Б. въехал торжественно в Кремль, а через два дня, ввиду слухов о новом нашествии крым. татар, вынужден был выступить к Серпухову.
Поход этот скоро закончился без кровопролития: в стан Г. явились послы от хана с миром. Это не помешало Г. устроить в Серпухове и в Москве большое торжество и щедрое угощение народа по случаю «великой победы над татарами». В день нового года, 1 сент., Б. Г. венчался на царство.
Внешн. и внутрен. политика при царе Б. Б. а такой же, как и при Федоре.
Не чувствуя в себе призвания к ратн. делу и опасаясь омрачить свое царствование неудачн. войной, Б. старался все недоразумения улаживать дипломат. путем, и ему удалось закрепить дружеств. отношения со всеми соседями.
Только в Закавказье русским пришлось вести в. действия против персов и турок. Наши войска принуждены были очистить Дагестан.
В постоян. заботах о развитии торговли Б. заключил ряд торг. договоров и, между прочим, дал жалованную грамоту ганзейским городам.
Он усиленно вызывал в Россию иностр. мастеров, врачей и художников, щедро вознаграждая их. При Г. была первая попытка послать в Зап. Европу рус. молод. людей для изучения наук и искусств.
Но ни один из учеников назад не вернулся.
Г. мечтал преобразовать рус. войско по образцу европ. и с этой целью составил в Москве особый образцовый отряд царской гвардии из Ливонских немцев.
Первые годы царствования Г., по отзывам даже врагов его, были светлой эпохой для Руси, когда «русские люди почаша от скорби бывшия утешатися и тихо и безмятежно жити». Но скоро начали ходить темные слухи, что царевич Димитрий якобы жив и собирает в Польше, Литве и на Дону полки, чтобы идти добывать престол своего отца. Г. стал подозрительным.
Начались доносы, за ними следовали «розыски с пристрастием» и кары. С 1601 г., в течение 3 лет, на Руси был полный неурожай и начался голод. Г. стал раздавать голодающим в Москве деньги, открыл хлебные запасы, организовал закупку хлеба на свой счет и начал большие постройки, с целью дать заработать нуждающимся.
Это привело к тому, что со всех сторон народ огромными толпами стал стекаться к Москве.
Т. к. ни денег, ни хлеба не хватало на всех, то среди голодающих в Москве распространилась моровая язва. Народ во множестве умирал не только от голода, но и от чумы. Повсюду стали появляться разбойничьи шайки. Атаман одной из шаек, Хлопка Косолап, двинулся на Москву, но был разбит.
Только в 1604 г., после редкого урожая, голод и чума прекратились.
Но в это время получено было достоверное известие, что из Литвы с огромн. войском к Москве идет человек, называющий себя сыном Грозного — Димитрием.
Хотя ополчение самозванца и было разбито при Добрыничах воеводами Шереметьевым и Мстиславским, однако события последних лет так потрясли Г., что 13 апр. 1605 г. он скоропостижно скончался, перед смертью приняв схиму под именем Боголепа.
Тело его ныне покоится в Троицкой лавре. Распоряжаясь судьбой всей Руси, — вначале как правитель, а позже как самодержец, — Б. Г. проявил ум и способности бесспорно государств. человека, т. к. все его мероприятия во внешн. и внутрен. политике отвечали существен. интересам России и были дальнейшим логич. развитием историч. задач рус. гос-ва. {Воен. энц.} Борис Федорович Годунов царь (1598 г.), р. 1552, † 23 апр. 1605 г. {Половцов} Борис Федорович Годунов (1551-1605) — русский царь (с 1598). Происходил от татарского выходца 14 в., вошедшего в состав «вольных слуг» московских князей.
Обладал крупным умом, хотя и был «бескнижен» — мало начитан в богословской литературе своего времени. 20-ти лет Б. женился на дочери Малюты Скуратова-Бельского (см.), что помогло ему приблизиться к Ивану Грозному и сделать блестящую карьеру: к 30 годам он был уже боярином.
Положение его особенно упрочилось после женитьбы царевича Федора Ивановича на сестре его Ирине. Во время царствования Федора Б. сделался правителем государства и сосредоточил в своих руках огромные богатства.
По смерти Федора, последнего Рюриковича, земский собор избрал царем Б. Как и Грозный, Б. был дворянским царем. В интересах среднего и мелкого дворянства Б. принимал меры к уничтожению вывоза крестьян крупными землевладельцами у мелких и средних.
Широкая колонизационная деятельность Б., построившего ряд городов по южн. окраине государства, в Поволжье и Сибири, создавала новые фонды для поместных раздач и вместе с тем закрепляла торговые пути в Азию и на юг. С целью обеспечить сев. выход на европейский рынок, Б. способствовал развитию Архангельского торга, привлекая голландских, датских и др. купцов.
К англичанам Б., как и Грозный, относился дружественно, но, тем не менее, не восстановил их торговой монополии.
Удачной войной со Швецией 1590-93 были возвращены Ям, Ивангород и Копорье, а вместе с тем и выход в Балтийское море. От войны с Польшей Б. воздерживался, но построил мощную крепость в Смоленске.
В области церковной политики весьма значительным событием было учреждение патриаршества в 1589, в царств.
Федора. Дворянский царь Б. возбудил против себя, с одной стороны, боярство, с другой — крестьян, холопов и близкий к ним по положению служилый мелкий люд южн. окраины государства.
Это и объясняет торжество названного Димитрия.
Лит.: Покровский, M. H., Русская история, т. II, гл. 7; Платонов, С. Ф., Борис Годунов, Петроград, 1921. С. Гадзяцкий.