Биография Блудов граф Дмитрий Николаевич

— президент Академии наук, председатель Государственного Совета; род. 5 апреля 1785 г. в родовом имении Романовке (Владимирской губернии, Шуйского уезда), ум. в Петербурге 19 февраля 1864 г. Ко времени рождения Димитрия Николаевича род Блудовых был одним из заурядных дворянских родов. Отца Д. Н. Блудов потерял, будучи еще ребенком; его воспитанием всецело заведовала его мать, Екатерина Ермолаевна, из рода Тишиных.
Домашнее воспитание положило на Блудова очень определенный отпечаток.
Привольная жизнь в деревне развила в нем любовь к природе и тем как бы подготовила в некоторой степени почву для восприятия сентиментальных веяний, столь характерных для литературного движения начала XIX века. Племянник Державина и двоюродный брат Озерова, Блудов с детства близко стоял к литературным кружкам своего времени.
Знакомство с языками помогло ему обогатить себя сведениями в области иностранных литератур: он знал не только новые языки, но и древние.
Испытав в детстве сильное влияние одного из своих гувернеров, эмигранта графа де Фонтеля, Блудов соединял преклонение перед просветительной философией XVIII века с исключительно отрицательным отношением к французской революции.
Аристократическое чувство сильно было в нем с детства, и в будущем в нем подготовлялся тип деятеля просвещенного, но консервативного образа мыслей.
Служба Блудова начинается с 3 июля 1800 г. в Москве, куда к тому времени переехала его мать и где в те дни собирались все покидавшие Петербург с началом царствования Императора Павла І. Блудов поступил юнкером в московский архив министерства иностранных дел, единственное в то время место, где можно было начать службу по гражданской части, чем и объясняется наплыв сюда многих молодых людей громких фамилий.
В архив Блудов попал благодаря содействию фельдмаршала Каменского, который проживал в то время в Москве и с женою которого мать Дмитрия Николаевича была очень дружна.
Служа под руководством Бантыша-Каменского, Блудов сошелся здесь с Вигелем, Андреем и Александром Тургеневыми, Дашковым — теми «архивными юношами», которые составили себе почетное имя в истории русской науки; к этому присоединилось его сближение с Батюшковым, Жуковским, несколько позднее — с Карамзиным.
К этому времени относится и один из первых литературных трудов Блудова — перевод «О союзах, заключенных между государствами», вошедший в «Дипломатические статьи, переведенные при московском архиве служащими благородными юношами в 1802, 1803, 1804 и 1805 гг. под надзиранием ст. сов. Алек. Малиновского» (остались в рукописи). — В 1802 г. Блудов переезжает в Петербург, и здесь начинается его более деятельная служба сперва в коллегии, а затем в министерстве иностранных дел, которым тогда, за частым отсутствием министра гр. Румянцева, фактически управлял его товарищ — гр. Салтыков.
Первое время, однако, служба требовала от Блудова так мало труда, что он стал скучать от бездействия и думал совсем выйти в отставку, чтобы всецело отдаться литературной деятельности.
Лишь года через четыре Салтыков обратил внимание на способного юношу и стал давать ему более серьезные поручения.
Так, 18 октября 1808 г. Блудов был командирован в Голландию для поднесения королю Людовику, стремившемуся сблизиться с Россией, ордена св. Андрея Первозванного; по возвращении из Голландии он занял пост правителя дипломатической канцелярии у графа Каменского, главнокомандующего Дунайской армией (в начале 1810 г.). В 1812 г. Блудов женился на княжне Щербатовой и вслед за тем, 13 сентября, был назначен советником нашей миссии в Стокгольме, а в следующем году был сделан поверенным в делах при шведском дворе. Здесь он успешно противодействовал французской партии и заботился о сближении Бернадота с Россией.
К этому времени относится знакомство Блудова со знаменитой французской эмигранткою г-жою де Сталь. В 1814 г. он вернулся в Петербург.
Начало службы Блудова совпадает, таким образом, со временем борьбы в нашем обществе и официальных сферах двух направлений — прогрессивного, ободренного начинаниями Александра І, и консервативного, представители которого приветствовали новое царствование лишь как возвращение к политике Екатерины II. Блудов определенно стал на сторону первого из двух названных направлений; в его наиболее ранних письмах звучит резкая нота против людей старого закала; он верен своим симпатиям и в дни безраздельного влияния на нашу государственную жизнь «негласного комитета», и в дни падения Сперанского.
Но симпатии Блудова отразились не столько на его служебной деятельности, сколько на отношении к современным литературным партиям.
Когда после временного примирения в годину Отечественной войны и всеобщего воодушевления в дни взятия Парижа старше противники снова стали лицом к лицу, мы видим Блудова одним из учредитеией «Арзамаса», общества, в котором сплотились литературные враги Шишкова, видевшего в них чуть ли не политических врагов России.
Самое свое название «Арзамас» получил от сатирического произведения Блудова «Видение в Арзамасе». До конца существования «Арзамаса» Блудов оставался его деятельным членом; он носил здесь псевдоним «Кассандра»; Жуковский посвятил ему вторую часть своих «Спящих Дев». Год отъезда Блудова в Англию (1817) совпадает с началом замирания «Арзамаса». Воспитывая в своих участниках благородные чувства, «Арзамас» оставался, однако, чисто литературным кружком, не преследовавшим достижения каких бы то ни было общественных реформ.
У более молодого поколения замечается перевес в сторону общественных интересов; те средства, какими оно старается добиться осуществления своих идеалов, более резки и решительны, чем безобидные, в сущности, эпиграммы арзамасцев.
Дни «Арзамаса» проходят, наступают дни «Союза Благоденствия», а несколько позднее — Северного и Южного тайных обществ.
Параллельно с этим в русской политике все усиливается охранительное направление, перешедшее позже, благодаря революционным движениям, в реакцию.
Не сочувствуя не только средствам, но и многим из взглядов своих более молодых современников, Блудов, однако, оставался врагом реакции, но большая осторожность и, быть может, даже гибкость во всем, что касалось практической жизни, позволили ему занять такое положение среди враждебных партий, которое нисколько не мешало удачному продолжению служебной карьеры.
С конца 1817 г. по 1820 г. Блудов был сначала советником нашего посольства, а потом поверенным в делах в Лондоне, где между прочим на него была возложена обязанность следить за английской повременной печатью и опровергать появлявшиеся в ней неблагоприятные для России слухи. По возвращении в Россию Блудову было поручено перевести на русский язык многие политические акты, что стояло в связи с желанием Государя ввести мало-помалу русский язык в дипломатическую переписку.
Результатом этого было издание «Документов для истории дипломатических сношений России с западными державами Европейскими от заключения всеобщего мира в 1814 г. до конгресса в Вероне в 1822 г.». 31 июля 1822 г. Блудов был прикомандирован, по Высочайшему повелению, к министерству внутренних дел по делам Бессарабии.
До сих пор самая область, в которой протекала служебная деятельность Блудова, позволяла ему оставаться в стороне от вопросов внутренней политики.
Иначе сложились обстоятельства в новое царствование.
Император Николай, вступивший на престол неожиданно для самого себя, был затруднен в выборе сотрудников и обратился за советом к Карамзину, который указал ему на нескольких надежных людей, в том числе и на Блудова.
С этих пор начинается быстрое возвышение его и участие в самых серьезных государственных делах. Первым шагом Блудова на этом поприще было участие в качестве делопроизводителя в Верховной следственной комиссии, судившей декабристов, среди которых было немало близких ему лично людей. Н. И. Тургенев в известной книге «La Russie et les Russes» резко осуждает поведение Блудова в этой комиссии, приписывая в значительной степени ему суровость окончательного приговора суда над декабристами, но Е. П. Ковалевский довольно удачно опровергает Тургенева.
В записках прочих декабристов об этой стороне деятельности Блудова почти ничего не говорится.
По-видимому, он чувствовал, как скользко его положение в комиссии, и, чтобы выйти из затруднения, уклонился от всякого активного участия в следствии и ограничился исполнением роли добросовестного протоколиста.
По окончании трудов следственной комиссии Блудов был назначен статс-секретарем, 25 ноября 1826 г. занял пост товарища министра народного просвещения, в 1827 г. ему было вверено управление делами комитета по злоупотреблениям при поставке корабельных лесов, а 25 апреля 1828 г. — главное управление духовными делами иностранных исповеданий.
В этой последней должности ему пришлось столкнуться с выдвинувшимся тогда на очередь вопросом об обращении в православие униатов.
Отчасти гуманные традиции светлой половины предыдущего царствования, отчасти свойственная лично Блудову осторожность и нелюбовь к решительным мерам заставили его примкнуть в этом вопросе к мнению митрополита Иосифа Симашко, стоявшего за постепенные и кроткие меры и находившего, что нельзя «переделать вдруг то, чего поляки достигли в течение более 200 лет». Взгляды Блудова по этому вопросу находили себе противника в лице Муравьева, мнение которого в конце концов восторжествовало; но оппозиция Блудова выражалась в таких осторожных формах, что торжество противоположных взглядов не подорвало его служебного положения. 6 декабря 1828 г. Блудов был пожалован в тайные советники.
С конца июля 1830 г. по январь 1831 г. он, сверх прочих своих обязанностей, управлял министерством юстиции за отсутствием министра Дашкова.
Около того же времени он, по Высочайшему повелению, пересмотрел несколько десятков тысяч важнейших архивных документов, разбросанных по разным хранилищам, преимущественно же находившихся в Кабинете Его Величества.
Драгоценность этих документов для будущих историков вполне была понята Блудовым, и он сосредоточил их в Государственном архиве. 13 января 1831 г. Блудов был удостоен весьма лестного Высочайшего рескрипта за ревностное выполнение всех возлагавшихся на него поручений и в том же году был назначен членом комитетов по делам: Царства Польского (19 августа) и западных губерний (в сентябре). 12 февраля 1832 г. Блудов был назначен министром внутренних дел и управлял этим ведомством до 1838 г. За это же время он, кроме исполнения прямых своих обязанностей, заседал в различных комитетах, между прочим — по вопросу о приеме в учебные заведения людей несвободных состояний и по рассмотрению Киселевского проекта об управлений государственными имуществами, а с 24 мая по 17 сентября вторично управлял министерством юстиции, оставаясь и министром внутренних дел. 15 февраля 1838 г. Блудов был утвержден в должности министра юстиции, а 14 февраля 1839 г. произведен в действительные тайные советники и удостоен милостивого Высочайшего рескрипта за деятельность по управлению министерством внутренних дел. Уже 31 декабря того же года последовало новое назначение Блудова — главноуправляющим II отделения Собственной Его Величества канцелярии, членом Государственного Совета и председателем департамента законов.
Поручение Блудову II отделения, в котором сосредотачивалось дело кодификации законов, объясняется личным доверием к Блудову Императора Николая I, который смотрел на него как на продолжателя Сперанского.
Пребывание Блудова в должности главноуправляющего канцелярией было самым продолжительным по времени (до 1862 г.) и самым плодотворным по результатам периодом его деятельности.
К этому периоду относится редактирование им двух изданий Свода Законов (1842 и 1857 гг.) и издание Уложения о наказаниях, представлявшая значительный шаг вперед сравнительно с предыдущим состоянием русского законодательства (1845 г.). Сложные работы по II отделению не мешали Блудову нести и много других обязанностей по различным комитетам и учреждениям.
Уже 2 января 1840 г. ему повелено было присутствовать в департаменте дел Царства Польского в Государственном совете и, в отсутствие председателя, заступать его место; затем он назначен был в комитеты: по разграничению губерний, по устройству Закавказского края, по обеспечению сельского духовенства и в еврейский.
Ревностная и долговременная служба Блудова вознаграждена была 18 апреля 1842 г. возведением его в потомственное графское достоинство.
В 1847 г. он в качестве уполномоченного вел переговоры с папой и заключил конкордат, в котором, по словам Высочайшего рескрипта на имя Блудова, «дано надлежащее развитие началам, положенным при свидании Его Величества с папою, и утверждены основные постановления управления» римско-католических церквей в Империи и Царстве Польском.
Император Александр II продолжал оказывать Блудову неизменное доверие. 25 ноября 1855 г. он был назначен президентом Академии наук, 30 августа 1856 г. — председателем еврейского комитета, 8 марта 1857 г. — председателем комитета о детских приютах, наконец, 1 января 1862 г. утвержден в должности председателя Государственного Совета и Комитета министров (эти последние обязанности он нес уже и в 1861 г.). — Освободительные начинания Александровского царствования вызвали со стороны Блудова самое сочувственное отношение.
Уже с августа 1857 г. он принимал деятельное участие в комитете для рассмотрения постановлений и предположений о крепостном состоянии в России, и в Высочайшем рескрипте от 23 апреля 1861 г. ему была изъявлена Монаршая признательность за труды на этом поприще.
Кроме того, как главноуправляющий II отделения, Блудов не мог остаться в стороне от возникшего вопроса о преобразовании наших судебных установлений.
В 1857 г. он подал Государю «Записку о судебных установлениях», где прямо утверждал, что «нам в особенности нельзя и думать о каком-либо усовершенствовании сей части нашего законодательства, без изменения самой основной мысли ее, без принятия не только отличных, но до известной степени противных ей начал». Он требовал полного уничтожения сословных судов, разделения судебной и административной властей, устранения полиции от производства следствия, усиления гласности, ослабления теории законных доказательств, введения устности в процессе и учреждения института присяжных поверенных.
Мнения, выраженные Блудовым в этой «Записке», сложились у него, в сущности, уже давно и высказывались им неоднократно, хотя с большей осторожностью, уже вслед за изданием нового Уголовного Уложения 1845 г. Окончательная разработка судебной реформы не принадлежит Блудову: со времени назначения председателем Государственного Совета он почти совершенно устранился от этого дела. — Последними занятиями Блудова была забота об устройстве народного образования, и главным образом — женского в Западном крае. Учреждение, по инициативе его дочери, графини Антониды Дмитриевны, Острожского Кирилло-Мефодиевского братства и устройство при нем высшего женского училища в 1866 г. является осуществлением предсмертной мысли графа Дмитрия Николаевича.
Находясь в близких отношениях ко многим литературным кружкам своего времени, Блудов сам принимал в литературе сравнительно незначительное активное участие.
Еще при его жизни было издано его сочинение «Последние часы жизни Императора Николая I» (СПб., 1855), вскоре переведенное на языки французский, немецкий, английский и польский.
После его смерти были напечатаны следующие его сочинения (большей частью исторического характера): 1) «Суд над графом Девиером и его соучастниками». 2) «О самозванцах, являвшихся при Екатерине II в Воронежской губернии». 3) «Бунт Беньовского в Большерецком остроге». 4) «Дневные записки Меншикова». 5) «Мнение о двух записках Карамзина». 6) «Мысли и замечания» (все — в приложении к книге Е. П. Ковалевского «Граф Блудов и его время», последнее — позднее отдельно).
Кроме того, Блудов принимал деятельное участие в окончательной обработке и издании XII тома «Истории» Карамзина, а позже, в конце пятидесятых годов, — в издании Академией наук сочинений Жуковского.
Наконец, после Блудова остались интересные записки, но они до сих пор не напечатаны.
Б. П. Ковалевский, «Граф Блудов и его время». — С. Венгеров, «Словарь» (здесь есть полная библиография). — Мюнстер, «Портретная галерея русских деятелей». — N. Tourgueneff, «La Russie et les Russes». — Г. Джаншиев, «Эпоха великих реформ» и «С. Зарудный и судебная реформа». — Дылевский, «Иосиф Симашко». — Письма Блудова и переписка с ним различных лиц печатались неоднократно в «Русском Архиве» и других изданиях. {Половцов} Блудов, граф Дмитрий Николаевич — государственный деятель; род. 5 апреля 1785 г. в Шуйском уезде Владимирской губ., в своем родовом имении, лишился отца в младенчестве, воспитался под надзором матери, переехал с нею в Москву, где в 1800 г. поступил на службу в архив иностранных дел, но скоро перешел в иностранную коллегию в Петербург и здесь близко сошелся с Карамзиным, Жуковским и др. выдающимися писателями нашими.
Особенно близки были отношения его к Карамзину.
Карамзин и Блудов взаимно как бы дополняли друг друга: первый никогда не выходил из скромной роли писателя, но имел громадное влияние на государственные дела; второй никогда не покидал служебной карьеры, но по направлению своих занятий, по своей начитанности и громадной памяти, по своим склонностям имел все задатки, чтобы сделаться блестящим писателем.
И хотя он никогда не посвящал себя вполне этому призванию, но принимал деятельное участие в литературном движении эпохи своей молодости, эпохи блистательной и кипевшей новою жизнью.
В первые два десятилетия настоящего века мы находим его в рядах той фаланги молодых литераторов, которая под знаменем Карамзина боролась оружием иронии против крайностей школы Шишкова.
Имя Б. тесно связано с происхождением и деятельностью Арзамаса (см.). Но собственно литер. занятия его носили случайный характер.
Рано поступив на дипломатическое поприще, он ограничивал свое участие в литературе тесными сношениями с молодыми писателями Карамзинского круга, которые, доверяя его тонкому вкусу, его обширным знаниям, нередко обращались к нему за советами.
Но при таких отношениях к лучшим представителям тогдашней литературы нашей он, конечно, и сам беспрестанно находился под благотворным воздействием этого избранного общества.
К этому влиянию присоединилось впоследствии пребывание Б. по дипломатической службе в Швеции и в Англии, двух странах, где общественные нравы проникнуты идеей уважения к закону и к гражданской свободе; в Англии, где Б. пробыл более двух лет (1817-20) сперва советником нашего посольства, а потом поверенным в делах, он внимательно следил за направлением английской и американской журналистики.
По возвращении на родину Б. занимался собиранием и переводом документов для истории дипломатических сношений России с западными державами.
Литературные связи, имевшие несомненное влияние на склад его характера, дали вместе с тем окончательное направление и его служебной карьере.
В этом отношении Карамзин играет особенно важную роль в судьбе его; известно, что историограф незадолго перед своей смертью указал императору Николаю на Б. как на человека, достойного занять место в высшей государственной администрации.
Уже тотчас по вступлении своем на престол Николай I назначил Б. на ответственное место делопроизводителя верховного суда над обвиненными по событию 14 декабря.
Деятельность Б. по этой должности делопроизводителя следственной комиссии, для которой он составил общий доклад, подвергалась впоследствии резким нападкам со стороны Н. Тургенева в его кн. «La Russie et les Russes» (Пар., 1847); друг и биограф его, Е. П. Ковалевский, опровергал обвинения Тургенева, на что последний написал: «Ответы. I, на IX главу кн. «Граф Б. и его время Е. Ковалевского»; II, на статью «Русск. инвалида» о сей книге» (Париж, 1867). По закрытии комиссии Б. пожалован был в статс-секретари и в том же 1826 г. занял место товарища министра народного просвещения и вместе с тем главноуправляющего делами иностранных исповеданий.
В 1828 г., по поводу устройства греко-униатских церквей в России, император изъявил трудолюбивому администратору особенное свое благоволение и пожаловал его в тайные советники.
В 1830 г. Б. несколько месяцев в отсутствие министра Дашкова управлял министерством юстиции, с 1832 года министерством внутренних дел, с 1837 г. министерством юстиции до декабря 1839 г., когда, пожалованный в действительные тайные советники, назначен был главноуправляющим II отделением Собственной Е. И. В. канцелярии, членом Государственного совета и председателем его департамента законов; с 1840 г. присутствовал в департаменте дел Царства Польского.
Сверх того Б. в разное время участвовал во многих комитетах. 18 апр. 1842 г. он был возведен в графское достоинство.
Под редакцией Б. как главноуправляющего II отделением вышли два издания Свода Законов (1842 и 1857 г.); он же был главным деятелем при составлении Уложения о наказаниях 1845 г., которое при всех своих недостатках имеет за собою одну несомненную заслугу: оно в значительной степени упорядочило карательную систему, создало лестницу наказаний и уничтожило ту безусловную неопределенность наказаний, которою страдало наше прежнее уголовное законодательство.
Немаловажным трудом было и заключение конкордата с римской курией, который в 1847 г. подписан был Б. в качестве уполномоченного.
В царствование Александра II Б. был назначен президентом Академии наук (1855) и комитетов еврейского (1856) и детских приютов (1857), председателем Государственного совета и комитета министров (1862). В знаменательную эпоху, последовавшую за Крымской войной, Б. принимал деятельное участие в коренных государственных реформах того времени.
Еще с 1857 г. он состоял членом комитета для рассмотрения постановлений и предположений о крепостном состоянии в России, и заслуги его в великом деле освобождения крестьян признаны были высочайшим рескриптом от 23 апреля 1861 г. 19 февраля 1864 г. Б. умер и погребен в Александро-Невской лавре. В доме Б. писатели всегда встречали особенно радушный прием, находили поддержку и совет; здесь же прочитывались еще до появления в печати замечательнейшие произведения русской литературы за несколько десятилетий.
Сам же Б. из многочисленных своих статей издал лишь брошюру «Последние часы жизни имп. Николая I» (СПб., 1855), тогда же переведенную на языки: польский, немец., английский и французский.
Особенную услугу русской литературе он оказал изданием последнего тома Карамзина, для которого К. С. Сербинович по черновым наброскам историографа составил примечания, тщательно просмотренные Б. Он же был председателем комиссии, составленной из кн. Вяземского, Плетнева и Никитенко для издания посмертных сочинений Жуковского.
Всю жизнь свою Б. оставался верным другом просвещения, в 1848 году спас наши университеты от закрытия, в последние дни своей жизни заботился о судьбе наших народных училищ.
Биография Б., к составлению которой приступил Е. П. Ковалевский, доведена только до 1826 года, издана под заглавием «Граф Б. и его время» (СПб., 1866) и входит в «Собрание соч. Е. П. Ковалевского» (СПб., 1871, т. 1); к ней приложено несколько исторических записок графа Б. и его мысли и замечания, вышедшие также отдельно (СПб., 1866). {Брокгауз} Блудов, граф Дмитрий Николаевич (1785-1864) — русский государственный деятель.
Заместив в 1856 г. графа Киселева на ответственном посту председателя Еврейского комитета, Б. сосредоточил в своих руках разработку еврейской реформы и, вообще, разрешение многообразных вопросов еврейской жизни. Не будучи противником отдельных правовых облегчений, Б. противодействовал попыткам полной эмансипации евреев, и в этом отношении его влияние на государя и на товарищей по комитету имело решающее зпачение.
Воздействие Б. на новое законодательство о евреях сказалось и в том, что он считал возможным и необходимым отменять или смягчать правовые ограничения не в отношении всего еврейского населения, а одних только «влиятельных по богатству и образованию евреев». — В качестве товарища министра народного просвещения Б. исходатайствовал в 1828 г. у имп. Николая I для известного писателя Исаака Б. Левинзона награду в тысячу рублей (см. ст. имп. Александр II). — Ср.: «Пережитое», I, «Попытка эмансипации евреев в России», 162-3; там же, «Документы и сообщения», 26-27. Ю. Г. {Евр. энц.} Блудов, граф Дмитрий Николаевич председат.
Госуд. совета и Комитета министров, писатель; р. 5 апр. 1785, † 19 февр. 1864 г. {Половцов} Блудов, граф Дмитрий Николаевич (1785-1864) — государственный деятель.
Типичный бюрократ николаевского царствования, образованный и способный, но лишенный всякой оригинальности, отлично умевший приспосабливаться к обстоятельствам, по существу — консерватор, но готовый в мелочах идти на уступки «новым веяниям», Б. успешно делал свою карьеру при самых разнообразных обстоятельствах.
Служебные успехи Б. начались с назначения его делопроизводителем следственной комиссии по делу декабристов (причем его деятельность вызвала сильное осуждение со стороны заочно приговоренного Н. Тургенева).
После этого он быстро выдвинулся, стал министром юстиции, потом министром внутренних дел (1832-1838). Б. играл главную роль в составлении «Уложения о наказаниях» 1845, не внесшего, однако, ничего нового в русское уголовное право. В последние годы жизни Б. был председателем Государственного совета.
Лит.: Ковалевский, Е. П., Гр. Блудов и его время, СПб, 1871.