Биография Бельский князь Иван Федорович

— боярин, второй сын кн. Федора Ивановича, пожалованный в 1522 г. боярским саном, в 1524 г. был отправлен вел. кн. Василием Ивановичем в Казань во главе 150000-ной рати против Саип-Гирея. Последний, услышав о приближении такого многочисленного войска, испугался и, оставив в Казани тринадцатилетнего племянника Сафа-Гирея, «с великим срамом побеже» в Крым, обещая казанцам возвратиться с турецким войском.
Казанцы провозгласили царем молодого Сафа-Гирея и стали усиленно готовиться к осаде. Кн. Бельский шел к Казани из Нижнего Волгою на судах. 7 июля он достиг с войском Казани и расположился станом у Гостинного острова.
Простояв здесь в бездействии 20 дней в ожидании конницы, которая шла берегом, кн. Бельский 23 июля перенес стан на берег Казанки.
Недалеко отсюда стоял и Сафа-Гирей, несколько раз пытавшийся тревожить русских.
Время шло, а конница и суда с съестными припасами не приходили.
Наконец, 15 августа Бельский обложил Казань и, после нескольких дней осады, казанцы запросили мира. Малодушный или, по мнению некоторых, ослепленный золотом воевода снял осаду и вышел из казанской земли без славы, потеряв почти полвойска от болезни, которая развилась за отсутствием в достаточном количестве съестных припасов.
Главного вождя, кн. Бельского, стали обвинять даже в измене, на чем настаивают и иностранцы.
Герберштейн пишет, что один пушкарь, родом из Савойи, хотел уйти от нас в Казань, был пойман и не наказан: это обстоятельство многих уверило в измене главного русского воеводы.
Результаты этого похода, конечно, не оправдали ожиданий Василия Ивановича.
Великий князь был в гневе на своего главного воеводу и только по ходатайству митрополита Даниила Бельский был прощен, но должен был в сентябре того же (1524) года дать запись за поручительством митрополита и прочих духовных особ великому князю о продолжении впредь своей службы верно, усердно, без побегов в Польшу и Литву, о неимении переписки с государевыми неприятелями ни ему, ни детям его, о принятии в прежнюю любовь и о прощении учиненного им проступка.
Через 6 лет (1530 г.) Бельский снова идет на казанцев, разгневавших великого князя. Многочисленное войско на судах и берегом выступило из Нижнего к казанским пределам.
Битвы шли ежедневно. 10-го июля ночью удалось поджечь татарский острог и русские ринулись приступом; много татар было побито и взято в плен; Сафа-Гирей бежал в город Арский.
Однако и на этот раз Казань не была взята. Причиной тому был спор между начальником пешей рати кн. Бельским и начальником конной — кн. Глинским.
Не желая уступать друг другу чести первому войти в город, воеводы склонились на челобитье казанских послов о прекращении осады. Главный воевода отступил, к досаде всех товарищей, хвалясь именем великодушного победителя и спешил в Москву, ожидая новых милостей от Государя, своего дяди по матери.
С казанцев Бельский взял только клятву в том, что они отправят послов к Василию, не будут изменять и не возьмут себе царя без его согласия.
И на этот раз Бельского обвиняли в измене и подкупе врагами.
Один летописец уверяет, что Василий Иванович, встретив племянника с грозным лицом, объявил ему смерть и только из уважения к ревностному ходатайству митрополита смягчил свой суровый приговор: окованный цепями Бельский был посажен в темницу в наказание за кровь, которую надлежало еще пролить для необходимого покорения Казани, два уже раза упущенной из наших рук. Но этого известия нет в других летописцах; и через три года (1533 г.) Бельский снова главный из воевод, член Верховного Совета, находится в Коломне, куда он был отпущен для учреждения стана войску по случаю похода крымцев на московские земли. В 1533 г. он был на свадьбе брата вел. кн., кн. Андрея, тысяцким.
И далее встречаем его среди бояр у постели умирающего Василия Ивановича III. В 1534 г., вследствие бегства его брата кн. Семена Федоровича в Литву, кн. Бельский был, по приказанию правительницы Елены, схвачен вместе с кн. Воротынским и юными сыновьями последнего, окован цепями и посажен за приставы, как единомышленник Семена, без улик, по крайне мере без торжественного суда. Освобожден он был только после смерти Елены, в апреле 1538 г., кн. Василием Шуйским, который и возвратил ему место в Думе. Но Шуйские ошиблись в своих расчетах, думая освобождением кн. Ивана увеличить число своих доброжелателей.
Бельские-Гедиминовичи не менее Патрикеевых гордились своим происхождением и стремились к первенству; женитьба же кн. Ф. И. Бельского на княжне Рязанской, родной племяннице Иоанна III, конечно, не могла содействовать ослаблению их притязаний.
И. Ф. Бельский не хотел оставаться спокойным зрителем распоряжений Шуйского: он сам хотел распоряжаться. «Встала вражда», — говорит летописец, — «между великого князя боярами; кн. Василий да кн. И. В. Шуйские стали враждовать на кн. И. Ф. Бельского… и многие были между ними вражды за корысти и за родственников; всяк о своих делах печется, а не о государских, не о земских». Первенство в этой вражде оказалось на стороне Шуйских, несмотря на то, что сильною опорою кн. Ивана Федоровича был митрополит Даниил.
Вражда началась с того, что Бельский просил юного Иоанна дать кн. Юрию Булгакову-Голицыну боярство, а сыну Хабара Симского, Ивану, — сан окольничего, не сказав ни слова о том Шуйским.
Шуйские доказали свое могущество.
Кн. Иван Федорович снова был заключен в темницу, но в том же году освобожден по ходатайству митрополита Иоасафа, сменившего Даниила по проискам кн. Ив. Шуйского.
Однако, Шуйский, считавший Иоасафа, как своего ставленника, своим приверженцем, вскоре убедился в своей ошибке: митрополит решился ходатайствовать у царя за кн. Ивана Федоровича.
В 1540 г., именем Иоанновым, Бельского с торжеством вывели из темницы и посадили снова в Думу. «Мне же возраст достигшу, — писал впоследствии Грозный, — не восхотех под рабскою властью быти, и того ради кн. И. В. Шуйского от себя отослал на службу, а у себя велел есми быть боярину кн. Ив. Фед. Бельскому». Шуйский был вне себя от злобы, клялся отомстить, перестал ездить к государю и не хотел более участвовать в Думе, где сторона Бельского, одержавшая верх, начала господствовать с умеренностью и благоразумием: не было более ни опал, ни гонения; правительство стало попечительней, усерднее к общему благу, чем и успело в короткое время заслужить расположение народа.
Много было освобождено разных опальных вельмож; в том числе кн. Владимир Андреевич Старицкий; облегчена была участь сына кн. Андрея Васильевича Углицкого — кн. Дмитрия Андреевича.
Бельский хотел (1540 г.) и виновного брата своего Семена возвратить отечеству; митрополит взялся быть ходатаем, и Царь простил кн. Семена, но тот не воспользовался милосердием.
В правление Бельского начали свободно давать городам, пригородам и волостям губные грамоты.
К этому времени и относится облегчение, замеченное псковским летописцем: Пскову в 1540 г. была дана губная грамота, на основании которой ему возвращался старинный самосуд с правом разбирать уголовные дела выборным целовальникам (присяжным), помимо великокняжеских наместников и их тиунов.
После удачного отражения (1541 г.) нашествия крымского хана, кн. Бельский, будучи душой правительства, стоял на высшей ступени счастья, опираясь на личную милость державного отрока, на ближнее с ним родство, на успехи оружия, на дела человеколюбия и справедливости.
Совесть его была спокойна, народ доволен… Между тем при дворе составлялся грандиозный заговор, жертвой которого был кн. И. Ф. Бельский, митрополит Иоасаф и их друзья.
Бояре, говорит летописец, — вознегодовали на Бельского и митрополита за то, что великий князь держал их у себя в приближении и в первосоветниках: и здесь главным заговорщиком был И. Шуйский.
Освобожденный митрополитом и боярами, Бельский не желал мстить Шуйским, из-за которых он был заключен, и теперь даже оказал уважение ратным способностям И. Шуйского и дал ему воеводство;
Шуйский же не забыл своей клятвы о мести и мечтал занять его место. Возмутить народ против Бельского предлогов не было и заговорщики силой решили низвергнуть его. Они склонили на свою сторону многих дворян и детей боярских не только в Москве, но и в разных областях, особенно в Новгороде;
Шуйский, находясь с полками во Владимире, чтобы идти на Казань, обещаниями и ласками умножил число своих единомышленников в войске, дал знать своим московским друзьям, что наступила пора, и послал к ним из Владимира с сыном, кн. Петром, 300 надежных всадников.
Ночью 3 января 1542 г. произошла тревога в Кремле: заговорщики схватили кн. И. Бельского в его доме и посадили до утра на казенном дворе, а на другой день он был послан в заточение на Белоозеро.
Тишина и спокойствие восстановились; но Шуйский, достигший своей цели, не мог еще успокоиться: живой Бельский был страшен для него и в заточении.
Опасаясь перемены, добродетелей князя Ивана и общей к нему любви, он велел его, по согласию с боярами, но без ведома государя, убить. В мае послали бояре на Белоозеро неких преданных Шуйским людей — «Петрока Ярцова сына Зайцева, да Митьку Иванова Клобукова, да Ивана Елизарова Сергеева», которые и совершили убийство.
Так кончил свою жизнь кн. И. Ф. Бельский, «муж — по словам Курбского — пресильный, стратиг зело храбрый, в разуме мног и в св. писаниях искусен», вполне оправдавшийся в народном мнении от прежних подозрений в лихоимстве своею добротою и миролюбием, которые он обнаружил в последний год, освобождая опальных бояр и князей.
Он был примером добродетели для юного государя и хорошим его наставником.
Иоанн проливал слезы, потеряв Бельского.
Кн. Иван Федорович имел сына Ивана, который женат был на дочери окольничего П. Я. Захарьина, внучатной сестре царицы Анастасии Романовны; сын их кн. Георгий Иванович, в иноках Галактион, удалился от мира в пустыню близ Вологды, где ныне монастырь св. Духа. Там в 1612 г., 24 сентября, был он мученически убит поляками во время их набега на Вологду.
За свою мученическую смерть Галактион был причислен к лику святых.
Это был представитель рода Бельских-Гедиминовичей. «История Государства Российского» Н. М. Карамзина, изд. 5-е, Эйнерлинга, т. VII, 79, 81, 92, 98, 101; т. VIII, 9, 32, 33, 36, 38, 43-46, 49; прим, к VIII т., 19 (№ 116 и 117); С. М. Соловьев, «История России с древнейших времен», изд. «Обществ.
Пользы», т. І, 1636, 1637, 1638, 1670; II, 7, 29, 30-32; 59; К. Бестужев-Рюмин, «Русская История», СПб., 1885, т. II, вып. І, 208; В. Татищев, «История Российская», Москва, 1848 г., кн. 5-я, 246; «Отечественные Записки», изд. П. Свиньиным, ч. 44 (1830 г.), 55, 57, 59, 60; «Род Шереметевых» Ал. Барсукова, СПб., кн. І (1881 г.), 63-65, 68, 69, 87, 88; «Русский Исторический Сборник, изд. Обществом истории и древностей российских, ред. проф. Погодина, Москва, т. II (1838 г.), 15, 34; т. V, 212, 220, 223, 246, 249; Родословная книга кн. и дворян Российских и выезжих, назыв. «Бархатная книга», Москва, 1787 г., т. І, 148; Н. П. Лихачев, «Разрядные Дьяки XVI в.», опыт исторического исследования, СПб., 82; Собрание гос. грамот и договоров, хранящ. в госуд. коллегии иностранных дел, Москва, т. І (1813 г.), 423; Полное Собрание Русских Летописей, изд. Археолог.
Комиссии, СПб., 1859 г. III, 199; VI, 264, 265, 266; VII, 230; VIII, 270, 273, 283, 287, 295; Древняя Росс, Вивлиофика, изд. Новиковым, СПб., VII (1775), 21; Российская родословная книга, изд. кн. П. Долгоруковым, СПб., 1857 г., IV, 319-320; «Сказания кн. Курбского», изд. 3-е Н. Устрялова, СПб., 1868 г., 184; «Первый царь Московский Иоанн IV Вас. Грозный», сост. Е. Тихомиров, СПб., 1888 г., т. І, 57, 63; Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона, СПб., 1891 г.; Справочный энциклопедический словарь Крайя, т. 2, СПб., 1849. {Половцов} Бельский, князь Иван Федорович боярин и воевода; † 1542 г. {Половцов}